Позывной: «Москаль». Наш человек – лучший ас Сталина

Ничего особенного: пальмы в кадках, пара диванов, за стойкой – седенький Платон Николаич, добрейшей души человек.

Наверняка «постукивает» в горотдел НКВД…

Увидав генерала, администратор заулыбался, залучился просто.

А глаза недобрые, цепкие…

– Прогуляюсь за газетами, – небрежно обронил Иван.

– Конечно, конечно! Уже должны были подвезти.

Жилин вышел, пропадая из поля зрения Платона Николаевича, и осторожно глянул в большое окно.

Администратор просеменил в служебные помещения.

Иван быстро отворил дверь, тихонечко прикрыв ее за собой, и на цыпочках пробежал к служебке – мягкий ковер глушил шаги.

Углубляться в короткий темный коридор не пришлось – из-за приоткрытой двери донесся заискивавший голос «Платон Николаича»:

– Мне бы начальничка вашего услышать, товарищ сержант. Ой, будьте добреньки! Жду, жду… Алексей Дмитриевич?[3 - А.Д. Бесчастнов, начальник 3-го спецотделения Сочинского горотдела УНКГБ.] Здравствуйте! «Платон» беспокоит. Да, да! Вышел только что. Говорит, за газетами. Ага… Ага… Слушаюсь, Алексей Дмитриевич. Обязательно! Проявлю бдительность. Мы тут всегда на страже… Ага…

Слушать дальше откровения бдительного «Платона» Жилин не стал. Быстро покинув санаторий, он прошагал по проспекту до ближайшего газетного киоска, где купил «Комсомолку».

– А сегодня какое? – спросил Иван, наклоняясь к окошку.

Продавщица мило улыбнулась генералу.

– С утра девятнадцатое было!

– Отстал от жизни, – пошутил Жилин.

Пройдя всего десяток шагов, он столкнулся с человеком, которого никогда не встречал, но из глубины сознания всплыло: Емельян Кондрат, товарищ по Испании.

– О, здорово! – удивился и обрадовался Емельян. – Тоже загореть охота? Ты с Машей? И я хожу парой, ха-ха!

– Выдался отпуск, и махнули на юг вместе, – улыбнулся Иван. – А то ведь моя Мария, как Пенелопа, вся жизнь ее – ожидание. Я же странствую по войнам. А тут перерыв небольшой, как не воспользоваться…[4 - Эти слова П. Рычагов действительно произносил при встрече с Е. Кондратом.]

– Ну и правильно! А мы тут по соседству. Ну, крепкого тебе загара, ха-ха! Давай!

– Давай…

Вернувшись, Жилин даже не посмотрел в сторону администратора.

Поднявшись к себе, полковник бросил газету на стол и прошел к Маше.

«Жена» прихорашивалась, сидя у трюмо. Иван опустился на кровать, перехватывая взгляд женщины в зеркале.

– Купаться когда пойдем? – улыбнулась она.

– Никогда, – серьезно ответил «муж».

Машины бровки полезли вверх, а рука с расческой задержалась.

– Что-то случилось, Котя?

– Случилось. В это воскресенье начнется война.

Нестеренко так резко повернулась к нему, что халатик распахнулся.

– Это правда?

Жилин кивнул.

– Все очень и очень плохо, Маша. 24-го меня арестуют, через два дня придет твой черед.

Женщина смотрела на него неотрывно. Плечи ее опустились.

– Это из-за того… что… ну, что в апреле было?

– А-а, когда я ляпнул сдуру? Да нет, Машечка… Не в том беда, что я Сталину наговорил, а в том, что наделал. Война будет страшная! Долгая! Миллионы сгинут! А в ВВС полный развал. Да за это убить мало!

– Ну, Котя… Ты же совсем чуть-чуть побыл главнокомандующим! Почему это ты должен отвечать за чужие ошибки?

– Должность у меня была такая – отвечать. А я…

– Кому надо, разберутся, Паша!

– Не разберутся, – жестко сказал Жилин. – Нас тупо расстреляют. Обоих. И готово дело.

Мария расширила глаза, поверив сразу. Ее муж, отчаянный храбрец, физически не способен был панику разводить. Значит, правда…

– Что же нам делать? – упавшим голосом проговорила она.

– Тебе нужно скрыться, хотя бы на месяц, а я… Мне кое-что известно, Маша, и… Нет, лучше тебе побыть в неведении. Уходить надо, и срочно. Пока за нами следит только «добрейший» Платон Николаич, а вот потом… Короче, переодеваемся в штатское и неброское, форму берем с собой, может пригодиться. Деньги, документы… Все остальное бросим тут.

– У меня там… – слабо запротестовала Нестеренко.

– Я знаю, что у тебя в чемоданах, но бежать с ручной кладью не получится.

– О-ох…

Жилин встал и приобнял Марию, та доверчиво прижалась к нему.

– Все будет хорошо, верь мне. Ты же знаешь, у меня всегда был хоть какой-то, но план! Одевайся.

– Да-да…

Сборы были недолги, и вот супружеская чета – он с портфелем, она с хозяйственной сумкой – покинули номер.