Последняя любовь Хемингуэя

–А как же твои принципы?

–К черту принципы, когда Хемингуэй хочет увековечить мое имя в своем романе.

Все дружно рассмеялись и выпили.

–А что это за женский образ? – Спросил Ренато. – Хороший?

–Старина! Твое имя я не возьму для плохого образа. Налей всем еще. Это будет такой образ… Увидишь сам.

–Тогда мне подаришь книгу.

–Без вопросов.

Все сразу же выпили еще. И Ренато Корради уже не уходил от них до конца обеда. Действительно, к черту принципы, когда так весело решается вопрос об имени героини.

Адриана, улыбалась и думала: «Неужели он нашел замену моему мужскому имени? Неужели я буду героиней романа?». И ей хотелось взлететь и запеть от радости. Папа ее любит!

Мэри с удовлетворением думала: «Слава богу! Он нашел имя для своей героини». Она была знакома с началом романа, и понимала, что в нем должна быть героиня. А Хемингуэй был придирчив в выборе имен. Они для него носили символический смысл.

«Теперь работа над романом должна ускориться. Я создам ему все условия для работы. Спасибо Корради, его фронтовому другу». Мысленно она уже простила Хемингуэю дружбу с ресторанным работником.

Обед продолжался больше двух часов, и всем было весело и хорошо. Когда наступило время уходить, Мэри подумала: «Неплохо прошел сегодня обед. Как Эрни возбужден! Ему сейчас хочется к письменному столу, чтобы работать. Но пусть он сегодня прогуляется с Адрианой. Я не буду ему мешать. Он сегодня заслужил, чтобы остаться с ней вдвоем».

–Эрни! Я сегодня по телефону договарилась с Кехлерами пойти в Тьеполо. В палаццо Лабиа после реставрации открыты росписи. Надо посмотреть. Не хочешь пойти с нами? И ты, Адриана?

–Нет. – Поняв ее, ответил Хемингуэй. – Я хотел сегодня послушать песни гондольеров. Они, как говорят, весной поют лучше соловьев. Я думал ты поедешь с нами?

–Значит, сегодня мы проведем вторую половину дня раздельно. Адриана! – Улыбнулась ей Мэри. – Не позволяй ему много пить, а то он может нырнуть в холодную воду. Когда он вдохновлен, то способен на безумные поступки.

–Мама! – Воскликнул Хемингуэй. – Неужели я способен на безрассудство.

–Способен, способен. – Также шутливо ответила Мэри. – Я пойду в номер переоденусь. Ты тоже?

–Нет. Я сразу же на канал.

–Следите за ним, Адриана. Не позволяйте ему опускать даже пальца в море.

Она больше ничего не сказала и, повернувшись, пошла к себе. На душе у нее было безоблачно и тревожно одновременно. А правильно ли она сделала, что не пошла с ними?

Когда Хемингуэй и Адриана вышли из ресторана гостиницы, то направились не к каналу, а к площади Сан-Марко. Хемингуэй сегодня решил сделать подарок Адриане. Они остановились возле витрины ювелирного магазина.

–Тебе нравятся золотые вещицы?

–Нравятся, но я не люблю носить на себе много украшений.

–Тогда зайдем. Я тебе обещал подарок.

–Хорошо, Папа. Только такой подарок, чтобы я могла его постоянно носить или очень часто надевать. Я не хочу твой подарок держать в шкатулке.

Они зашли в магазин, и их внимание привлекли фигурки негритят из черного дерева, украшенные драгоценными камнями.

–Симпатичные броши. Они подойдут к любому костюму и платью, разве кроме, бального.

–Какой из негров тебе больше нравится? Выбирай?

–Пожалуй, тот, что справа. У него симпатичное лицо. Как ты считаешь, Папа?

–Они все симпатичные. Но, если бы я для тебя выбирал слугу, то предпочел, вон того. – Он показал на другую фигурку негра.

–Хорошо. Подари его, раз он тебе нравится.

Подошел продавец и назвал цену. Хемингуэй плохо понимал итальянский, но понял, что цена за негритенка, высока. Между всеми тремя завязался оживленный торг, где Адриана была больше переводчиком. Наконец, продавец снизил цену на треть, и Хемингуэй выписал счет. Стоя перед зеркалом, Адриана пыталась приколоть трехдюймового негритенка с рубиновыми глазами к левому плечу жакета. Негритенок был красивым и, конечно, мог украсить любое платье, правда, если такие вещи любишь.

«Не любить их могут только дураки. – Подумал Хемингуэй и сразу же себя оборвал. – Не смей говорить грубости даже про себя. Постарайся вести себя лучше, пока с ней не распрощался. Прощай! Как плохо звучит. Лучше до свидания, всего хорошего, до встречи. А еще лучше – счастливого пути. Как из песни. И точка. Не показывай ей, что тебе плохо. Ей тоже плохо».

–Дочка! Дай, приколю слугу, которого выбрал для тебя.

–Изволь, мой король.

–Спасибо, моя принцесса и королева.

–Давай играть в великие имена.

–Давай. Вот смотри, моя принцесса. Мой слуга всегда с тобой.

–Мне подарил его Людовик Шестнадцатый.

–Да. Перед тем, как отправиться на гильотину.

–Извини. Я об этом не подумала. Но, тогда я пойду с тобой на эшафот и плюну сверху на всех, кто мне будет возражать или мешать быть рядом с тобой.

–Не надо о казнях. Забудем о них. Пойдем к каналу, и пусть нас отвезут на самый отдаленный остров в лагуне.

–Там мы будем играть в великих людей. Только без имен. Хорошо, мой король?

–Да, моя королева…

Они вышли из магазина. Адриана, склонив голову влево, рассматривала своего негритенка.

–Ты мои изумруды держишь в руке? – Она уточнила. – Хотя бы изредка?

–Нет, моя принцесса. В номере их хранить не могу. Я их положил в сейф у портье. Я тебе хочу их отдать. Не надо мне делать дорогого подарка. Ты для меня – лучший подарок. Я написал распоряжение, чтобы тебе вернули их после моего отъезда.

Адриана отшатнулась от него.

–Не смей этого делать, Папа! Я их не возьму. А, если мне их передадут, то я их выброшу в море. В Большой канал, у «Гритти». У твоего дома в Венеции! Понял?!

–Хорошо, дочка. Я их оставлю себе. Но я их все равно тебе верну, когда меня не будет.