Жара. Рассказы

– Меня десять рублей всё равно не спасут, возьми.

– Я, Степановна, обязательно отдам, – обрадовавшись, воскликнул Фома.

Дарья Степановна и не сомневалась, что он отдаст. Фома мужик честный. Другой вопрос – когда? На это ответа не находилось ни у Фомы, ни у Дарьи Степановны.

– Спасибо, Степановна! – уже на ходу крикнул Фома.

Счёт она оплатила, но кассир сказала:

– С Вас ещё тридцать рублей.

– За что?

– За бланк квитанции, они у нас платные.

– Мне не нужна квитанция.

– А я не могу принять деньги без квитанции, меня уволят с работы.

Дарья Степановна спорить больше не стала, отдала тридцать рублей и пошла в магазин, на ходу размышляя, в чём себе сегодня отказать, так как в дневной бюджет она уже не укладывалась.

Только вышла из магазина, как встретила дочь, которая жила отдельно от родителей.

– Мама, как хорошо, что я тебя встретила! Выручай, срочно надо три тысячи, – сразу выложила Светлана радостную новость, от которой радость встречи как-то сразу померкла.

– Где же я их тебе возьму?

– Мама, очень надо, мы присмотрели для кухни кое-что по мелочи, а потом и этого не будет. Выручай!

– Что же муж-то тебе не одалживает?

– Да какие у него деньги! То, что приносит, едва на еду хватает.

– У нас осталось тоже только на питание, только что «коммуналку» заплатила.

– Мама, кроме тебя мне взять не у кого, найди, пожалуйста, не много я и прошу.

Дарья Степановна отдала из кошелька последние две тысячи.

– Спасибо, мама, когда-нибудь верну!

– Уж вряд ли, от вас мне денег не дождаться.

Дочка довольная распрощалась и убежала.

Стало легко и радостно. Одалживать и покупать больше нет возможности. Надо идти домой и решать, как прожить полмесяца до аванса. Опять придётся питаться тем, что запасено в погребе, а на хлеб можно денег и занять, на хлеб немного надо.

– Ты мне «чекушку» принесла? – встретил её муж вопросом, – С получки полагается.

– Ваня, у нас денег не осталось совсем.

– Куда же ты все деньги дела?

– Попросила Света, я и отдала последние. Сами как-нибудь проживём.

– Всегда ты так, денег у тебя хватает только на один день.

– Ничего, Ванечка, как-нибудь протянем.

– Ты вообще-то права, сейчас в стране демократия. Захотим жить без денег пол месяца, и никто нам не помешает. Это называется демократичный подход. Всё, что не запрещено, разрешено. Нет такого закона, что надо обязательно иметь деньги. Тот же коммунизм, но только на основе демократии. Слышала, небось, что развивается предпринимательство. Вот мы с тобой и будем предпринимателями, проверим способ выживания без денег.

– Способ проверен уже до нас. Видел, как разрослось кладбище?

– Ну и что? У них не удалось, а мы назло всем выживем. Потом будут на нашем примере учить подрастающее поколение.

– Сходи-ка, Ваня в погреб, принеси смородины и грибочков, попьём чайку, прихвати ещё банку с маленькими огурчиками. Может, придут сегодня внуки, они такие огурчики любят. Демократия, так демократия, гулять будем на всю катушку!

12.2009.

Деревенские будни

– Я только до ларька и обратно, – сказала уже на пороге жена, захлопнув за собой дверь.

Ларёк находился в ста пятидесяти метрах от дома, но дойти она не успела, встретилась Семёновна, которую она не видела со вчерашнего дня. Семёновна обычно прохаживалась от безделья у своего дома, выгуливая себя и высматривая жертву для разговоров.

– Привет, Семёновна!

– Дравствуй, дорогая, дравствуй! Вижу, собралась за покупками.

– Да каки покупки! – воскликнула Пелагея Никандровна, – Соль кончилась да немного чесноку взять. Суп готовлю, а соли нет.

– Я тоже варю.

– У тебя, Семёновна, поди, проблем нет. Муж рыбы наловил.

– Да кака рыба! – воскликнула Галина Семёновна, – Одни штрафы привозит. Вместо рыбы – квитанции об уплате штрафа. Как ни поедет, обязательно попадётся. Говорят, каки-то Архангельские «рыбники» понаехали с автоматами.

– Врут! Толька Колаев, начальник-от рыбинспекции, дружков насадит, вот тебе и Архангельские! Вася Ляховский, пилот и его друг, с ним ездит, браконьерит. Никому житья не дают, только бутылки сшибают. Мой каждый раз бутылку просит, говорит – для «рыбников», а может, и сами выпивают, кто их знат!

– Петьку-то Лохова с рыбой поймали, уголовное дело завели, а некоторые откупаются. Юрка Маков с Урлыкиным просто забрасывают рыбину на ходу в лодку инспекторов и их никто не трогает, а ездят кажну ночь. Кому-то нельзя ловить, а кому-то законов нет.

В это время раздался вопль, слышимый, наверно, в другом конце улицы. Женщины обернулись, но не удивились, привыкшие к своим соседям и причудам деревенской улицы. Такие звуки подавал только один человек. По мостовой шёл сосед Володя Кошкин, как говорят: «навеселе». Он и издавал эти вопли, то ли пытался петь, то ли радовался своему состоянию. Этот человек, если не считать постоянных «праздников», был безобидным и никого не трогал, но, приняв дозу, старался громко заявить о себе, как дома, так и на улице. Работал он на ответственной работе, но физически ничего не делал, высмаливая одну за другой папиросы. Даже дочка однажды его спросила: «Папа, ты почему на работе ничего не делаешь, только куришь?» Он ответил: «Я курю и думаю».

– Опять нажрался! Как только выходной, так ходит на рогах, – Галина Семёновна смотрела на соседа, возвращавшегося с очередной гулянки.

– А что ещё ему делать? – сразу подключилась к новой теме Пелагея Никандровна, – По дому он не работает. Тяжелее папиросы никогда ничего не поднимал. Всю физическу работу выполнят у него жена: сама дрова колет, сама воду носит и даже моторы ему таскат, когда он выезжает на рыбалку. Она идёт к лодке с мотором, а он идёт сзади, несёт сумку с продуктами; всегда ссылается на больную спину, хотя медкомиссии на своей строгой работе проходит кажный год. Постоянно ездит отдыхать в санатории. Токо от чего отдыхать? Скорее всего от семьи с вертихвостками, – сама себе ответила Пелагея Никандровна.