Русь летописная

Русь летописная
Валерий Никитич Демин

Допетровская Русь
В своей книге доктор философских наук В. Н. Дёмин прослеживает становление и развитие России и населявших ее народов с догосударственной эпохи и до реформ Петра I. В своих исследованиях автор не просто опирается на целый пласт источников: летописи, свидетельства иностранцев, археологические находки, но и пытается проникнуть в мировоззрение средневекового человека, уловить сам дух истории, благодаря чему многие из исследовательских выводов В. Н. Дёмина отличаются от общепринятых.

Книга предназначена для широкого круга читателей, интересующихся историей России.

Валерий Дёмин

Русь летописная

© В. Н. Дёмин, 2018

© ООО «Издательство Родина», 2018

* * *

От автора

Летописи – исторический фундамент русского национального самосознания. Их расцвет пришелся на совершенно конкретный отрезок российской истории, охвативший около семи веков: примерно со времени принятия христианства до начала Петровских преобразований. Почти все русские летописцы были христианскими монахами или другими церковными деятелями. Это не могло не наложить отпечатка ни на летописную идеологию, ни на понимание исторического процесса в прошлом, настоящем и будущем, ни на резко негативную оценку предшествующего языческого мировоззрения.

Дохристианская история Руси насчитывает не века, а тысячелетия. Однако достоверных письменных источников той далекой эпохи не сохранилось (судя по всему, они были полностью уничтожены в ходе утверждения новой религии и новой морали). Так называемая «Велесова книга», посвященная событиям ранней русской истории, официальной наукой не признается и считается подложной. Аналогичным образом оцениваются и устные исторические сказания русского народа, которые в литературно обработанном виде были записаны только в XVII веке, после окончания Смуты на Руси и воцарения новой династии, снявшей некоторые прежние политические запреты.

В этом спорном вопросе я ставлю достаточно скромную задачу: отделить зерна от плевел. Пусть читатель решает сам, где правда, а где кривда. Имеется еще один массив фактов, связанный с археологическими находками и открытиями. Несмотря на то что археологи имеют дело с материальными реалиями, они во многих случаях не умеют их правильно объяснить, подгоняя собственные, довольно-таки сомнительные, гипотезы под давным-давно отжившие или утратившие свою актуальность абстрактные схемы. В результате в порядке вещей считается, скажем, такое вопиющее противоречие. С одной стороны, не терпит никаких возражений утверждение, что якобы полнокровная жизнь на севере Евразии началась только после отступления ледника (в высоту до трех километров), что произошло сравнительно недавно, пятнадцать тысяч лет назад – не позже XII тысячелетия до новой эры. С другой стороны, многочисленные археологические находки на Севере свидетельствуют совершенно о другом: жизнь здесь кипела всегда, а ее нижняя хронологическая планка теряется где-то на 3-м миллионе (!) лет до новой эры (скажем, открытая археологом Юрием Алексеевичем Мочановым стоянка Диринг-Юрях на правом берегу Лены, вверх по течению, в 140 километрах от Якутска).

Наконец, имеются многочисленные и относящиеся к России свидетельства иностранцев, античных и средневековых писателей и хронистов. Спроецированные на реалии русской долетописной истории, они дают неисчерпаемый материал для углубленного осмысления нашего прошлого. В обозначенных хронологических параметрах, скажем, античные историки – такие же летописцы стародавних событий, происходивших на территории России, как и отечественные историографы. По сей день не утратили своего значения слова самобытного историка Ивана Егоровича Забелина (1820–1909), сказанные почти полтора века тому назад: «…Никакая отрицающая и сомневающаяся <…> критика не может отнять у русской истории истинного сокровища, ее первого летописца, которым является сам Отец истории – Геродот».

В соответствии с вышеизложенным предлагаемая на суд читателей книга, в которой использованы наработки предшествующих изданий, разделена на две большие части: одна посвящена долетописной, другая – летописной эпохам.

Часть I. Русь до Руси

Все это было, было, было,
Свершился дней круговорот…

    Александр Блок

Глава 1. Самый далекий Туле

Где океан век за веком, стучась о граниты,
Тайны свои разглашает в задумчивом гуле,
Высится остров, давно моряками забытый, —
Ultima Thule.
<…>

Остров, где нет ничего и где все только было,
Краем желанным ты кажешься мне потому ли?
Властно к тебе я влеком неизведанной силой,
Ultima Thule.

Пусть на твоих плоскогорьях я буду единым!
Я посещу ряд могил, где герои уснули,
Я поклонюсь твоим древним угрюмым руинам,
Ultima Thule.

    Валерий Брюсов

Наидревнейшая история России начинается… в России, точнее – в тех северных ее частях, где в далеком-предалеком прошлом климат не был еще столь неблагоприятным, как сегодня, и народы, ныне разбросанные по просторам Евразии и остального мира, не были еще столь разъединены по языкам и культурам. Одно из названий прародины человечества – Ultima Thule («самый далекий Туле»; иногда переводят – «крайний Туле»), с таким эпитетом утвердилось имя древней северной земли в мировой истории, географии и поэзии. Устойчивое латинское словосочетание, превратившееся в крылатое выражение, введено в оборот Вергилием в «Георгиках» (I, 30). В греческом языке топоним-символ таинственного и недосягаемого Севера пишется через «тету» и воспроизводится в разных языках по-разному – и как Туле (Тула), и как Фуле (Фула).

В русском языке приняты одновременно и та, и другая вокализации. Например, название знаменитой баллады Гете, написанной им в 25-летнем возрасте и впоследствии включенной в 1-ю часть «Фауста», переводится нынче исключительно как «Фульскии король». В немецком же оригинале четко значится «т»: «Es war ein K?nig in Thule…» (дословный перевод: «[Жил]-был [один] король в Туле»). В «Фаусте» эту балладу напевает беззаботная Маргарита, еще не ведающая о своей несчастной судьбе. Между тем практически во всех переводах «Фауста» (а их на русском языке насчитывается до десяти), включая классические переводы В. Брюсова, Н. Холодковского и Б. Пастернака, Thule передается либо как Фуле, либо как «фульский», хотя в оригинале Гете прилагательное не употребляется. Лишь Афанасий Фет, который также перевел обе части «Фауста», поставил в точном соответствии с оригиналом Туле (через «фиту»), но его перевод не переиздавался с конца XIX века.

Через «ф» – Фула – обозначается загадочная северная земля и в последнем переводе «Географии» Страбона; в остальных случаях чаще пишется Туле (Тула). Впрочем, сам отец европейской географии не смог сообщить о далекой полнощной стране больше, чем узнал из утраченных ныне сообщений античного мореплавателя Пифея. Тот первым, обогнув Британию, приблизился к кромке ледяной шуги, не позволившей ему достичь обетованного северного края. Начиная со II века н. э. в античном мире получил широкое распространение роман Антония Диогена о путешествиях Диния, который после долгих скитаний достиг Ледовитого (Скифского) океана и расположенного в нем острова Туле (до нашего времени роман дошел лишь в византийском пересказе):

«Диний отправился путешествовать по ту сторону Тулы. <…> Он видел то, что доказывают и ученые, занимающиеся наблюдением за светилами. Например, что есть люди, которые могут жить в самых далеких арктических пределах, где ночь иногда продолжается целый месяц; бывает она и короче, и длиннее месяца, и шесть месяцев, но не больше года. Не только ночь растягивается, но соразмерно и день согласуется с ночью. Самым невероятным было то, что, двинувшись к северу в сторону луны, видя в ней некую более чистую землю, они достигли ее, а достигши, узрели там такие чудеса, которые во многом превзошли все прежние фантастические истории».

Но были и другие источники, к сожалению, также не дошедшие до наших дней. Об их существовании, однако, свидетельствуют фрагменты более удачливых авторов: их сочинения не канули в Лету, напротив, послужили исходной базой для древних и средневековых карт, где остров Туле изображался либо невообразимо большим, либо неправдоподобно маленьким, как, например, на карте, составленной на основе сведений древнегреческого географа Эратосфена Киренского (ок. 276–194 до н. э.). В Средние века древние сведения продолжали подкрепляться теми же полярными реалиями:

Имя свое от солнца получила Крайняя Фула:
Ибо летнее там в дни солнцестояния солнце
Вспять обращает лучи, чтобы дальше они не светили;
Дни уводит оно, в непрерывную ночь погружает
Воздух темный над ней, одевает студеное море
Льдом, чтоб праздным оно, для судов недоступное было[1 - Монмутский Г. Жизнь Мерлина / пер. С. А. Ошерова.].

В знаменитой книге крупнейшего византийского историка VI века Прокопия Кесарийского «Война с готами» также содержится подробнейшее описание «острова» Туле (Фуле):

«Этот остров Фула очень большой. Полагают, что он в десять раз больше Британии (Ирландии). Он лежит от нее далеко на север. На этом острове земля по большей части пустынна, в обитаемой же части живут тринадцать племен, очень многолюдных, и у каждого племени свой царь. Здесь каждый год происходит чудесное явление. Около летнего солнцеповорота в течение приблизительно сорока дней солнце здесь никуда не заходит, но в течение этого времени непрерывно сияет над землей. Но (не меньше) месяцев через шесть после этого, около зимнего солнцеповорота, дней сорок солнце совсем не показывается над этим островом, и он погружен в непрерывную ночь. [Точнейшее описание полярных дня и ночи, к примеру, на широте северной оконечности Кольского полуострова или Новой Земли. – В.Д.]. Это время живущие здесь люди проводят в полном унынии, так как они не имеют никакой возможности тогда сноситься друг с другом. Лично мне отправиться на этот остров, чтобы своими глазами увидать то, что мне рассказывали, хоть я и очень старался, никак не удалось».

Далее Прокопий подробно описывает образ жизни одного из племен, живущих в Туле, – скритифинов (другие авторы, например Иордан, именуют их скререфеннами). В последней части древнего этнонима недвусмысленно прочитывается современное название народа – финны. Как и другие северные племена, древние тулейцы «не носят одежды, не ходят в обуви, не пьют вина, не добывают себе никакого пропитания посредством возделывания земли». Они не пашут земли, мужчины и женщины заняты только охотой.

«Находящиеся там леса огромны, изобилуют дикими и другими животными, а равно и горы, которые поднимаются там. Скритифины питаются всегда мясом пойманных животных, а в шкуры одеваются, так как у них нет ни льна, ни приспособления, чтобы сучить нитки, но, связав звериными жилами кожи друг с другом, они таким образом закрывают все тело. И их младенцы вынянчиваются у них не так, как у остальных людей. Дети скритифинов выкармливаются не женским молоком, и сосут они не материнскую грудь, но выкармливаются только мозгом пойманных животных. Как только женщина родит, она заворачивает новорожденного в шкуру животного, тотчас же привешивает ее к какому-нибудь дереву, кладет ему в рот мозг, а сама тотчас же отправляется с мужем на обычную охоту. Они все делают вместе и на это занятие охотой ходят вместе. Таков образ жизни этих варваров.

Но другие жители Фулы, можно сказать, все, не очень отличаются от остальных людей: они поклоняются многим богам и демонам (гениям), живущим на небе и в воздухе, на земле и в море, и некоторым другим мелким божествам, считающимся, что они находятся в водах источников и рек. Они непрерывно приносят всякие жертвы, приносят жертвы мертвым и героям. Из жертв они считают самой прекраснейшей принесение в жертву человека, который был их первым военнопленным».

Кровавый обычай человеческих жертвоприношений долгое время сохранялся по всему миру, особенно у народов, не затронутых цивилизацией. Так, вплоть до испано-португальских завоеваний и последующей англо-французской колонизации он практиковался среди индейцев обеих Америк. В далеком прошлом, в эпоху глобальных геофизических и климатических катаклизмов, прапредки индейцев мигрировали из Туле на юг, заняв и освоив постепенно, в течение многих веков и тысячелетий, обширные территории Северной, Центральной и Южной Америки. Память о древней прародине долгое время сохранялась в некоторых принесенных с севера названиях. Так, столица древнего центральноамериканского государства тольтеков именовалась, как и сама прародина, Тула. Да и сам этноним тольтеки происходит от того же корня. Тольтекская столица (на территории современной Мексики) просуществовала до XII века н. э. Предположение о лексической и смысловой сопряженности этнонима тольтеков и названия их главного города с легендарной приполярной территорией Туле в свое время было высказано одним из основоположников современного традиционализма Рене Геноном (1886–1951) в его знаменитом эссе «Атлантида и Гиперборея».

Тольтекская Тула с ее реставрированными памятниками (включая знаменитую пирамиду Кецалькоатля) – один из известнейших архитектурно-археологических комплексов Нового Света. Однако в данном случае нас интересует этимология тольтекского названия города: 1) восходит ли оно к запредельно древним временам, когда прапредки индейских племен вычленились из общей этнолингвистической массы и начали свое миграционное шествие по американскому континенту, покинув общую прародину всех народов мира (предположительно не ранее 40 тысяч лет до н. э.); 2) принадлежит ли оно исчезнувшему народу, прибывшему с одного из погибших гипотетических материков или архипелагов Атлантиды или Арктиды; 3) является ли автохтонным – с учетом того, что сама культура тольтеков была кратковременной (в пределах трех столетий) и сравнительно поздней.

Но если даже остановиться на последнем возможном объяснении, нельзя отрицать, что сами тольтеки появились не на пустом месте и не вдруг – у них были предки и прапредки, в словарном запасе которых непременно были слова с корневой основой «тул[а]». Кроме того, на месте разрушенной столицы государства тольтеков ранее существовал легендарный город индейцев науа – Толлан (или Тольян), чье название созвучно лексеме «тул». И эту цепочку поколений, тянущуюся в глубь веков, можно проследить до начала распада единой этнолингвистической общности всех народов и языков мира[2 - Вопрос о моногенезе языков и культур мира неоднократно затрагивался мной в предыдущих публикациях, в частности в книгах «Тайны русского народа» и «Загадки Русского Севера». К ним и отсылаю всех, кого заинтересует данная проблема. – В.Д.].

А что общего между названиями русского города Тула и морского животного «тюлень»? Сразу видно – общий корень! Но почему? Макс Фасмер – автор самого подробного на сегодня, хотя и очень несовершенного 4-томного «Этимологического словаря русского языка», – поясняет: к нам слово «тюлень» попало из восточносаамского языка, где оно звучит как tulla. У саамов смысл данного слова явно навеян памятью о древнем арктическом материке или архипелаге – Туле. От того же наименования Туле (точнее, от лежащего в его основе корня) происходят и различные русские слова с корнем «тул», включая и русский город Тулу.

Конечно, вряд ли российская Тула имеет прямое отношение (по принадлежности) к древнему Туле. Однако налицо самоочевидное свидетельство: прапредки русского (так же, как и саамского) народа вполне могли знать о существовании легендарной страны, название которой означало нечто скрытое и заветное – он-то и дал наименование тому месту, где впоследствии возник современный город Тула (дословно – «потаенное место»). Именно такой смысл имеет, согласно словарю Владимира Даля, понятие «тула». Это «скрытое, недоступное место» – «затулье», «притулье» («тулить» – укрывать, скрывать, прятать и т. п.). Есть и другие русские слова с этим корнем: «туловище» – тело без учета головы, рук и ног (более чем фундаментальное понятие); «туло» – колчан в виде трубки, где хранятся стрелы (отсюда – «втулка»). Производными от той же корневой основы в русском языке являются слова: «тыл» – затылок и вообще задняя часть чего-либо, «тло» – основание, дно (в современном языке сохранилось устойчивое словосочетание «дотла»); «тлеть» – гнить или чуть заметно гореть и т. д. (Интересно, что в финском языке слово tuli означает «огонь», то есть, как и русское «тлеть», связано с горением.) Таким образом, имя города Тула имеет богатейшее смысловое содержание. Топонимы с корнем «тул» вообще чрезвычайно распространены: города Тулон и Тулуза во Франции, Тулча – в Румынии, Тульчин – на Украине, Тулымский камень (хребет) – на Северном Урале, река в Мурманской области – Тулома, озеро в Карелии – Тулос. И так далее – вплоть до самоназвания одного из дравидских народов в Индии – тулу.

О далекой северной островной земле Тулия или Тули наперебой сообщали и средневековые арабские авторы – географы, историки, космографы. Так, философ Аль Кинди (ум. в 961–962 г.) писал об огромном острове Тулия и большом городе на нем с тем же названием, расположенных «в северном конце обитаемой земли, под северным полюсом». Хотя упомянутая страна и окружена «великим морем», дальше нее плыть уже некуда – никакой другой земли в Северном (Ледяном) океане больше нет. Космограф Димешки, развивая данные сведения, подчеркивает, что земля Тулия населена славянами. Сказанное перекликается с известиями об Острове русов других арабских путешественников и купцов, побывавших на Руси в основном еще во времена язычества. Почти все они в один голос утверждали, что русские (и славяне) обитают на каком-то далеком острове. Данный факт, кстати, получил отражение в русских средневековых «Космографиях» и прилагаемых к ним картах, где территория России вплоть до XVIII века изображалась наполовину как архипелаг больших островов, вытянутых полукругом.

Судя по всему, о потомках сих земель подробно говорится в агиографическом литературном памятнике, посвященном одному из создателей славянской письменности Кириллу (в миру Константину). В «Житии Константина Философа, первого наставника и учителя славянского народа» (известном в 48 списках) описывается его путешествие (еще до создания славянской азбуки) по землям Хазарского каганата, захватившего в то время обширные русские земли и подчинившего многие славянские племена. Здесь Кирилл, помимо проповеди христианства и всего прочего, овладел древнееврейским языком. Это оказалось немаловажным и для общения с язычниками. Путешествуя по Руси, Кирилл-Константин столкнулся где-то на обратном пути из Хазарии в Византию с таинственным «тульским народом». Приведу этот исключительно интересный фрагмент жития полностью:

«Был же в народе фульском большой дуб, сросшийся с черешней, и под ним приносили жертвы, называя его Александр, – и женскому полу не позволяли ни подходить к нему, ни (приносить) жертвы. И когда услышал о том Философ, не пожалев трудов, направился к ним. И, став среди них, сказал: “Эллины пошли на вечные муки, поклоняясь [как Богу] небу и земле, столь большим и добрым творениям. Так и вы, кто столь убогому созданию, дереву, приготовленному для огня, поклоняетесь, как избегнуть можете вечного огня?” Отвечали они: “Не теперь мы стали так делать, но [обычай этот] от отцов приняли, и благодаря ему исполняются все просьбы наши, а больше всего идут частые дожди. И как мы то совершим, что не дерзнул никто из нас совершить? Ведь если кто и дерзнет сделать это, тогда же и смерть узрит, а дождя уж не увидит до [самой своей] кончины”.