2582

– Ехал на пароходе в Ненецкую республику. На газовые буровые.

Лицо мужчины будто подобрело:

– И что же вас сподвигло броситься в морскую пучину? Белое море не купель для освежающего купания.

– Не что, а кто, – угрюмо ответил Алексей.

– И вы, я так понимаю, хотите вернуться обратно?

– Не в море, а домой, – после некоторого раздумья кивнул Лёша.

– Понятно. А знаете ли вы, что от дома вы очень далеко? Вы же москвич?

– Нет. Я не знаю где я сейчас. А далеко – это как?

Мужчина расслабленно оперся спиной на спинку стула, поправив пальто.

– До Москвы, молодой человек, более двух тысяч километров по прямой. Если найдете хоть какую-нибудь дорогу, то будет три с половиной тысячи километров морозного и заснеженного пути. Немного морем, но это же ерунда – вам не привыкать.

– Сколько?! – не поверил Лёшка и скорчился от боли в голове. Будто кто-то злой и беспощадный ввернул ему через виски стержень и медленно крутил.

– Оля, в чём дело? – послышался далекий голос. – Почему парень так реагирует?..

– Не знаю, – испуганно ответила она. – Он, вообще, странный…

– Инопланетянин что ли?! Пригласите медиков, пусть хорошо посмотрят. Вдруг он какой-нибудь заразный! Подохнем все тут…

Боль в Лёшкиной голове прошла так же неожиданно, как появилась, и только лицо покрылось обильным потом.

– Я не инопланетянин, – хрипло сказал Алексей. – Вы-то кто?

– Я? Лаврентий Михайлович, – мужчина вальяжно закинул ногу на ногу. – Фамилия моя – Белов.

Лёшка непонимающе глядел то на него, то на Ольгу, остановившуюся у двери.

– А где я? – тихо спросил, облизнув губы.

– Вы, молодой человек, болтались среди моря на надувном матрасе, – усмехнулся Лаврентий Михайлович. – Мы выловили вас обмороженным и истощенным. Хорошо, волны не было.

– А зачем вы меня выловили?

Ольга только хмыкнула, покачав головой.

– Хороший вопрос, – кивнул Белов. – Жаль вас стало, понимаете?

– Нет, – признался Лёшка. – Я не понимаю, что значит «жаль».

Лаврентий Михайлович вытянул губы и повел ими в сторону. Потом растянул в усмешке.

– Запущенный случай. Испытывать жалость, значит сострадать, сочувствовать, переживать… если кому-то плохо, или трудно. Так понятно? Мы тут за вас переживаем, лечим, а вы спрашиваете – зачем. У вас там в Москве все такие?

– Какие? Я спрашивал зачем, а не почему.

Лаврентий Михайлович перестал улыбаться и взглянул на Алексея так, будто хотел просверлить дырку в его голове.

– А вы не так просты, как кажетесь, молодой человек. Оленька, – он повернулся к девушке, застывшей у двери. – Думаю, Алексея нужно познакомить… с местом его дальнейшего проживания. Сходите на вещевой склад и принесите одежду на молодого человека. А я пока с ним побеседую с глазу на глаз.

Девушка вышла, и как показалось Лёшке, было слегка встревожена.

– Видите ли, молодой человек, – Лаврентий Михайлович подвинул стул ближе к кровати Алексея. – Когда вас нашли, то не думали, что вы ещё живой. Вынули ваш паспорт и вот этот необычный прибор, – он кивнул на гаджет родавана. – Видимо, он довольно древний. Не подскажете, что это? Обещаю, отбирать его у вас никто не будет.

Алексей немного подумал и сказал:

– В этот прибор закачены тексты, которые читал родаван, когда учился в университете.

– Родаван?!

– Да. Родитель номер один. Неплохой человек. Опекал меня долго, брал с собой на службу, хотя мог бы и не делать этого. А гаджет он мне подарил, когда я исправил робота на складе, а то родавану пришлось бы за него выплачивать.

Лёшка замолчал, глядя на внимательно слушающего Лаврентия.

– А сколько вы закончили классов образования?

– Четыре начальной школы, – Алексей и не думал что-то скрывать. – На большее у родавана денег не хватило. Я работал потом… Помощником механика высотных ретрансляторов Мировой Сети.

– Вот как? – удивился Лаврентий Михайлович. – А почему бросили работу?

– Я и не собирался. Директор филиала уволил меня.

– За что?!

– Да я не знаю, – пожал плечами Алексей. – Уволил и всё. Это же в его власти.

– И не объяснил причину?!

– Зачем? – Лёшка уже не понимал направление разговора. Ему казалось, что Белов просто не знает, как устроен мир. – Это бы что-то изменило? Он отдал распоряжение, и мне сообщили об увольнении. Так везде… Если бы я был директором, то сделал бы также.

– Подожди, подожди, – поднял ладонь Лаврентий Михайлович. – Получается, что помощник механика совсем не ценный кадр? И их можно менять, как вздумается директору?

– Конечно, – убежденно ответил Алексей. – Помощников много, а директор – один. Он – главный.

– Получается, что помощники, будто мусор, – прищурился Белов. – Набросал – смёл. Опять набросал – опять смёл.

Алексей занервничал и стал уставать.

– Что вы меня мучаете расспросами?! Мусор… Не мусор… Кто главный, тот и распоряжается. Будто у вас здесь не так?..

– Успокойтесь, молодой человек, – жестко сказал Белов, но потом мягко прикоснулся к Лёшкиной коленке. – У нас не совсем так.