В рясе смертника

Порос торопливо выхватил из-за пояса мобильник и протянул его мне. Увы, трубка была безнадежно испорчена от удара об остов автомобиля – на треснувшем индикаторе расплылось темное пятно жидких кристаллов. Я утер рукавом рясы сочившуюся из царапины на лбу кровь и нажал пару кнопок. Бесполезно – с таким же успехом я мог попытаться позвонить при помощи валявшейся в траве пустой пачки из-под сигарет. Размахнувшись, я швырнул мобильник в кусты и на мгновение задумался.

– Я могу вам чем-нибудь помочь, батюшка? – вдруг послышался совсем рядом спокойный мужской голос.

Обернувшись, я увидел стоящего невдалеке мужчину лет сорока пяти в дорогом черном костюме с галстуком. На ногах его были блестящие модные туфли, на руке – золотые часы с массивным браслетом. Он курил сигарету в длинном черном мундштуке с золотым ободком и вопросительно смотрел на меня, слегка прищурившись. Вне всякого сомнения, этот человек был не робкого десятка.

– Спасибо, кажется, я разобрался сам… – пробормотал я, пытливо разглядывая незнакомца, судя по виду – явно не бедного и знающего себе цену. Было непонятно, как он оказался на обочине шоссе в столь поздний час, поскольку машины его я не видел.

– Значит, эти гнусные жлобы, сявки беспородные, сами зацепили вашу машину, а после еще оказались недовольны?! – с металлом в голосе спросил незнакомец, презрительно оглядев сатанистов, которые вмиг притихли и перестали скулить. Странно, но его взгляд подействовал на них гипнотически, как взгляд удава действует на брошенных в террариум белых мышей.

– Примерно так и было, – подтвердил я. – Спасибо, что подошли. У вас случайно нет с собой сотового телефона? Думаю, пора вызвать милицию.

– К сожалению, – развел руками мужчина. – Раньше был, но потом жена – она у меня медик – порассказала всяких ужасов про то, что мобильники вызывают рак головного мозга, и я сразу от них отказался. Теперь пользуюсь пейджером… Но тут рядом, за углом моей дачи, есть телефон-автомат. – Незнакомец указал рукой на возвышавшийся за кустами деревянный забор. – Звонок в милицию бесплатный. А я пока постерегу этих уродов, чтобы не сбежали…

– Справитесь? – Я подобрал с земли еще теплый «бульдог» и пристально посмотрел на моего добровольного помощника. – Шустрые ребята, даже слишком…

– Я тоже не пальцем деланный, – фыркнул импозантный незнакомец, исподлобья взглянув на сатанистов. – Прежде чем заняться бизнесом, я служил в весьма серьезной организации, одно упоминание о которой заставляло даже генералов писать в штаны с лампасами! Так что можете не волноваться, отец…

Он выжидательно умолк, и я невольно закончил:

– Павел. Меня зовут отец Павел.

– Не волнуйтесь, отец Павел, никуда они не денутся. Можете идти!.. Кстати, мы с вами раньше нигде не встречались?! Лицо ваше мне очень знакомо, – мельком взглянув на номерной знак «Таврии», сказал незнакомец. – Вы, случаем, не в нашем храме Петра и Павла в Петродворце служите?

– Нет, я вообще не служу в Санкт-Петербурге… Будьте осторожней. Я вернусь через минуту.

– Не торопитесь, никуда эти скоты теперь не денутся!.. – донеслось мне вдогонку.

Продравшись через кусты и двигаясь вдоль забора, огораживающего внушительных размеров территорию и строящийся кирпичный дворец, я вышел на узкую асфальтированную дорогу, которая вела к выстроенным у шоссе со стороны Финского залива шикарным особнякам.

Осматривая окрестности, я до смерти напугал припозднившуюся одинокую старушку, стремительно бросившуюся на противоположную сторону дороги при виде оборванного священника с выпачканным в крови лицом и пистолетом в руке. Однако заветного телефона-автомата я так и не увидел. Заподозрив неладное, я бегом вернулся к трассе, к покореженной «Таврии» отца Сергия.

Ни сатанистов, ни доброго незнакомца, вызвавшегося их посторожить, ни, разумеется, черного джипа с разбитой фарой там уже не было. В память о стычке остались лишь пистолет «бульдог» с тремя патронами в обойме и груда искореженного железа, некогда бывшего самой что ни на есть иномаркой…

ГИБДД и обычную милицию я вызвал лишь спустя пятнадцать минут, остановив проезжающее мимо такси, в котором имелась радиосвязь с диспетчерской. Дав показания под протокол и сдав оперу пистолет как вещественное доказательство, в Стрельну, к домику настоятеля Троицкой церкви, я добрался лишь в четвертом часу утра – ребята-милиционеры согласились подбросить меня на своем «уазике». Молча выслушав мой подробный рассказ о происшествии на Петергофском шоссе и напоив меня чаем с блинами, отец Сергий, сдерживая волнение, сказал:

– Главное, что ты жив. Знаешь, не хотел тебе говорить, расстраивать, но, видно, придется. Три недели назад в наш храм среди бела дня ворвались двое таких же патлатых нелюдей в черном и, прокричав богохульные ругательства, бросили в образ Тихвинской Богоматери пакет с кровью… Хорошо, что икона за стеклом, ничего с ней не случилось, но это же открытый плевок, вызов! Ироды проклятые!

– Милицию вызывали? – с неприятным холодком в груди спросил я.

– А что они могут?! Только бумажки писать, – вздохнул протоиерей. – Бытовое хулиганство, говорят, ребятишки от скуки пошутили, а раз никто не пострадал, значит, нет повода возбуждать дело. Но какое же это хулиганство? Тут налицо умышленное осквернение храма и святых образов!.. Однако за такие дела они предпочитают не браться. Нет судебной перспективы. У них, дескать, серьезных преступлений по горло. Так и сказали…

– Неужели так трудно вычислить, где обретаются эти черти, а потом разом накрыть осиное гнездо? – стиснув зубы, произнес я, глядя в чашку с чаем и вспоминая дикий хохот, безумный взгляд и впалые пергаментные щеки смеющегося мне в лицо подонка по кличке Люцифер.

Обычное хулиганство. Ребятишки.

– У нас в стране объявлена свобода вероисповедания, молись кому хочешь, – с болью в голосе сказал отец Сергий, медленно перекрестившись чуть подрагивающей от волнения рукой. – Хоть Христу, хоть антихристу… Сколько их, сектантов проклятых, изуверов, ловцов душ человеческих, в последние годы изо всех щелей повылазило… А никому и дела нет, что все это – проделки дьявола. Думаешь, после сегодняшней аварии и нападения на тебя кто-то всерьез будет их искать?

– Не знаю. Думаю, вряд ли, – покачал головой я. – Я даже марки джипа не запомнил, не до того было. Да и не слишком я разбираюсь в новых моделях. Хотя эксперт в милиции сказал, что на рукоятке «бульдога», кроме моих, есть и другие отпечатки пальцев, плюс словесный портрет обоих этих уродов. Может, что и выплывет…

Успокаивая моего духовного отца, я сам не очень верил в скорые результаты расследования. Единственный свидетель инцидента – холеный незнакомец в костюме исчез вместе с сатанистами. Уже после того как на место аварии приехала милиция, я вдруг подумал, что в момент столкновения незнакомец вполне мог находиться на заднем сиденье джипа и, не желая светиться, приказал Люциферу и Поросу самим решить проблему. И, лишь когда ситуация неожиданно вышла из-под контроля, а я завладел оружием, он незаметно покинул джип и, прикинувшись хозяином строящегося рядом коттеджа, разыграл весь этот спектакль с телефоном-автоматом «за углом»…

Глава 3

Уснуть в этот день мне так и не удалось – промучившись в постели до семи утра, я встал, принял душ, еще раз смазал ссадину на лице бальзамом из трав, который оставил мне уехавший в храм отец Сергий, надел чистую одежду взамен измаранной при аварии, заварил себе чаю, а потом, поколебавшись, снял трубку старенького, как и все в доме настоятеля, телефона «VEF». Я набрал навсегда записанный в памяти прямой номер моего бывшего командира, а ныне – генерал-лейтенанта ФСБ Алексея Трофимовича Корнача. За прошедшие три года я пользовался этим каналом связи лишь однажды…

Если на происшедшую со мной по вине чертопоклонников аварию, разбитую машину и оставшуюся просто сотрясением воздуха угрозу убийства я еще мог закрыть глаза, то спускать на тормозах демонстративное осквернение святыни было выше моих сил! Помня, как по моей просьбе начальник «аналитического отдела» ФСБ спас невинного парня, осужденного за убийство семи женщин, в том числе и моей Вики, на пожизненное заключение, я верил, что секретное ведомство сможет сделать то, на что не способна обычная милиция, – найти и покарать подонков.

Я набрал номер. После пятого гудка чужой бесцветный голос произнес:

– Слушаю.

– Я бы хотел поговорить с Алексеем Трофимовичем, – столь же лаконично сказал я.

– Кто его спрашивает?

– Старый знакомый. Мое имя вам ничего не скажет.

– По какому вопросу? – продолжал допытываться блеклый, словно измененный компьютером голос, и это мне совсем не понравилось.

– По личному. Он в курсе…

– По этому номеру его уже давно нет, – чуть помолчав, жестко сообщил голос. – Назовите свое имя.

– А как мне связаться с генералом? – Из неизвестного службиста каждое слово приходилось вытаскивать словно клещами.

– Нет информации, – прозвучал содержательный ответ.

– Это срочно. – Ощутив неотвратимо надвигавшуюся перспективу услышать в трубке короткие гудки, я решил немного приоткрыть карты. – Передайте, что звонил Аверин. Я в городе. Алексей Трофимович поймет…

На сей раз ответа вообще не последовало. В мембране щелкнуло, и раздались гудки. Я положил трубку. Вот так сюрприз! Остается надеяться, что мой разговорчивый собеседник с бесцветным голосом электронной машины передаст Корначу мою просьбу выйти на связь.

Позавтракав на скорую руку, я решил сделать то, что собирался сделать накануне днем, – навестить Анжелику Гай и Дмитрия Нагайцева, журналистов еженедельника «Невский репортер», с которыми столкнула меня судьба вскоре после прибытия на Каменный остров и которых я венчал в Троицком храме. Они попросили меня специально приехать для этого в Петербург. С тех пор я три года не был в родном городе.

В отличие от номера Корнача, номер телефона редакции и номер однокомнатной квартирки на проспекте Маршала Жукова наизусть я не помнил, а моя записная книжка осталась на далеком острове, так что пришлось ехать без приглашения. Глянув на часы, я понадеялся, что в рабочее время кто-нибудь из супругов будет в редакции.

По дороге в «Невский репортер» я зашел в один из детских магазинов на Ленинском и купил в подарок двухлетней Лизочке Нагайцевой не слишком большого, по ее возрасту, но очень симпатичного пушистого розового слоненка с гофрированным бантиком на хвосте.

Лучше бы я этого не делал…

Секретарь еженедельника Марина, приятная дама бальзаковского возраста в брючном костюме горчичного цвета и швейцарских очках, узнала меня буквально с порога и от удивления даже всплеснула руками.

– Ой, здравствуйте, отец Павел! Что ж вы не позвонили, не предупредили о своем приезде?! Вы давно в Питере? – Вскочив из-за стола, Марина, цокая каблуками по паркету, подошла ко мне. Ее взгляд, переметнувшийся на торчащую из пакета милую игрушку, на секунду застыл, рот слегка приоткрылся, губы дрогнули. Аккуратно тронутое дорогим макияжем загорелое лицо выражало растерянность.

– Вчера приехал, – наблюдая за женщиной, машинально отозвался я. – Что с вами?

– Это для Лизы?! – осторожно спросила Марина. В ее голосе сквозила боль.

– Да. А в чем дело?.. – задохнувшись от дурного предчувствия, пробормотал я.