Личный выбор

Секьюрити теряет равновесие

Пионеры вломились в административный модуль Северного рынка по-хозяйски, пинком открыв входную дверь и оказавшись в небольшом, украшенном искусственной зеленью помещении.

Охранник в камуфляже – крепкий скуластый мужик с тронутыми сединой волосами – немедленно бросил глянцевый журнал на стеклянный столик у окна.

Он вскочил со стоящего у лестницы кресла и, выхватив из-за пояса резиновую дубинку, решительно двинулся на трех незваных гостей, кои физиономии даже при мимолетном взгляде наверняка вызывали у случайного ночного прохожего желание перейти на другую сторону улицы, а еще лучше – броситься наутек с истошными криками о помощи.

– Приема нет! – грозно заявил охранник, профессионально оценивая расклад сил и возможные мотивы появления стоящих перед ним наглых типов в модуле администрации, где размещалась бухгалтерия, служебное помещение для охраны, хозяйственный отдел, кабинет директора и комната для деловых переговоров, чаще используемая для банальной коллективной пьянки шефа и его челяди.

– Главный у себя? – проигнорировав лай охранника и указав рукой с зажатым в ней крохотным мобильником – новым, купленным утром в компании «Дельта» уже за «свои» деньги – на лестницу, с добродушным лицом спросил Чахлый.

За его спиной маячила звериная красная рожа Биты, а рядом, по-блатному крутя ключи на длинной цепочке, нетерпеливо покачивался на носках пижонски одетый Доцент.

– Я же русским языком сказал, приема нет! – стоял на своем «страж ворот», недвусмысленно похлопывая по свободной ладони двуручным полицейским дубиналом.

Час назад, как и каждое воскресенье в конце короткого торгового дня, когда происходил подсчет прибыли, он получил строгий приказ начальства никого не пропускать и, судя по надменному выражению лица, готов был лечь костьми, но не дать пройти посторонним в рыночное святилище – на второй этаж модуля.

– Завтра приходите, после одиннадцати… Здесь, – камуфляжник кивнул на пустой стол справа от лестницы, – будет секретарь, с ней и договоритесь о приеме. Если директор сочтет ваш визит полезным, тогда, возможно, примет. А сейчас попрошу вас покинуть помещение! – И охранник ткнул дубинкой в сторону входной двери, сделав шаг вперед.

– Как скажешь… друг… как скажешь! – миролюбиво улыбнувшись, сокрушенно пожал плечами Чахлый и незаметно толкнул стоящего за спиной Биту локтем.

А потом демонстративно повернулся к секьюрити спиной и вдруг, с разворота, нанес ему, расслабившемуся на долю секунды, сначала сокрушительный удар кулаком в лицо, а потом, почти без паузы, – коленом в пах.

Последний, завершающий, удар двумя сцепленными в замок руками по шее принадлежал уже подскочившему садисту Бите.

Протяжно захрипев и выронив покатившуюся по полу дубинку, камуфляжник тяжело рухнул сначала на колени, а потом на бок, беспомощно суча ногами и по-жабьи выпучив широко открытые глаза.

Из сломанного носа охранника на пол вытекла тягучая кровавая сопля…

– Для нас, падло, эти двери всегда открыты! – сплюнув через щербину в зубах прямо на секьюрити, грозно процедил вынужденный держать марку лютого злодея Доцент. – Запомни нас хорошенько, пес поганый, и больше ни с кем и никогда не путай! Теперь мы с тобой будем ча-асто встречаться!..

– Лежи смирно и не рыпайся, дернешься – кончу враз! – сухо предупредил хрипящего, конвульсивно вздрагивающего охранника Чахлый и, кивнув остальным, первым стал уверенно подниматься по лестнице.

Бита, не удержавшись от соблазна, дважды пнул лежащего мужика ногой в живот и, широко расставив руки, словно выронивший арбузы культурист, бодро последовал за главарем, перепрыгивая через две ступеньки.

Доцент, чей суетливый взгляд был незаметен под темными стеклами круглых очков, не спеша побрел следом, продолжая крутить ключи на цепочке…

Лестница, состоящая из двух пролетов, заканчивалась алюминиево-стеклянной дверью, которая, так же как и входная, оказалась не запертой.

Толкнув ее, Пионеры оказались на втором этаже.

У прикрытого вертикальными жалюзи большого окна стояла хромированная пепельница с окурками, под потолком тихо гудела лампа дневного света и вентиляция, а в воздухе застыл характерный для офисных помещений запах табака, синтетических ковровых покрытий, чистой бумаги, парфюмерии и свежезаваренного кофе.

В холл выходило всего три белые двери, на каждой из них имелась медная табличка, так что ошибиться было невозможно.

– Значит, здесь, – пробормотал Чахлый, указывая пацанам на самую дальнюю дверь с табличкой «Администрация», из-за которой отчетливо слышались приглушенные голоса и популярная в последние месяцы, усиленно раскручиваемая всеми питерскими радиостанциями мелодичная песенка про чудака, видимо от ширева тронувшегося головой и почему-то вдруг возжелавшего «стать снегом».

Услышав порядком задолбавшую мелодию, Доцент скорчил рожу и тихо пропел, коверкая набившие оскомину слова:

– А мне бы героином стать, белым, белым, белым, словно снег…

– Заткнись, ты! – цыкнул лидер Пионеров, толкнув Доцента кулаком в плечо.

Хотя Чахлый и нацепил на себя маску хладнокровного головореза, было заметно, что он волнуется.

– Значит, так, пацаны, сначала базарим с барыгой без хамства, дальше посмотрим… Будет бакланить, встанет в позу, тогда начнем грузить по полной программе! – изложил он на правах главаря тактику предстоящих терок с директором небольшого, но расположенного в самой гуще престижных новостроек, а следовательно, приносящего солидный доход нового продуктово-вещевого рынка из трех десятков модных торговых модулей.

Предстоящая беседа, впрочем, не выглядела слишком сложной по содержанию, но она могла иметь куда более серьезные последствия, чем вчерашне-позавчерашняя удачная прикрутка трех мелких фирмочек, после гибели Кая на время оказавшихся без «крыши». Их владельцы, навидавшиеся уже всякого, без эксцессов, прямо-таки философски восприняли визит новой братвы, обозначившей себя преемниками империи Кая. Какая коммерцам, к ебеням, разница, кому максать – лишь бы бизнес мутить не мешали…

Так что почин удался, по оставленному барыгам номеру мобилы никто из конкурентов не звонил, и никаких стычек не ожидалось.

Однако Северный рынок был первым неприятельским бастионом, который предстояло взять жаждущим признания у братвы Пионерам. Дело в том, что еще неделю назад его хозяин, некто господин Гордеев, находился под «крышей» злейшего врага их тогдашнего босса Кая – Алтайца, регулярно отстегивая профсоюзные взносы в общак его группировки…

– Пошли! – словно прыгая со скалы в бушующий океан, выдохнул Чахлый и опустил ладонь на медную дверную ручку, поворачивая ее вниз и широко распахивая дверь в кабинет директора рынка.

Менделеев-младший принимает заказ Тимофея

Заказ Ирины Сосновской не вызвал у Сергея привычного энтузиазма, сопряженного с желанием мочить всякую бандитскую масть без разбора. И действительно, натянув личину Ворона для того, чтобы очистить город от вконец оборзевшей братвы и защитить обманутых и обездоленных, он почему-то теперь должен встать на страже интересов олигарха Сосновского, контролирующего половину Питера, включая городские спецслужбы.

У самого этого миллиардера была целая армия охранников, способная взять штурмом и Зимний, и Смольный, возглавлял которую бывший генерал «Конторы глубокого бурения» Феликс Павлович Чирков.

Свое негативное отношение к олигарху Ворон переносил и на его непутевую дочь. Девица, конечно, как-то выручила его, но и Северов дважды спас ей жизнь – так что они как минимум квиты.

А в последний раз именно из-за нее Сергей не только попал в больницу и едва не погиб, но и потерял чек на пол-лимона баксов, ствол, удостоверение частного детектива, а также не имеющую цены бронированную тачку с форсированным движком.

Но главное – в результате он оказался полностью демаскирован. Увы, теперь для «конторы» более не существует абстрактного Ворона, а есть вполне конкретный объект, с личным досье и со всеми, так сказать, вытекающими зацепками.

По идее, опалившемуся киллеру следовало немедленно лечь на дно хотя бы на несколько месяцев, но тут вдруг на перекрестке появляется женская фигура в красном плаще и взывает о помощи…

И несчастный вид девушки взял-таки верх над соображениями о собственной безопасности.

Но чем дольше думал Ворон об этом деле, тем больше склонялся к выводу, что раскрутить всю цепочку и выйти на конкретных исполнителей и заказчиков шантажа ему будет чрезвычайно сложно, особенно если иметь в виду его нынешнее положение.

Значит, Ирине, несмотря на предостережения шантажистов, придется-таки обо всем рассказать Чиркову. К сожалению, в создавшихся условиях нет иного выхода.

Самому шефу секьюрити надо будет врубить на всю мощь маховик жесткого расследования и позаботиться о сохранности вверенных ему тел по давно отработанной схеме.

Однако Сергею Северову вполне по силам – в качестве благодарности за ценную информацию Ирины – безвозмездно подкинуть волкодаву Чиркову точку отсчета. Пожалуй, так будет правильно…

Остановив «Субару» в ближайшем промежутке между забрызганными уличной грязью автомобилями, Северов заглушил мотор, достал из кармана сотовый телефон и набрал номер доверенного человека в некогда сугубо оборонном НИИ с нейтральным названием «Невбиофарм», уже неоднократно выполнявшего конфиденциальные поручения щедрого клиента и регулярно снабжавшего его самыми разными мелочами, начиная от ультраконцентрированной серной кислоты и заканчивая порошком магния.

– Алло, будьте добры попросить заведующего лабораторией Рутковского, – сказал Ворон, чуть изменив голос. – Передайте, это его друг из Москвы… он поймет, да…

Через долгую минуту в шипящей и хрипящей трубке послышался высокий голос завлаба:

– Да-а?

– Привет, Менделеев-младший. Это Тимофей, – бодро представился Северов. – Как твое ничего? Как грызется гранит науки?