Скелеты в тумане

Папа поскреб в затылке, поправил очки и деловито распорядился:

– Дима, когда закончите с палаткой, заплати за квартиру, – и быстренько хлопнул дверью у меня перед носом, чтобы я не успел отказаться.

Мы с Лешкой достали палатку и пошли ее трясти на спортивную площадку, где никто и никогда не занимался спортом и где все особаченные жильцы выгуливали своих четвероногих друзей.

Палатка была в отличном состоянии: выгоревшая, пропахшая дымом походных костров, прожженная искрами не более чем в двадцати местах. Мы хорошенько выбили ее, вытряхнули из ее карманов пожелтевшие хвойные иглы и туго скатали, как учил папа.

И тут я вспомнил про квартплату и вручил Алешке деньги и расчетную книжку.

– Да, – сказал он. – Обязательно. Прямо сейчас. Не беспокойся.

И мы пошли домой и стали помогать маме: разыскивали по всей квартире и складывали в одну комнату на пол вещи по ее списку. Вскоре квартира опустела, а в нашей комнате выросла гора почти до люстры.

Тут вернулся папа. Он разыскал нас среди вещей и ехидно спросил:

– Переезжаете? Трейлер уже заказали? Или товарный вагон? А почему тахту и холодильник не взяли – в рюкзак не влезли? Что же вы не догадались у соседей детскую коляску попросить? Мы бы ее к поезду привязали. И она бы прыгала…

– По шпалам! – восхитился Алешка.

А мама поджала губы:

– Ты же сам сказал: составить список необходимого…

– Необходимого! – важно подчеркнул папа. – В путешествие берут не то, что может пригодиться, а то, без чего нельзя обойтись. Это главное правило всех бродяг.

– А еще сковородка и продукты…

– Продукты? Возьмем только сахар, чай, соль и муку…

– И гречку, – твердо вставила мама.

– И гречку, – машинально согласился папа. – Остальное будем добывать охотой, рыбалкой и трудом. Что добудем, то и съедим! – строго добавил он.

– А если не добудем? – испугался Алешка.

– Умрем с голоду, – безжалостно отрезал папа.

Сурово, ничего не скажешь. Тут я впервые задумался о том, что поход это не только песни у костра. А папа быстренько раскидал все, что мы собрали с таким трудом, на две кучки и добавил к маленькой топорик, свечи, фонарь и моток веревки. Потом он принес еще большой кусок брезента и какую-то огромную материю с дырками по краям, в которые были вделаны медные колечки.

– А это зачем? – спросил Алешка.

– Узнаете, – загадочно ответил папа. – Укладывайте все в рюкзаки, а то, что не влезет, упакуйте в брезент.

– Да, – сказал Алешка. – Обязательно. Прямо сейчас. Не беспокойся. А ты заплати за квартиру, мы забыли, – и протянул папе деньги и книжку.

Папа хмыкнул и развел руками.

К вечеру мы устали как собаки, но все было готово, даже за квартиру мама заплатила, и папа достал свое старое доброе ружье и принялся его чистить и снаряжать патроны, отгоняя как вредную муху Алешку, который вертелся в опасной близости к пороху и пистонам. А мне папа доверил отвешивать дробь и помечать патроны – какие чем заряжены, на какого зверя или птицу.

Перед сном папа зашел к нам в комнату и положил на стол какую-то книгу.

– Прочитайте, полезно будет.

– Да, – сказал Алешка. – Обязательно. Прямо сейчас. Не беспокойся.

– Не увиливай, – строго сказал папа. – В этой книге собраны легенды того края, куда ты едешь. И чтобы лучше его понять и полюбить, нужно знать его историю.

И папа хлопнул дверью.

Алешка взял книгу:

– «Калевала» какая-то. – Полистал: – В стихах. И стихи какие-то нескладные. А имена вообще не прочитаешь. – И зевнул так, что чуть не проглотил книгу. И запрятал ее в самый дальний угол.

Мы легли спать и проснулись уже в поезде. Потому что на вокзал надо было приехать очень рано, а еще раньше выйти из дома – так мы и добирались до вокзала «непроспатые», как сказал Алешка, и проснулись окончательно, когда поезд уже тронулся.

Глава II

Украли карту!

В вагоне было очень уютно: грязно, накурено, пахло дымом, а под полом весело стучали колеса и гремели на откидных столиках прыгающие в чайных стаканах ложки.

Вагон был плацкартный, в другой нам билеты не достались. Но это тоже хороший вагон, в нем такие же отдельные купе, но без дверей. И нам это даже больше нравилось. Все время ходили мимо и заглядывали новые интересные люди, и нам тоже можно было в любое время зайти к кому хочешь на чай или какую-нибудь воду. Алешка даже поправился немного за дорогу. Во всяком случае, живот у него выпирал, как мячик.

Когда нам мама запрещала навещать соседей, мы забирались на верхние полки и пытались смотреть в окно: как там проносятся города и села и заброшенные стройки пятилетки. Но видно было плохо, потому что окно было такое грязное, что казалось – все время на улице сумерки и все пробегающие мимо окрестности уже спят.

Потом мама не выдержала, взяла у проводницы ведро с водой и тряпку и на одной станции вымыла окно снаружи. Сразу стало светлее и веселее. А проводница тоже очень обрадовалась и сказала: вот бы все такие пассажиры были сознательные, и намекнула маме, не вымоет ли она уж заодно все окна в вагоне, время есть – на следующей станции поезд будет стоять целый час.

– Ага, – серьезно согласился папа, – и полы тоже. А я буду топить печку для чая.

Алешка тут же добавил:

– А я поведу электровоз вместо вашего машиниста!

Мне ничего не удалось вставить, потому что мама прервала этот беспредметный спор и сказала: лучше каждый будет заниматься своим делом. Но проводница все равно не обиделась и давала нам чаю сколько угодно и когда захочется. И на каждой остановке приводила других проводников к нашему окну на экскурсию, и все они громко мечтали о сознательных пассажирах. Или чтобы их не было вообще. Никогда…

Вечером папа завесил наше купе лишним одеялом и устроил совещание. Они с мамой сидели внизу, за столиком, на котором папа разложил большую карту, а мы с Лешкой свесили со своих полок головы, и они болтались в такт колесам, как арбузы в авоськах.

Папа нам рассказал и показал на карте: вот на этой станции мы сойдем, потом пройдем пешком несколько километров до Поселка на берегу моря. Оттуда – катером до Рудника, где живет папин друг дядя Саша. Там мы задержимся на день-два и оснастим для дальнего похода лодку, которую дядя Саша уже приготовил для нас. А потом поплывем на ней сначала на Лесозавод, затем на Биологическую станцию, а уж после – в самые дальние края, где нас ждут не дождутся прекрасные приключения.

– И все? – несколько разочарованно спросил Алешка. И деловито добавил: – А цель?

В его словах был смысл. Каждое путешествие имеет свою цель. Кто-то отправляется открывать новые земли, а кто-то (это чаще всего) за золотом.

И тут выяснилось, что наше путешествие совсем не отличается от настоящих. Мы, оказывается, тоже отправлялись открывать новые (для нас) земли, а заодно и за золотом!

И папа рассказал такую загадочную историю.

Давным-давно, когда нас с Алешкой не было еще и в помине, на далеком, глухом и диком берегу Белого моря был старый рудник. Там добывали какой-то кварцит и слюду для промышленности. И вот рабочие в одной из шахт нашли вдруг огромный золотой самородок. Которому не было цены. И они захотели послать его в подарок любимому товарищу Сталину. Был тогда такой вождь нашего великого народа. Но они узнали, что начальники рудника захотели присвоить это золото. Тогда рабочие спрятали от них самородок в самой далекой шахте, почти у самого берега моря. Но тут началась война, рудник закрыли, а всех рабочих отправили на фронт. И никто из них не вернулся, и про самородок забыли. А потом, через много лет, в каком-то архиве нашелся клочок бумаги со схемой, вроде карты того самого места, где прятался самородок. Попытались его найти. Но не тут-то было. Эти шахты – сплошные подземелья, все запутанные в ходах и переходах, многие из которых были давно затоплены морской водой.