Большая книга пиратских приключений (сборник)

– Какая тыща? – удивился Алешка. – Тыща килограммов, что ли?

– Тыща порций превосходных супов. А может, и две.

– Пусть лучше в море плавает, – сказал коку подошедший Рыбкин, – чем в твоем ненасытном брюхе.

– Ты больно насытный. Лучше сам плавать научись.

Но Рыбкин ему не ответил: он уже углядел в садке молодую меч-рыбу и пытался ухватить ее так, чтобы не пораниться.

В общем, все были заняты своим делом. А боцман всем, кому требовалось, помогал. И помогал очень толково – никак не скажешь про него, что он плохой человек. Да, правильно говорили древние философы: ничто так не уродует человеческую натуру, как жажда богатства.

После того как трал был разобран, капитан пригласил к себе начальника экспедиции. Боцман тут же ушел в свою каюту. Подслушивать.

А мы с Алешкой без всяких хитростей, без всяких раций уселись прямо на теплой палубе под открытым иллюминатором капитанской каюты. Подслушивать. Хотя этот разговор уж нас-то никаким образом не касался. Разговор был предназначен для боцмана Шмаги.

– Меня беспокоят некоторые обстоятельства, Иван Федорович, – говорил озабоченным тоном Штокман. – Точнее, не обстоятельства, а обстановка в коллективе.

– А что именно вас беспокоит?

– После посещения нашего судна представителем «Оазиса» в коллективе стали проявляться некоторые разногласия.

– А конкретно?

– Знаете, это все как-то неопределенно высказывается, намеками, иногда в шутливой форме. Но меня это тревожит. За каждой шуткой скрывается доля истины.

– Говорите откровенно, – настоял капитан. – Мне-то вы доверяете?

– Безусловно. Не обижайтесь. Мне просто не хочется без достаточных оснований бросить тень подозрения на заслуженных людей. И в то же время я испытываю смутное беспокойство. Вот, например, биолог Андреев как-то пошутил: «Эх, зря Штокман отказался от денег! Я бы на свою долю такую лабораторию оснастил бы!» И его тут же поддержал, тоже вроде шуточно, метеоролог Зинченко. Этот вообще заявил мечтательно: «А я бы плюнул на всю эту свою шарлатанскую науку, купил бы дом во Флориде и валялся бы целыми днями на берегу с детективами и пивом».

– Так они просто шутят! – успокоил Штокмана капитан.

– Повторяю: в каждой шутке есть только доля шутки. Ваш старпом, кстати, высказался еще определеннее: «Надо, пока не поздно, сматывать удочки. Пока нас на дно не пустили со всеми вашими отчетами и идеями».

– Мой старпом, – обиделся капитан, – настоящий моряк. И он не отступит ни перед штормом, ни перед врагом.

– Тем не менее он сказал это вполне серьезно. Да, признаться, и мне самому наше положение представляется крайне опасным. К тому же, – тут Штокман понизил голос, – на нашем корабле, как вы догадываетесь, находится агент «Оазиса». А это, извините, бомба замедленного действия. Которая может взорваться в любую минуту.

– Вы кого-то подозреваете конкретно? – настойчиво сказал капитан. – Кого именно, назовите!

И Штокман назвал имя веселого матроса.

Капитан долго молчал, видно, раздумывал. А потом удрученно согласился:

– Что ж, это похоже на правду. Он сам столкнул Рыбкина и сам прыгнул за ним. Чтобы зарекомендовать себя, бросить тень на кого-то другого и обезопасить себя от малейших подозрений.

– К сожалению, я придерживаюсь того же мнения, – признался Штокман.

Представляю, как ликовал в это время «неуловимый» боцман Шмага, шмыгая носом.

Вот так и началась игра с противником. А к чему это приведет, никто из посвященных в нее и не догадывался…

Глава VIII

Ловушка для шпиона

Папа, конечно, сделал очень хитрый ход. Он на какое-то время обезопасил «Афалину» от решительного нападения «Оазиса». Когда там узнают, что в среде ученых начались разногласия, что некоторые из них склонны принять предложения фирмы и перейти на ее сторону, они постараются использовать это обстоятельство в свою пользу. И без боя получить то, что им нужно.

Фирма получала надежду, мы – возможность продолжить исследования в океане.

Но самое главное – мы теперь могли управлять «Оазисом» как послушной лошадью. Куда дернем – туда она и повернет.

Снова настало спокойное время. Но это спокойствие было затишьем перед бурей. Рано или поздно затаившиеся противники (с обеих сторон) должны будут перейти к решительным действиям.

– Удрать-то мы всегда сможем, – успокаивал папу капитан. – Наша «Афалина» развивает скорость не меньше, чем настоящий дельфин.

– Но удрать, – возразил папа, – значит сорвать экспедицию. Которая очень долго готовилась и стоит очень больших денег.

– И ваших денег в том числе, – улыбнулся капитан.

– Да, без моего участия, – важно кивнул папа, – экспедиция вряд ли бы состоялась.

– Уважаю богатых людей, – рассмеялся капитан, – когда они к тому же и щедрые.

– И умные, – похвалил себя папа.

Надо сказать, что теперь все разговоры велись под нашим с Алешкой контролем.

Когда папе и капитану нужно было посекретничать, они уходили на носовую палубу – полюбоваться «глазурной» далью океана. А капитан к тому же окутывал их обоих клубами дыма – маскировал.

А мы с Алешкой в это время контролировали действия боцмана. Если он напяливал свой «плеер», то Алешка сразу же давал сигнал: «Вас слушают, будьте осторожны!»

Сигнал был простой – два удара в колокол. Старший помощник сделал было Алешке замечание, на что тот отреагировал нахально и безмятежно:

– Во-первых, без моего папы не состоялась бы ваша экспедиция. А во-вторых, мне разрешил капитан.

– Для меня важнее «во-вторых», – буркнул старпом.

Сложнее было, конечно, наблюдать за боцманом, когда он скрывался в своей каюте. Но Алешка и тут подшустрил. Он втерся в доверие Шмаги на почве интереса к морскому делу. Задавал ему кучу вопросов и учился у него сложному мастерству – вязать морские узлы.

В каюте боцмана висела на переборке чертежная доска, а на ней – образцы всех видов узлов, завязанных из разных веревочек. И каждый узел подписан: «шкотовый», «рыбацкий штык», «шлюпочный» и так далее. И Лешка их изучал. Сидел напротив доски и, пыхтя, старательно вязал эти загадочные узлы. А я в это время слонялся возле иллюминатора и время от времени кричал Алешке:

– Какой узел вяжешь?

Если он отвечал: «Рифовый» – значит, боцман сидит с «плеером», и я предупреждал об этом папу.

В общем, партизанили, как могли.

А капитан и папа готовили новую ловушку. И повели разговор специально для боцмана.