Исповедь чёрного копателя

Исповедь чёрного копателя
Валерий Иванович Казарцев

Сложно выжить в нашей стране, где правители исправно делают всё для унижения и уничтожения своего народа. Закончить институт и работать за копейки – нет, это хорошо в молодости, когда кажется что всё лучшее впереди, а с годами наступает прозрение и презрение ко всему этому, хочется просто жить не завися ни от кого и не унижаясь ни перед кем. Вот и приходится зарабатывать на кусок хлеба копая землю в надежде найти что -то стоящее чтобы свалить из этой страны дураков.

Содержит нецензурную брань.

Валерий Казарцев

Исповедь чёрного копателя

Глава 1

Прикосновение к тайне

Автор предупреждает, в любом случае если… он будет утверждать, что все описываемые события им вымышлены и категорически не рекомендует читать это людям в депрессивном состоянии и с суицидальными наклонностями.

Глухая январская ночь бесконечна, а тут ещё вздремнул днём, главное для меня в последнее время стало не сойти с ума такими вот ночами, когда от тоски, одиночества и беспричинного выматывающего  тревожного чувства в прямом смысле можно разбить лоб об стену. Заснеженные безрадостные просторы и мертвенная серость зимних дней  угнетающе давят на меня, ожидание весны длится бесконечность и уже не верится, что земля может быть такой открытой, ласковой и тёплой. Я опять потянулся к сигаретам, отложив планшет в сторону – читал какую – то дребедень в стиле фентази, просто чтобы хоть на немного забыться от того, что стало моей надеждой, мукой и отчаянием – шар из неизвестного серебристого металла диаметром ровно 9 сантиметров, что сейчас был под замком в ружейном ящике, чёрт, надо убрать оттуда нелегальное оружие, в который раз промелькнуло в голове.

Вы никогда не задумывались, как вы мыслите? Однажды я попробовал проследить, почему приходит та или иная мысль и был поражён, насколько бессистемен этот процесс. Мозг произвольно, отталкиваясь от любого  ощущения: зрительного, слухового или какого – либо слова в предыдущей мысли  перескакивает в одному ему ведомом порядке с одной темы на другую и за минуту вы можете и вспомнить что – то из прошлого и подумать о предстоящих завтра делах и, как я сейчас, подумать уже в тысячный раз, что уже давно надо бросить курить и тут же, бросив взгляд на отложенный планшет с синеющим экраном, углубиться в воспоминания, как когда – то на занятиях по информатике увидел первую ЭВМ –  гудящий ящик в два письменных стола, в которую надо было не помню уже каким – то способом загрузить бобину с узкой бумажной лентой с пробитыми в ней тысячами дырочек. Как же давно это было, ещё почти в середине прошлого века. Сейчас же вот этот плоский, почти невесомый планшет по возможностям превосходит те ЭВМ, которые осуществляли расчёты при посадке американцев на луну. По сути тогда и началась эта история, история чёрного копателя, именно копателя, а не археолога, как принято говорить, ведь археолог имеет хоть какое – то представление о тех вещах и той культуре, где он как одержимый ворочает иногда тонны земли. Копатель же, отбросив в сторону черепки, так милые сердцу истинного археолога, сразу, в первую очередь, оценивает сколько он заработал на вот этом золотом перстне или позеленевшей древней монете. Ибо это его «хлеб», так уж сложилось, что он не хочет получать копейки протирая штаны в какой ни – будь конторе или работать грузчиком, сторожем, дворником, сантехником – а что он ещё умеет и кому он нужен, имея за спиной полтинник с гаком, корку какого – то захолустного ВУЗа и досыта хлебнувший в своё время впечатлений от отвратного труда по полученной профессии. Воры правители исправно, как один, ведут геноцид русского народа, разваливая страну, армию, медицину, образование, но эти события проходят стороной, какое дело ему, старому одиночке, что очередные хамы и проходимцы, занявшие тёплые места в больших кабинетах как в столице, так и в провинции с сытыми холёными рожами в очередной раз вещают о радении за свой народ и страну с экрана или трибуны днём, а вечером,  в лучшем случае, ублажаются элитной проституткой, а не мальчиком или расфуфыренным женоподобным геем и подсчитывают, сколько же они успели за этот день украсть у того народа, за который они так искренне радеют. Чиновники, менты, бандиты, авантюристы иностранцы, хлынувшие в страну как жадная саранча и также плюющие на наши законы, всё сплелось в каком –то немыслимом клубке, ОАО, ООО и прочие вывески прикрывают миллиарды ворованных у народа денег и этот же народ ненавидят, боятся и стараются  уничтожить как нацию. А плевать на них всех, решил я однажды, вырос я в деревне, куда уж мне серому, да и элементарная порядочность не позволяла пачкаться, брать взятки, когда был чиновником, воровать, когда работал с наёмными специалистами англичанами и шведами в сильно замороченном ОАО. Об этих ребятах из –за бугра сложилось, мягко говоря, нехорошее впечатление, а проще – подонки, они и в Африке подонки. Искренне презирая русских, но всегда с вежливой улыбкой, они могли в любой момент подставить тебя и стремились только к одному – любой ценой урвать больше денег, грамотные ребята, они цеплялись за каждый проект, что увеличивал вливание средств, жили одним днём, дутые цифры ожидаемой прибыли в красивых графиках и диаграммах презентаций их не особенно волновали, в любой момент их ждала сытая Европа и им ничего здесь не грозило. Главной их задачей было как можно дольше продержаться на плаву, в центре внимания, хоть ещё один месяц получить  свои десятки тысяч долларов. Совсем неправда и то, что русские падки на халяву, очень даже далеко им до этих ребят.

Отвлёкся я от темы, подумал я, слишком тяжёлый след оставили в душе прожитые годы, никак не могу забыть всех сволочей, а их почему – то было большинство из тех, с кем сталкивала меня судьба. А начиналось всё до банального просто – эпоха так называемого развитого социализма оставила после себя целые гектары заваленные останками комбайнов и другой техники у каждой сельской мастерской и на каждом предприятии (про себя я называл их островами погибших кораблей), зачем добывать руду, затем обогащать и делать из неё концентрат, чего проще за копейки купить готовое железо и пустить его на переплавку. Сначала по стране прошёл медно – алюминиевый бум, поршни, блоки цилиндров, электродвигатели, провода – в селе не стало работы, заросли сорняками брошенные поля, разрушающиеся и растаскиваемые всем кому не лень лабиринты строений ранее мычавших и визжавших ферм пустыми глазницами окон навевали тоску и каждый алкаш абориген был рад за полчаса  – час срубить тысчёнку на священную огненную воду. Потом уже пошло и железо, но и оно постепенно почти иссякло и скелеты комбайнов больше не являются примечательной чертой сельских пейзажей. Я тоже вечерами, после основной работы принимал посильное участие в металлической лихорадке, правда уже на позднем её этапе. На отдельных фермах когда – то на полах были алюминевые решётки, каждая по 40 кг,  что по стоимости равнялась трети моего месячного заработка, а за долгие годы эти решётки и их обломки в радиусе километра можно было найти под каждой кучей перепревшего дерьма. Вы скажете, фи, какая гадость, но деньги не пахнут, а если деньги большие, то запах там есть, виртуальный запах крови, предательства, страха, дорогих духов, кожи салона автомобиля, тёплого бриза океана хлопающего парусами яхты, но мне этот запах и не нужен, слишком он утончён для моей простой натуры не привыкшей к излишествам в любом виде.

Спаяв на коленях примитивный детектор, намотав на кастрюле и прикрутив поисковую катушку к палке я начал свою охоту за алюминием. Почти каждый вечер в наушниках раздавался характерный писк и я становился немного богаче. С возрастом ушли в прошлое и прошлые хобби – просто охота, охота на женщин и рыбалка, тоже, смотря что ловить. Лишь  до сих пор машинально ловлю глазами линию прицела по взлетевшей утке или стае куропаток и радуюсь как ребёнок при виде перебегающей дорогу лисе.

Так получается, что кто – то рождается одиночкой, это его бремя, его крест, образ мышления и жизни, я из этой породы. К чему это? – отвечу, что каждый из нас живёт двумя жизнями и вторая, скрытая от всех, иногда, особенно ближе к концу бренного существования, начинает бороться за перемену ролей с первой. В своей первой жизни я компанейский мужик, травлю анекдоты в компании, вырастил двух детей, обустроил дом, купил не один автомобиль  и всё вроде бы как у всех, только почему же так одиноко и больно в такие зимние бесконечные ночи? Это оно, бремя и проклятие не отпускает душу. Чёрт, опять сбился с темы и уже выкурил с десяток сигарет, старый я хрен.

Так вот, когда иссяк люмений я попробовал перейти на чугуний, но слишком трудоёмким оказался этот процесс, всё, что плохо лежало и стояло уже вывезли, поэтому затраты окупали себя незначительно, да и здоровья уже не хватало. Покопались врачи во внутренностях после серьёзной травмы, кое чего оттяпали, какие уж тут железки, но и сейчас, проезжая по полям я безошибочно могу показать, что вот, например, на этом перекрёстке лесополос есть сто или больше кг отвалов плугов, шестерёнок, стоек культиваторов и прочего металлического хлама со временем ушедшего под землю. Давно мне хотелось заняться стариной, друг по институту коллекционировал монеты, а ко мне эта болезнь –коллекционирование, пришла уже поздно. Разорился на фирменный, пусть и не особо навороченный детектор и как радовался я первым своим найденным билонам, слабость к серебряным монетам – это у меня не лечится. Медных монет в хорошем сохране почти нет, чешуя у нас редка, уделы из неё вообще не попадаются  – граница гуляй поля, осёдло здесь стали жить позже, а билоны всегда поднимаешь как из копилки. Со временем приходит опыт и взглянув на рельеф на месте исчезнувших поселений уже приблизительно сразу видишь, где и что искать. Привыкаешь и к звонкому сигналу детектора от монеты и по шкале, хоть и показывает «COINS», понимаешь, что это водочная пробка, проволока или гвоздь, потому что сигнал вдруг метнулся к «PTAB» или «IRON». Вот опять полезли мысли о двух жизнях, что они сливаются вместе в недобрые моменты,  когда высока вероятность  предстать перед судиёй верховным, у меня такое уже случалось не раз, когда в сознании, проваливающемся в небытие от наркоза на операционном столе последней мыслью возникает вопрос: – а на каком свете ты вынырнешь?

Но вернусь к теме и продолжу – чёрных копателей профессионалов единицы из тысяч  любителей, слишком всё здесь зависит от удачи, иногда весь сезон не приносит ничего ценного, а кушать – то надо. А иногда бывает до глупого смешно и просто, попался как – то на глаза сухой пруд, где весной сорвало плотину, но пруд был хорош, с чистой проточной водой и всегда летом там было пестро от машин отдыхающих. Надо прозвонить, подумал я и как – то вечером претворил эту мысль в дело. Ничего старинного конечно там не было, но результат меня удивил. Общий улов, помимо кучи ржавых монет и разного металлического мусора, за 4 часа составил 15 гр золота и 57 гр серебра в виде колец, серёг, крестов и цепочек. В этом вся суть – можно месяц долбить шурф и наткнуться на груду только истлевших костей и черепков раздавленной керамики, а можно случайно и сразу поднять николашкин империал, а то и два в совершенно неожиданном месте. В целом же из тысяч любителей редко кто окупает находками даже стоимость купленного прибора. Продать найденные монеты и другой хабар тоже непросто, здесь целая пирамида перекупщиков и цена растёт вверх по цепочке, поднимаясь к её концу в десятки раз. Так что не обольщайтесь и не завидуйте, жизнь у копателя не сладкая, единственное преимущество – это свобода, свобода распоряжаться своим временем и не гнуться перед начальством, но это стоит всех лишений – не зависеть ни от кого и быть собой перед самим собой, хотя бы во второй жизни.

В молодости, по работе инспектируя хозяйства, я искатал свой район вдоль и поперёк, вдоль южной его границы с востока на запад ( или наоборот с запада на восток ) проходил татарский вал, что закончили строить служивые и крестьяне в 1647 году на смену хлипкому деревянному частоколу для защиты от набегов степных кочевников. Это впечатляющее сооружение, невольно ассоциирующееся с китайской стеной и уходящее за горизонт  привлекает внимание каждого, что же говорить тогда о копателях, сами понимаете. Я излазил два городища – на реках Челновая и Польной Воронеж, но видимо на этот раз удача была не на моей стороне и ничего я там не нашёл, кроме истлевших кованых гвоздей от конских подков, охотничьей дроби и случайных обломков железа. В тоже время меня заинтересовал десяток уже сглаженных временем и распаханных курганов, разбросанных иногда на десятки километров друг от друга. Я знал, что на курганах, от вала к северу, на водоразделах рек и ручьёв строились сторожевые вышки с которых передавались дымными кострами сигналы о приближении войска кочевников. Они строились в пределах прямой видимости, на расстоянии 10 –15 километров друг от друга, но несколько курганов  в эту схему явно не вписывались. Это явно были погребальные курганы с захоронениями вождей, а каких именно племён – это я и хотел выяснить. Почитав найденные в сети статьи по древней истории этой местности окончательно запутался, срубная культура, неолит, бронза, хазары, половцы, славяне, татары, византийцы, кто только не оставил свой след на этой земле, только последние около 500 лет имели хоть какое – то достоверное описание, а дальше, вглубь веков, каждый археолог и историк имел свои версии событий, которые весьма отдалённо отражали реальную картину прошлого, я в этом почему – то был уверен. Один такой курганчик, сглаженный веками и плугами, уже давно привлёк внимание тем, что располагался всего километрах в пяти от посёлка где я в то время жил. Хозяйство, в чьём ведении было это поле с курганом, на фоне всеобщей разрухи ещё отчаянно боролось за светлое будущее (вернее за светлое настоящее и будущее его руководителя) и поэтому на поле в тот момент, когда я решил им заняться колосилась пшеница. Пришлось подождать пару месяцев, пока зерно засыплют в склад и поле будет вспахано. Ещё одним плюсом, сыгравшем роль в выборе именно этого кургана, было то, что он отделялся метров за сто от проезжей полевой дороги старой и разросшейся кленовой лесополосой с таким густым подлеском, что я не опасался быть замеченным даже после того как упадёт на землю последний осенний багряно – жёлтый лист. Наконец – то, в один из вечеров, я приступил к разведке боем, в первую очередь мне хотелось убедиться, что этот курган искусственного происхождения. Все почвы в районе по типу были выщелоченными чернозёмами и подстилающая материнская порода, как правило, тёмно оранжевого цвета неогеновая глина, начиналась на глубине примерно 60 – 70 см. Углубившись на метр я не обнаружил ожидаемой глины, почва была по – прежнему чёрной как и у поверхности, что означало, что мне предстоит долгая, тяжёлая и нудная работа.