Бунт смертей. Приключенческий детектив

– Вы успокойтесь, товарищ Тулупкин, и объясните свою позицию. Я привык оперировать фактами и выводами, сделанными на основании сложившихся обстоятельств.

– Сразу хочу вас разочаровать, гражданин следователь, никакого покушения на мою жизнь не было. Женившись, я почувствовал в организме улучшение работы всех органов, в связи с чем подумал, что и аллергия от меня ушла. В тот вечер, не говоря никому, я и хотел проверить правильность своих выводов, поменявшись во время перерыва с женой бокалами и подмешав себе «Вермута».

Следователь прищурился.

– По ходу вашего увлекательного повествования возник вопросик: вы наливали вино из бутылки, и где она?

Амос на секунду задумался.

– Да, из неё. Потом я бутылку забросил в какие-то кусты.

– Но ваши первые показания звучат совершенно по-другому, – Крутиков усмехнулся, – в больничной палате вы мне утверждали, что понятие не имеете откуда в вашем бокале появился «Вермут».

– Я тогда ещё находился под воздействием шока и не давал отчёт своим словам.

– Логично, и что мы предпримем дальше?

– Как что? Немедленно освобождайте мою жену из-под стражи. Я, находясь в полном здравии и избавившись от шока, делаю официальное заявление, что самолично провёл эксперимент над своим здоровьем, – Амос перестал мельтешить и сел на стул.

– Ну, что же, в данной ситуации для меня нет другого выхода как поверить вам, – следователь грустно улыбнулся, – вы сами творец своей судьбы, и ваша жизнь в ваших руках, а поэтому мы сейчас оформим необходимые документы, и уже сегодня вы сможете посмотреть жене в глаза и задать ей вопросы. Вы умный человек и должны понимать, к чему может привести ваше заявление.

– Так или иначе, но Милану освобождайте, я ей верю.

– Как говорят, баба с воза, коню легче. Приступим к оформлению формальностей.

Домой в деревню Тулупкины возвращались на такси. Перед этим при встрече Милана сказала лишь два слова: это не я. Амос ответил тремя: я тебе верю. В машине муж и жена сидели молча, прижавшись друг к другу, прислушиваясь к учащённым ударам своих сердец. В конце пути фермер погладил жене руку и тихо произнёс:

– Если я тебе не нравлюсь и стал в тягость, можешь забрать вещи и на этом же такси уехать в Москву. Дорогу я оплачу.

Милана всхлипнула.

– Я остаюсь с тобой. Я поняла, что лучшего защитника я себе уже не найду, а доброта у тебя плещется через край. А для женщины это самое главное.

– Спасибо за откровенность. Добавь к моим достоинствам ещё и любовь к тебе.

Выйдя из машины, Амос заметил:

– Во всех окнах в нашем доме горит свет. Очевидно, нас здесь кто-то ждёт с нетерпением.

Однако заглянув в зал, фермер немного поменял своё мнение. Хозяева дома увидели, как художник Худасов, увлёкшись творчеством, рисовал Надю, раскрепощённо развалившуюся на диване, и вокруг себя никого не замечавшую. Рядом с ними стоял стол с бутылкой водки и с кусками мяса на тарелке.

– Мы не помешаем? – Амос возмущённо кашлянул, – я вообще-то рассчитывал на другой приём и думал, что вы во главе деревни ведёте борьбу за освобождение невинно заточённой в тюрьму Миланы. Я уже не спрашиваю о беспокойстве о моём здоровье. Но тут оказывается чёрт знает, что творится.

Карп, не поворачивая головы, уж слишком буднично произнёс:

– А, это вы. Присаживайтесь за стол и угощайтесь. Мне осталось сделать лишь пару штрихов.

– Возмутительно, – Милана налила водки в стопку и выпила её до дна. Вместо закуски она хлопнула ладошкой по столу, – конкуренции в своём доме не потерплю. Пока мы с тобой, Амос, страдали в застенках, эти голубки тут без нас разными художествами занимались, и куда только Силуян смотрит?

Надя показала Милане язычок.

– Во-первых, мой муженёк в Москве и неизвестно, какие он там выписывает кренделя. А, во-вторых, чем я хуже тебя? Я тоже хочу славы, и чтобы мой портрет стал украшением разных выставок.

– Тебе, натурщица, до моей славы, как до Луны. Я была выставлена в лучших художественных салонах Москвы. Мною восхищались тысячи людей, и я побывала в тёмных застенках, что даёт мне право требовать от художника продолжения сотрудничества со мной и написания нового портрета на фоне камерной решётки.

Карп в это время облегчённо вздохнул.

– Ну, вот кажется и всё. Портрет Надежды готов. Осталось подобрать для него фон. Что бы вы посоветовали?

Все прильнули к картине и ахнули. Особенно громко ахнула Надя, которая схватилась за полную грудь, под которой учащённо билось сердце, и воскликнула:

– Это я?

– Это ты, Надя, – Карп уверенно кивнул головой, – я в твоём портрете одновременно изобразил твою и внешнюю, и внутреннюю красоту.

Надя налила водки в стопку и, выпив её до дна, воскликнула:

– Хочу фон из роз и розовых лепестков!

Милана скривила ротик.

– К этому изображению скорее подойдут мордашки коров.

– Зависть, зависть, – Надя вздохнула, – это самый страшный порок человечества. Но я не обижаюсь, поскольку мой портрет затмит саму Джоконду.

Карп махнул рукой на женщин и посмотрел на Амоса.

– Как здоровье? Я был уверен, что ты правильно воспользуешься информацией о Милане, проявишь настоящий мужской характер и освободишь свою королеву из тюремных застенок. Ты, Амос, достоин наивысшего уважения, я горжусь, что подружился с тобой. Садись за стол и закусывай, а я выпью за твоё здоровье, – художник одним глотком опустошил пятидесятиграммовую стопку и взглянул на Милану, – завтра я уезжаю в Москву, чтобы там встретить Новый год в кругу близких мне людей и, надеюсь, вы его тоже встретите в любви, согласии и без приключений. Я обязательно найду время, чтобы вас навестить.

Амос притворный гнев сменил на искреннюю милость.

– Мой дом всегда для тебя открыт. Со временем я стану полноценным мужчиной, сняв с себя ограничения, но установив меру.

– Достойное мужчины решение, а поэтому я уезжаю в центр суеты, пороков и добродетелей со спокойной душой.

Карп после затянувшегося позднего ужина вышел на улицу и вдохнул полной грудью. В свете фонаря, висящего на электрическом столбе, из небесной темноты плавно выныривали крупные снежинки. Худасов, глядя на них, подумал: поиск следов «Вермута» придётся отложить до следующей устойчивой оттепели, а может быть, и до самой весны. Его предположение в отношении Силуяна подтвердилось. Тот оказался любовником подруги Миланы Марианны Морацкиной. Зоотехник остался у девушки ночевать, а из этого напрашивается вывод о их возможной преступной связи. И Милану тоже пока нельзя сбрасывать со счетов. Умна, хитра и красива. Это очень опасное сочетание для женщины. Но так или иначе завтра отсюда придётся уехать, чтобы встретить Новый год с семьёй.

10

30 декабря Настя Благонова, оставившая себе после развода фамилию мужа, пришла утром на работу в редакцию журнала «Тишь да гладь», который специализировался на освещении громких преступлений с полным анализом причин их совершения, и к своему удивлению увидела у дверей своего кабинета импозантного сорокапятилетнего владельца конкурирующего журнала «Вверх ногами» Терентия Булдановского. Мужчина с сияющим от радости лицом воскликнул:

– Неотразима, умна, хороша и свободна!

Настя молча открыла кабинет, пропустила гостя в помещение, кивнула головой на стул и сама усевшись за стол, кисло улыбнулась и произнесла:

– Что дальше?

– Я предлагаю тебе ещё большую свободу, став главным редактором моего журнала. Перед тобой откроются все знаменитые курорты мира. Я везде стану твоим сопровождающим подкаблучником. Соглашайся, Настя, такое предложение поступает раз в жизни.