Мальчик пятидесятых…

Мальчик пятидесятых…
Валерий Казаков

Вероятно, подошло время писать мемуары, поскольку всё чаще стали посещать воспоминания из детского периода, когда жилось беспечно и весело, как это теперь кажется. Без смартфонов, телевизоров и компьютеров. Решил писать наиболее запомнившимися эпизодами, чтобы не выдумывать ничего. Никакой политики, просто жизненные сценки и восприятие ребёнка того времени.

Мальчик пятидесятых…

Валерий Казаков

© Валерий Казаков, 2021

ISBN 978-5-0053-2785-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Аннотация

Вероятно, подошло время писать мемуары, поскольку всё чаще стали посещать воспоминания из детского периода, когда жилось беспечно и весело, как это теперь кажется.

Конечно, были определённые заботы и свои, детские, проблемы, но всё это нивелировалось возрастом и родительской заботой, порой незаметной, но весьма действенной.

Решил писать наиболее запомнившимися эпизодами, чтобы не выдумывать ничего.

Думаю, что у большинства моих ровесников есть аналогичные картинки из прошлого и им будет приятно окунуться в ту атмосферу вросления, любви и незаметной родительской опёки, которая окружала большинство из нас.

Более молодым, интересующимся недалёким прошлом тоже будет полезно заглянуть в ту жизнь, которую сейчас многие вспоминают добром и с грустью, многие критикуют, но она бывла, и была такой как я и такие как я запомнили.

Никакой политики, просто жизненные сценки и восприятие ребёнка того времени.

1Наш дом

Наш дом не был каким-то особенным и не выделялся от многих других домов того времени, срочно переоборудованных для расселения людей, прибывающих с запада страны. Родители были эвакуированы из Смоленска вместе с ремесленным училищем связи и совершенно случайно попали в этот город. Город, конечно, не был готов принять такое огромное количество людей, лавиной прибывающих вместе с эвакуируемыми с запада страны предприятиями. После мытарств, связанных с неразберихой, училище было расположено в бывшей дореволюционной богадельне, вместе с другими организациями и жильцами. Постепенно, с течением времени, другие организации отселялись и училище занимало их пространство. Семьи тоже отселялись, но некоторые остались и прожили там достаточно много времени. Наша семья прожила там 27 лет, там и я родился и жил до поступления в институт.

Само здание солидное, с толстыми кирпичными стенами, высокими потолками и неплохо оформленное архитектурно, было уже весьма запущено и капитально не ремонтировалось с предыдущего века, с момента постройки. Это на фото оно оштукатурено и покрашено, а тогда было чисто кирпичным, что его не портило, а придавало некий шарм – всё же оно проектировалось неоштукатуренным.

Здание занимало целый квартал и в плане было похоже на букву П. Позже, уже после революции внутренний двор был разгорожен пополам, новой несуразной постройкой и П превратилось в Ш. Постройка отделила в наш дворик бывший фонтан и небольшой скверик, вдоль новой постройки были расположены сарайчики и туалет ремесленного училища. Фонтан, конечно, не работал и в нём гасили известь для ремонтных работ. С восточной стороны дворик замыкали одноэтажные жилые постройки, стояли сараи. Был там и небольшой забор, отгораживающий от соседнего двора, где проживали мои друзья.

В здании училища жилыми были 5—6 квартир, причём многонаселённых. В восточных пристройках – ещё 5—6.

Одно время у родителей была и корова. Да, да, корова! На территории училища. Я уже не помню, но рассказывали. Был сарай с погребом, который я помню. Там квасили капусту в большой дубовой бочке. Помню, как перед закладкой капусты мама мыла эту бочку. Наливала воду и бросала туда огромные, раскалённые на костре булыжники. Сейчас я с ужасом вспоминаю всё это. Как мама управлялась и с большой семьёй, и с коровой, и с закладками на зиму?! Горячей воды не было: постирать, помыть посуду – вода грелась на электроплитке… Конечно, ей помогали… но львиная доля труда была её. Она всё это делала, и никто жалоб не слышал. А ещё она одновременно работала «девушками», до самой пенсии… Почему девушками – просто она была телефонисткой на междугородней телефонной станции и когда абоненты звонили, то почему-то всегда говорили «девушки, примите заказ…». Почему во множественном числе? Понятия не имею…

На первом этаже дома, с улицы были расположены два магазина: «Продукты» и «Охота» – их видно на фото – две ближние к нам арки с металлическими воротами. Если смотреть справа налево, то между второй и третьей арками на втором этаже наши три окна… Там, на подоконнике я и играл, мастерил, просто сидел и смотрел на мир…

В этом здании, в помещении бывшей домовой церкви, был обустроен актовый зал, служивший и спортивным и танцевальным и киноконцертным. Он располагался именно в средней части здания с башенкой и двумя высокими окнами на втором этаже.

Здорово, что у дома был своё дворик, закрывающийся на большие железные ворота. Они нас оберегали от опасностей, которые подстерегали в связи с амнистией 1953г. Но об этом позже.

Во дворе была волейбольная площадка и ещё немного пространства, где ремесленники проводили построение, как в армии. Вначале даже занимались строевой подготовкой! А как же! Это же военная специальность – телефонная и телеграфная связь! По вечерам, когда в здании ещё было общежитие ребята играли в волейбол, балагурили с девушками, покуривали тайком. Но когда общежитие отселили – то двор был в нашем распоряжении.

Вторую половину этого большого дома, за несуразной постройкой, разделяющей бывшую территорию богадельни, занимал «Дом пионеров», куда мы ходили заниматься в кружках. Но для этого надо было дважды обогнуть наш дом по улице. Можно было проще, через крышу несуразной посройки, но это не приветствовалось, поскольку в пристройке жили люди и они бывали недовольны, да и вскоре стали чердак запирать на замок.

Вообще, дом был классный! Не важно, что тесно, без горячей воды и газа, без ванной или хотя бы душа. Но в нём было столько всяких интересных и потаённых мест…

2. КАРТИНА

Немного о самом городе, вернее, о районе проживания.

В каждом городе есть свои сакральные места, с которыми связаны многие события, происшествия и легенды. В Оренбурге их было много: Шанхай, Форштадт, Аренда…

Наш район был не самым отмороженным – были и покруче, но мы жили и сосуществовали в одной цепочке. Шли «арендовские» бить «городских» или форштадтских» – шли через нас. Шли «форштадтские» с ответным визитом – опять через нас. Мы – то были пограничными…

Но я не об этом. Просто для понимания ситуации.

Поскольку районы делились чётко – «Аренда» начиналась от ул. Чичерина и распространялась к востоку от центра. На территории «Аренды» находился кинотеатр «Пионер» и мы частенько туда ходили, но компанией, на всякий случай. В принципе, было очень «круто» погулять там одному – как лазутчик в стане противника.

Часто ходили в сад шёлкокомбината, где смотрителем работала мама моих друзей детства. Тогда приходилось спускаться по ул. Мусы Джалиля, через переезд, мимо Банного озера и так далее.

Так или иначе, но места эти были достаточно исхожены и вселяли бодрость духа и капельку адреналина, может быть поэтому так и запомнились.

И вот, много лет спустя в полуподвальном магазинчике народных промыслов, на ул. 9 Января я увидел картину.

Там была изображена «Арендовская» улочка, поднимающаяся к Покровскому храму. Просто улочка. Немощёная дорога, без тротуаров, деревянные домики, повидавшие виды, подсохшие сточные канавы с лёгким непровторимым ароматом, храм на заднем плане и полынь вдоль проезжей части. Если бы не деревянные столбы с проводами – можно было бы представить любой год от рождества Христова. Яркое, жаркое солнце, абсолютно чистое небо, послеобеденная нега… И от картины явно пахло придорожной пылью, старыми досками и подсохшей полынью! Реально ощущалось прикосновение горячей пыли к босым ногам… Я стоял и ощущал себя внутри этой картины. Ощущал, как иду вверх по этой улочке, тревоги не было, была какая-то радость, покой на душе. Было понимание, что я иду домой к маме и папе, что ещё немного и я выйду на ул. Чичерина, где пахнет по-другому – свежеполитым разогретым асфальтом и прибитой пылью, потом ещё немного и я буду дома, где меня ждут…, где прохладный сквознячок слегка колышет занавески, где лучики солнца нагрели полоски на крашеном полу и по ним приятно ступать босиком…

Не знаю, сколько я простоял, меня позвал водитель – мы куда-то должны были ехать. Я молча ушёл. Дела закрутили меня в тот день, вернулся в магазин только на завтра. Картины уже не было… Опоздал.

Попытки узнать, что это за картина, кто её писал, где найти художника ни к чему не привели. Это было начало 90-х. Продавали все, всё и заботились только о доходах…

Потом была похожая картина, о том же уголке города, тоже хорошо написанная и я её купил для офиса. Но она не пахла только краской…

3. САМЫЕ РАННИЕ ВОСПОМИНАНИЯ…

Интересно, сколько ж мне было лет тогда!?

Помню, как ходил по кроватке, держась за металлический стержень, на который была одета верёвочная сетка. Через узкий проход стояла кровать мамы и папы. С одного торца кроватки был комод, с другого – стоял стул. Фанерная перегородка отделяла от соседней комнатушки. Сразу за комодом была белая печка во всю стену, которая отгораживала спальню от маленькой кухни… Печка была не до потолка, там было ещё немного пространства, за печкой иногда горела лампочка и освещала часть потолка, от чего в комнатке ночью было не так темно…. Ещё помню, как на верху печки горела лампадка… Насколько я помню, эта печка осталась от довоенных времён и не топилась. Её потом разрушили, чтобы увеличить жилое пространство. Я тогда уже подрос и мне доверяли вынести половинки кирпичей. Успел вынести две…

Помню бабушкины ноги, свисавшие с дивана, а я играл под столом – там было просторно и никто не мешал. Больше о бабушке ничего не помню – был слишком маленьким, когда её не стало…

Помню, на кровати родителей я строил домик из подушек и простыни, которую привязывал к спинкам. И мама со мной там играла…

Помню тёплые и мягкие мамины объятия. Она гладила меня по головке и приговаривала «Булюль мой, Булюль…» Я не знал, что это такое, но было так уютно и спокойно…

Кстати, на 73 году жизни возникла мысль разобраться, что это такое? Просто звукосочетание, выражающее любовь и нежность или что-то иное?

Взял и просто ввёл в поисковую строку, безо всякой надежды на успех, «булюль, мой булюль»… Надо же! Оказывается, что это имя одного из козлят из Таджикской сказки «Коза – мохнатые ножки». Сказка похожа по сюжету на «Волк и семеро козлят». Не знаю, как эта сказка попала маме: то ли купила книжку, то ли слышала по радио. Я не психоаналитик, но мне показалось, что эта сказка запала ей в душу потому, что и она сама за своего «Булюля» готова была сразиться с любым грозным волком… и победить! Моя Мама…

Но были и не очень приятные воспоминания раннего детства. Помню медсестру Аделию Исаковну. Вернее, саму-то её, как человека не помню. Помню только, что женщина в белом халате с блестящей гремящей коробкой в руках подходила ко мне, обречённо лежащему на диване без штанов и доставала из этой коробки стеклянный шприц, нет шприцищеее, вставляла туда огромную иглу, размером с карандаш, набирала из пузырька какую-то гадость и прокалывала мне попку насквозь… Мама заговаривала мне зубы, но разве тревожный медицинский запах можно не чувствовать?

Слава Богу, что я не часто болел, но уколы для меня долго оставались пыткой. Но нет худа без добра. Зато в школе я научился незаметно уклоняться от прививок да так, что этот опыт мне помог во взрослой руководящей жизни – уклоняться от чрезмерной выпивки. Неожиданно? Но так здорово и полезно!

Наверное, это самые ранние воспоминания. Думаю, что было мне примерно годика три.