«Ястреб» в Чечне. Война на железных дорогах

«Ястреб» в Чечне. Война на железных дорогах
Валерий Киселев

Сотни сотрудников транспортной милиции с 1994 по 2003 годы несли службу по охране стратегически важных объектов на железных дорогах Чечни. О событиях тех драматических лет, о службе отряда милиции особого назначения «Ястреб» на бронепоезде «Козьма Минин» рассказывает эта книга, составленная из воспоминаний участников событий и документов.

«Ястреб» в Чечне

Война на железных дорогах

Валерий Киселев

© Валерий Киселев, 2018

ISBN 978-5-4490-7212-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Подразделения Волго-Вятского управления внутренних дел на на транспорте в событиях на Северном Кавказе стали принимать участие задолго до начала контртеррористической операции в Чеченской Республике. Сотни сотрудников управления за период с 1994 по 2003 годы несли службу по охране стратегически важных объектов на железных дорогах Чечни. О событиях тех драматических лет, о службе отряда милиции особого назначения «Ястреб» на бронепоезде «Козьма Минин» рассказывает эта книга, составленная из воспоминаний участников событий и документов.

1. «Козьма Минин» в броне 41-го

Пройдет время и, быть может, рядом с легендарным бронепоездом «Козьма Минин», на котором наши земляки воевали в годы Великой Отечественной, встанет еще один с таким же именем.

Осенью 1941 года, в дни битвы за Москву, горьковские и муромские железнодорожники решили построить для фронта дивизион бронепоездов. В свободное от работы время труженики паровозных и вагонных депо, рабочие других предприятий железной дороги своими руками и на свои средства построили бронепоезда «Козьма Минин» и «Илья Муромец». Экипажи этих бронепоездов были сформированы из добровольцев-железнодорожников.

Так в действующей армии появился 31-й Особый Горьковский дивизион бронепоездов. Свой путь он начал на Волге, а закончил на Одере.

Формирование дивизиона было завершено 21 февраля 1942 года, а 4-го марта «Козьма Минин» и «Илья Муромец» выехали на фронт. В 1942-м году бронепоезда действовали на Брянском фронте, под Тулой и Мценском, поддерживали огнем части 3-й армии, прикрывали станции и мосты.

В 1943 году 31-й Особый дивизион бронепоездов принимал активное участие в Курской битве, внес достойный вклад в освобождение Орла. Через Брянск, Гомель, Мозырь и Ковель пролегли боевые пути «Козьмы Минина» и «Ильи Муромца» в Польшу и Германию. В составе 47-й армии дивизион бронепоездов дошел до Франкфурта-на-Одере, где и закончил свой боевой путь.

В общей сложности за годы войны бронепоезда прошли 2400 километров. Командир дивизиона майор Владжимир Морозов 9 мая 1945-го на митинге докладывал землякам: «Подразделения дивизиона сделали 150 мощных огневых налетов по противнику, уничтожили 15 немецких самолетов, 1650 солдат и офицеров, подавили и уничтожили 94 пулеметных точки, 42 артиллерийско-минометных батареи, 24 отдельных орудия, 14 дзотов, немецкий бронепоезд, склады боеприпасов. За мужество и отвагу, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, 86 процентов личного состава награждены орденами и медалями Советского Союза…»

Разъезжались по домам после окончания войны бойцы бронепоездов и вряд ли кто-то из них мог тогда предположить, что через 55 лет их потомки снова построят «Козьму Минина», но действовать ему доведется на территории России…

2. Перед грозой и Грозным

Командировки сотрудников Волго-Вятского УВДТ на Северный Кавказ начались задолго до первой чеченской кампании, начавшейся в декабре 1994 года.

Владимир Доброгорский, бывший начальник Волго-Вятского УВДТ, генерал-майор милиции:

– До событий в Чечне от нашего управления были командировки в Ингушетию, посылали туда несколько раз группы по 20 человек. Поэтому мы имели опыт организации таких поездок, знали, специфику действий милиции в межнациональных конфликтах. И все же в командировку в Чечню надо было по-другому готовить людей. У части моих подчиненных первое время имелись настроения бравады, в какой-то степени романтизма. Я в ходе встреч перед отправкой добивался, чтобы они почувствовали: на Северном Кавказе их ждет очень тяжелая работа. Тогда я сразу поставил себе задачу: сделать все, чтобы люди в командировках остались живы. Стремился к тому, чтобы все правильно поняли главное: они едут на Северный Кавказ не убивать, а навести порядок, принести туда мир. Я хотел, чтобы наши милиционеры всегда хорошо относились к населению Чечни.

Сначала отряды транспортной милиции Волго-Вятского УВДТ базировались в Дагестане, в Махачкале. Затем география их действий стала расширяться: станции Ищерская, Наурская, Червленая, Червленая-Узловая, Гудермес… Эти, ранее мало кому известные географические названия, где базировался сводный отряд транспортной милиции региона, навсегда вошли в память тысяч людей.

…В августе 2001 года мы сидели с заместителем начальника Волго-Вятского управления внутренних дел на транспорте полковником милиции Александром Юферовым на штабеле шпал на станции Моздок, и он вспоминал, как все начиналось:

– Обстановка на железных дорогах Чечни в 1994-м году была очень сложной. Без охраны поездов ездить было уже невозможно: грузы на перегонах и станциях то и дело пытались грабить, причем большими, часто вооруженными группами. Нашим подразделениям была поставлена задача: сопровождать эшелоны с грузами от Махачкалы до Моздока, обеспечивать безопасность их доставки.

Валерий Мишинов, заместитель командира ОМОНа Волго-Вятского УВДТ, капитан милиции:

– Первая командировка на Северный Кавказ… Мы были маленькой группой всего из четырех человек, я – в звании сержанта, командиром – лейтенант Креховец. Прикомандировали нас к Северо-Кавказскому УВДТ в ЛОВД станции Махачкала. Задачу была поставлена так: с местным нарядом сопровождать пассажирские поезда по маршруту Моздок – Минводы. Когда проезжали через Чечню, своими глазами видели начинавшийся здесь беспредел. У каждого второго чеченца были удостоверения какой-нибудь силовой структуры, чуть ли не все мужчины ходили с оружием. Грабежи на железных дорогах шли страшные. Идет, например, товарный поезд, и люди, как в гражданскую войну толпами нападают на него – с кошелками, на подводах, как махновцы. Даже цемент из вагонов воровали.

Эффект от нашей работы ощущался. Были задержания. Помню такой момент: выехали мы из Минвод, а в соседнем купе чеченцы, человека четыре, пассажиры, ехали до Гудермеса. Сделали им замечание за распитие спиртного: они сильно шумели. Вроде успокоились, а когда мы въехали в Чечню, они вдруг стали «выступать». Начались угрозы, что сбегаем, позовем людей с оружием и всех вас убъем. С нами был наряд дагестанских милиционеров, человека два-три, и нас четверо. У дагестанцев был сотрудник, серьезный парень, хладнокровный. Когда мы сошли в Гудермесе, эти чеченцы выбежали на станцию, стали вопить, что русские меилиционеры на них наезжают, угрожают. Через двадцать секунд на платформе образовалась толпа, и все с оружием. Ситуация выходила из-под контроля. Чеченцы, одетые кто как, стали хватать дагестанских милиционеров за оружие. Малейшая искра – и неизвестно, чем бы все закончилось. Мы приготовились к схватке, рассредоточились. Смотрю – Вадим Захаров уже предохранитель на автомате снял. Нервы были на пределе. Сколько лет прошло, но все помню… Выручил в этой ситуации милиционер-дагестанец. Он выбежал из отделения милиции, по-своему переговорил с чеченцами в резкой форме и разрядил обстановку. Конфликт угас и мы нормально уехали.

Вспоминаю другой случай… Это было где-то за Кади-Юртом, на границе Дагестана и Чечни. Пошли мы с командиром Креховцом и милиционером-дагестанцем на станцию проверять документы и выявлять подозрительных личностей. Наш дагестанец ушел на станцию, вдруг прибегает проводник и кричит, что бьют сотрудника милиции. Мы с командиром выскочили, смотрим – толпа, не поймешь кто, человек пятнадцать, и между путями кого-то бьют. Присмотрелся – бьют человека в милицейской форме. Я снял с плеча автомат, и прикладом стал отбивать милиционера от толпы. Пробился к этому милиционеру, смотрю – на нем уже кто-то сидит сверху и душит. Прикладом прошелся ему по затылку – откатился. Вытащил милиционера из этой кучи. Он был дагестанец, милиционер. Мой командир, Андрей Григорьевич Креховец, вместе со мной, параллельным курсом, прорубался через толпу рядом. Несколько человек задержали, отвели в отдел. Но вели они себя нагло, угрожали потом расправиться. В этой командировке можно было легко получить нож в спину или пулю. Были там и нормальные чеченские ребята, они сами недоумевали, глядя на происходящее, никто еще не знал, к чему приведет развитие обстановки в Чечне.

3. Сводный отряд

В начале 1995-го обстановка в Чечне потребовала принятия решения о создании и размещении на наиболее важных участках железных дорог сводных отрядов транспортной милиции. Один из таких отрядов формировался в Волго-Вятском УВДТ.

Владимир Доброгорский, генерал-майор милиции:

– Времени на подготовку к отправке было немного. Костяк сводного отряда составляли бойцы ОМОНа, они были лучше подготовлены, но часть из них – все же скорей теоретически, а не тактически. Поэтому договорился с командованием внутренних войск округа, чтобы на их полигоне подготовить наш отряд к практическим действиям в боевых условиях. Люди должны были привыкнуть к автоматам, гранатометам, бронетранспортерам, вспомнить навыки ведения боевой стрельбы. И все же очень тяжело было отправлять своих подчиненных в регион, где вот-вот могла вспыхнуть настоящая война. Переживать за людей тогда, да и потом приходилось всегда много. Помню, как говорил перед строем на вокзале во время отправки эшелона: «Приказываю вернуться живыми».

Александр Юферов, заместитель начальника Волго-вятского УВДТ, полковник милиции:

– Первым уехал отряд Сергея Панкратова. Только его отряд отправили, поступила команда срочно направить в этот район еще тридцать человек. Собрались тогда всего за три дня. Часть людей была из ОМОНа Волго-Вятского УВДТ, часть из отделов транспортной милиции со всей Горьковской железной дороги. Командиром этого отряда назначили Андрея Креховца. В дивизии особого назначения под Ростовом отряд довооружили. Сменили короткоствольные автоматы на более надежные, дополучили боеприпасы, подствольные гранатометы. Сначала отряд стоял на станции Червленой-Узловой, а потом, когда войска пробились дальше, в Гудермесе.

Александр Юферов дважды командовал сводным отрядом ГУВДТ МВД РФ. Награжден орденом Мужества и именным оружием.

В то время командировки в Чечню продолжались полтора месяца. Отряд Волго-Вятского УВДТ, костяк которого составил ОМОН «Ястреб», с первых дней у командования группировки был на добром счету. Каждый в отряде знал свое дело. Здесь не было ни ЧП, ни желающих пострелять просто так, как это случалось порой в других подразделениях.

Сергей Солин, старший лейтенант милиции, старшина бронепоезда:

– Особенно мне запомнилось, как готовились к первой командировке. Никто из нас не знал, куда попадем служить. Для меня самым тяжелым моментом были проводы, слезы родных. Когда приехали на место службы, сразу почувствовали атмосферу войны, она словно витала в воздухе. Кругом оружие, ящики с боприпасами и снаряжением, беготня, грязь.

Периодически нас обстреливали из минометов. Стреляли по нам наугад, кто и откуда – мы не видели. Как бахнет неподалеку – земля под ногами ходуном. Ходили смотреть на воронки – по пять метров в диаметре. Это, конечно, впечатляло. Нырнешь в родной окопчик поглубже, и ничего, терпимо, жить и служить можно…

Сергей Солин – участник четырех командировок в составе отряда, награжден медалью «За отличие в охране общественного порядка».

Аркадий Уланов, младший лейтенант милиции, инструктор по боевой и физической подготовке ОМОН «Ястреб»:

– За два месяца до первой командировки на Северный Кавказ у меня родился ребенок. Но отказаться от поездки я не мог: служил тогда заместителем командира взвода, старшим прапорщиком. Ребята поедут, а я останусь дома? Для меня это было просто невозможно. У нас в отряде не было таких, кого бы не взяли в командировку, кто бы мог подвести, не выполнить боевой задачи.

Сутками стояли в караулах на мостах через Терек. Часто думал о жене, ей тогда было тяжело одной с малышом. Ночами по расположению отряда стреляли, но вслепую, проверяли наши нервы. Напряжение было серьезным, но все выдержали.

Аркадий Уланов – участник четырех командировок. Награжден медалью «За отличие в охране общественного порядка» и медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» 2-й степени».

Сергей Пищерков, старший прапорщик милиции, старшина материальной группы отряда:

– Отправки на Северный Кавказ мы ждали несколько недель. Незадолго до первой командировки я был у родных в деревне. Меня нашли там по телефону. Помню ночной стук сестры в окно: «Тебе звонили из города, приказали срочно вернуться на службу!». С этой минуты у меня словно что-то оборвалось в душе. Пришли проститься соседи, родня, все в слезах: чувствовали, что эта командировка на Северный Кавказ – фактически на войну. На вокзале, когда провожали весь отряд, снова слезы женщин… Эмоционально все это было тяжело видеть.

Я считал себя хорошо подготовленным к действиям в экстремальных условиях, и единственное, чего боялся – как бы ребята не заметили, что мне страшно. Первое время страх в душе все-таки был.

Ночью мы приехали на станцию Червленая-Узловая и меня со снайпером Андреем Великановым поставили на пост. Со всех сторон то и дело раздавались выстрелы, кто в кого и где стреляют – непонятно. Стоял на посту и до боли в глазах всматривался в темноту, чтобы не прозевать движение диверсантов. Думал, что смотрю на поле, а утром оказалось, что перед нашим постом – крутая гора. После службы в карауле рыл окопы, вгрызаясь лопатой в мерзлую землю. В эти минуты окончательно понял: мы фактически на войне.

Сергей Пищерков – участник шести командировок в составе отряда.

Олег Исаев, старший прапорщик милиции, младший инспектор по связи и специальной технике ОМОН «Ястреб»: