Добро пожаловать в ад. Репортажи с войны в Чечне

Много в этот день сказано приветственных и высоких слов.

– Вы с честью выполнили задачу, отстаивая единство России, – сказал начальник штаба Московского военного округа генерал Л. Золотов.

– Дорогое наше христолюбивое воинство! – такими словами начал свое приветствие настоятель Старо-Ярмарочного кафедрального собора о. Владимир.

Христолюбивое воинство неловко держало в натруженных руках красные гвоздики и с нетерпением ждало окончания речей и поздравлений.

– …Слово это страшное – Чечня… Защищает от чеченских банд мою страну… – декламируют дети сочиненные взрослыми на скорую руку речевки.

Когда назвали несколько фамилий награжденных воинов полка, дети хором:

– Мы на них стремимся подравняться, только подрасти нам надо малость… Вашими славными делами будем всей страной гордиться…

Губернатор Нижегородской области Б. Немцов, поздравив полк с возвращением, сказал:

– С выводом 245-го полка фактически началось осуществление плана мирного разрешения конфликта в Чечне.

– А вы как думаете, сколько еще война в Чечне продлится? – спросил я стоящего в строю пожилого солдата.

– Лет десять. Уж очень чеченцы озлоблены. Стреляют каждый день.

– Десять… На сто лет хватит, если так будем воевать, – сказал солдат, суворовский чудо-богатырь с виду.

– А кто мешает воевать хорошо?

– Мафия мешает. За три дня все бы там разнесли, если бы не мешали. А то опять переговоры…

Солдаты, с которыми разговорился, все были в годах: 35, 38 лет, а похожему на суворовского чудо- богатыря – 44. Он представился:

– Осипов Николай, из Ивановской области, срочную службу служил в Витебской воздушно-десантной дивизии, демобилизовался еще в 73 году, а в Чечне добровольно, полгода.

– А зачем поехали?

– Да просто решил посмотреть на этот дурдом. У нас в роте почти все контрактники. У молодых ведь боевая подготовка – ноль, даже в Кантемировской дивизии. Автомат разобрать не умеют.

– Когда вы в последний раз были в бою?

– Под Гойским, 4 июня. Семьдесят человек там из полка потеряли да из 324- го полка – сорок пять. Боевиков убитых видел в том бою: один москвич, белорус, два араба. А чеченцы сейчас сами не воюют, только деньги платят наемникам. В нашу БМП в том бою попали из ручного гранатомета, троих потеряли…

Звучит команда «К торжественному маршу». Впереди всех со знаменем полка лейтенант С. Новиков и капитан Ф. Сергеев. У первого на груди – новенькая медаль «За отвагу», у второго – орден Мужества. Всего кстати, в полку за время боевых действий в Чечне представлены к наградам 694 человека.

Печатая шаг, прошли перед трибуной с гостями подразделения полка. Одного из десятков Российской армии, первого, для которого война в Чечне дай Бог закончилась.

…А на руках у мамы горько плакал малыш: папу увидел, а поцеловать его еще почему- то нельзя. Но ничего малыш, еще несколько минут, и твой папа будет с тобой. Хорошо бы – надолго.

19. Кавказские матери ищут русских пленных

Гость Нижегородского областного комитета солдатский матерей – Лидия Бекбузарова. Она заместитель председателя комитета солдатских матерей Ингушетии. Тяжелая выпала судьба этой женщине: по национальности ингушка, санитарный врач по профессии, она проживала в Северной Осетии, оказалась в заложниках, несколько раз боевики выводили ее на расстрел. Спаслась чудом.

– Лидия, в наш город вы по делам?

– Несколько месяцев назад наш комитет получил письмо от вашего губернатора с просьбой организовать в Ингушетии сбор миллиона подписей против войны в Чечне. Такого количества жителей у нас нет, да и нам самим нужна помощь. Приехала, чтобы попросить у нижегородцев автомашину, лучше «ГАЗель». Без своего автотранспорта нашему комитету очень трудно ездить, чтобы хлопотать об освобождении русских пленных солдат.

– А армия разве не занимается поисками пленных?

– Реально нет, просто не в состоянии это делать. Есть сейчас какой-то уполномоченный по поиску военнопленных, но результатов почти нет.

– А у вас какие результаты?

– В Чечне наши женщины из комитета бывают постоянно. С полевыми командирами отношения хорошие. С ними и договариваемся. В основном на обмен. Ни разу за выкуп. Обменяли за это время 26 солдат. За одного пленного чеченца – четверо русских.

– Как боевики относятся к нашим пленным?

– Чеченцы стараются сохранить ребят для обмена. Берегут, кормят нормально.

– Лидия, а как вам удается пробираться в места, где они держат пленных?

– Боевики у матерей даже документов не спрашивают. Это на наших блокпостах еще нервы мотают. На какого командира попадешь. В селах пленные обычно содержатся по 3—5 человек в доме. Тяжелораненых мы не видели, но с ранеными ребята есть. О фактах издевательства над пленными не слышали. Солдаты об этом не говорили. Последний раз ездила в горное село Бамут, там четверых солдат держат. Правда, на этот раз нас к ним не подпустили. Вообще у чеченцев конспирация очень хорошая.

– Какое вообще настроение в Чечне у простых людей?

– Все живут надеждой на мир. Ждут конца войны.

– А чувствуется ли этот конец?

– Ни одного дня без бомбежки. То и дело со стороны Беслана и Моздока жутко гудят самолеты, летят на Чечню. Недавно один вертолет зацепился за высоковольтную линию, и вы знаете, что из него посыпалось? Ковры.

– Кого люди винят в этой войне?

– Обе стороны, и особенно силовых министров. Захотели бы – можно было бы остановить эту войну.

– С нашими солдатами часто приходилось встречаться?

– Последний раз – с пограничниками на посту. Попросил купить ему хлеба. Такой у него был просящий взгляд. Худой. Живут в палатках. Спросила, как кормят, – молчит.

– Правда, что у боевиков много наемников?

– Не видела ни одного. Знаю семьи, где погибли по семь человек, во время бомбежек. Остался один и идет от злости в отряды Дудаева.

– Вы часто встречались с российскими офицерами. У них какое настроение? Неужели не надоело все это?

– Все злые, особенно почему-то майоры. Говорят, что долго терпят, но рано или поздно отомстят тем, кто развязал эту войну.

– Как там у вас в Ингушетии люди относятся к своему президенту?

– Руслана Аушева просто боготворят, всеобщий любимец. Очень тяжело ему. Беженцев в Ингушетии только из Чечни 250 тысяч, да из Северной Осетии ингушей 70 тысяч. Безработица – 92 процента. А цены – лучше не говорить.

– А из федерального бюджета есть реальная помощь беженцам?