Результаты информационно-статистической работы в 1923 г. были следующие:
В Разведывательное Управление за год поступило – заданий 80, материала 8.000 листов, газет 164, периодических сводок 200 листов и письменных докладов 30 листов.
Из Разведывательного Управления за год выпущено – описаний и обзоров 19 на 3.743 страницах, исполнено заданий 100 %, количество намеченных, но не выпущенных изданий – 34. […].
В области войсковой разведки подготовка кадра руководителей ее в штабах и частях Красной Армии тормозилось тем, что командование Красной Армии в центре и на местах, исходя из отсутствия в мирное время разведывательной работы в войсках, не шло навстречу в смысле подготовки кадра разведчиков для военного времени. Результат этого – отсутствие разведчиков в войсках, ясно ощущается на сборах и маневрах.
Центральными курсами при Разведупре в текущем году выпущено 30 курсантов, предназначаемых для занятия должностей в округах, что отчасти восполняет недостаток в работниках по разведке. […].
Краткая справка о деятельности Управлений Штаба РККА за февраль 1924 г.
[…].
О работе нашей агентуры будет представлен особый доклад Начразведотом лично тов. Уншлихту.
Информационно-статистическая работа в феврале свелась к следующему:
Поступило агентурных материалов 7.362 листа, по которым дано оценок – 676, выдано письменных справок – 25, составлено докладов – 3, издано 209 страниц периодических сводок.
Помимо этого обрабатывалась пресса: иностранных – 145 газет и 17 русских зарубежных газет. […].
За отчетный период дано 34 задания по разным странам.
Помощник начальника Штаба РККА (Шапошников)».
Агентурная разведка, военно-техническая разведка, радиоразведка, информационно-статистическая работа, шифровальная служба, дешифровальная разведслужба, техника военной разведки, подготовка кадров – это основные направления деятельности того подразделения штаба РККА, которое в интересах конспирации называли иногда так: «Управление, которым руководит старый большевик т. Берзин», а иногда в документах других подразделений военного ведомства начальника Разведупра обозначали просто как «тов. Б.» («поручение тов. Б.», «запрос тов. Б.» и др.).
И уже в первый год работы Яна Карловича начальником военной разведки происходят, согласного его отчетному докладу, изменения к лучшему. «1924 – 25 г.г. характеризуются широким развёртыванием работы Разведупра по добыче сведений о вооружённых силах сопредельных с СССР государств и важнейших стран земного шара, о достижениях военной техники и военной промышленности за границей и работе военно-научной мысли иностранных государств. Расширение работы Разведупра стоит в связи с увеличившимися требованиями центральных военных управлений и частей РККА, а также в связи с развёртывающейся работой по планомерному военному строительству в СССР. Связь Разведупра с центральными военными управлениями, а также и с гражданскими учреждениями, имеющими отношение к разработке планов обороны Союза, за отчётный год была окончательно налажена и закреплена путём непрерывного получения заданий от заинтересованных органов и рассылки Разведупром справок и докладов, отвечающих на вопросы, поставленные в заданиях. В результате работа Разведупра в настоящее время достигла высокого напряжения и требует для успешного его продолжения увеличения средств на добывание материалов, удовлетворяющих запросы заинтересованных высших военных и гражданских органов Союза…». В заключение доклада он вновь возвращается к теме финансирования разведывательной деятельности: «Всё изложенное заставляет сделать вывод, что отпущенные до сих пор Разведупру средства не были потрачены напрасно, но дали возможность достигнуть весьма значительных результатов в деле освещения интересующих нас вопросов, однако задачи, стоящие перед нашей военной разведкой по своим размерам превосходят даже те достижения, которые имеет до сих пор Разведупр…»
.
В приложении к этому документу названы резидентуры в Гельсингфорсе (Финляндия), Ревеле (Эстония), Риге (Латвия), Ковно (Литва), Варшаве (Польша), Берлине (Германия), Париже (Франция), Риме (Италия), Вене (Австрия), Праге (Чехословакия), Лондоне (Англия), Афинах (Греция), Константинополе (Турция), Кабуле (Афганистан), Тегеране (Персия), Харбине и Пекине (Китай), Урге (Монголия). Кроме того, отмечены уполномоченные РУ в Пскове, Минске, Киеве, в Кавказской Краснознаменной армии, в Сибирском военном округе, на Туркестанском фронте.
Получено от них в указанный период «весьма ценной» (ВЦ), «ценной» (Ц), «малоценной» (МЦ) и «безценной» (БЦ) информации:
Количество провалившихся секретных сотрудников – 37 человек
.
При Берзине в Управлении появилось много новых сотрудников (штатных, вольнонаемных, секретных), продолжали работу и те из них, кто начинал свою деятельность еще в первые годы существования советской военной разведки: Дмитрий Романович Ипполитов (1918–1930); Рудольф Мартынович Кирхенштейн (1919–1937), Константин Кириллович Звонарев (1920–1926, 1933–1937), Христофор Интович Салнынь (1920–1938), Василий Васильевич Давыдов (1920–1937), Август Яковлевич Песс (1920–1933), Оскар Ансович Стигга (1920–1937), Григорий Осипович Осовский (Зозовский) (1920–1937), Мария Юрьевна Тылтынь (1920–1933), Ян Янович Фрейман (1920–1937), Александр Матвеевич Никонов (1921–1937), Карл Юрьевич Янель (1921–1926), Эмилия Михайловна Фрейман (1921–1937), Альфред Матисович Тылтынь (1922–1930, 1936–1937), Карл Карлович Небенфюр (1922–1937), Матвей Николаевич Рябинин (1925–1935), Павел Дементьевич Свириденко (1928–1937), Альвина Яковлевна Песс (1928–1938), Аделаида Михайловна Ураванцева (1928–1937), Андрей Алексеевич Лейферт (1930–1937), Иван Цолович Винаров (1930–1938), Андрей Иванович Эмильев (1930–1935), Федор Павлович Гайдаров (1933–1937), Александр Иванович Старунин (1933–1939); в Великобритании действовал Михаил Яковлевич Вайнберг (1932–1937); в Германии – Николай Янков-Яблин (1924–1928), Константин Михайлович Басов (1927–1930), Ян Карлович Шиман (1928–1933), Александр Максимилианович Иодловский (1933–1935); в Польше – Павел Ефимович Личко (1927–1931), Василий Григорьевич Боговой (1928–1931), Рудольф Гернштадт (1933–1939); в Румынии – Йонни Лёр (1928–1930), Иван Димитров Тевекелиев (1932–1933); в США – Арнольд Адамович Икал (1932–1937), Давид Александрович Угер (1930–1933); в Иране – Иван Николаевич Джаарбеков (1927–1930); в Иране и Афганистане – Александр Иванович Бенедиктов (1930–1937); в Палестине и Сирии – Александр Михайлович Косой (1931–1933); в Китае – Влас Степанович Рахманин (1926–1928), Карл Мартынович Римм (1932–1935), Павел Иосифович Колосов (1930–1934); в Турции – Анатолий Ильич Геккер (1929–1933); в Турции и Болгарии – Гиню Георгиев Стойнов (1930–1935); в Финляндии – Петр Иванович Иванов (1933–1937); в Эстонии – Алексей Антонович Мазалов (1931–1934); в Японии – Иван Александрович Ринк (1932–1937); Аркадий Борисович Асков (1933–1937), Иван Петрович Сапегин (1931–1937); и многие, многие другие.
Вновь перед Разведупром ставились и контрразведывательные задачи 19 апреля 1924 г. Я.К.Берзин и начальник Информационно-статистического отдела РУ С.Р.Будкевич докладывали председателю РВС СССР Л.Д.Троцкому: «…Развед. Управлением приняты меры к выяснению работы различных восточных эмигрантских центров, поддерживаемых Польшей, Францией, Англией, Турцией и Афганистаном, несмотря на то, что эти задачи не входят в круг действий Развед. Управления, так как соответствующие кредиты отпускаются в распоряжение Г.П.У.»
. Не чужда была Разведупру и политическая информация (отражавшаяся в военно-политических материалах и изданиях 3-го отдела), хотя она и не была главной в его работе.
И на новом посту основное внимание Ян Карлович по-прежнему уделял агентурной работе. Н. Ляхтеров, сотрудник Разведупра с 1933 года, вспоминал: «Берзин обладал аналитическим умом, он был изобретательным в разработке самых сложных разведывательных операций. Основой стратегической разведки Берзин считал агентурную разведку. На создание нелегальных радиофицированных резидентур в странах вероятного противника он направлял весь свой организаторский талант и опыт подпольной партийной работы. Павел Иванович принимал непосредственное участие при подборе и подготовке нелегальных резидентов (Зорге, Маневич, Мрочковский, Стигга, Узданский, Кравченко, Треппер, Абрамов и др.). …Все мы, в те годы работники Разведывательного управления, ощущали заботливое отношение Берзина к легальным зарубежным разведаппаратам. Он лично участвовал в подборе достойных руководителей на должности военных советников и военных атташе (Путна, Якир, Геккер, Рыбалко, Орлов, Тупиков и др.) и крышевых оперативных работников».
Опираясь на опыт, в том числе и на личный, В. Сухоруков, которого Ян Карлович провожал в Китай в сентябре 1924, в Латвию в декабре 1933, в Болгарию в декабре 1934 года, отмечал: «Берзин, отправляя сотрудника управления за рубеж, всячески подчеркивал полное ему доверие, уверенность в его способность выполнить поставленное задание, в способность всегда находиться в более выгодном положении, чем противник. Он давал понять разведчику, что в случае неудачи он его поддержит и не даст в обиду. Все это формировало у оперативных работников чувство ответственности и готовности даже ценой сверхусилий выполнить поставленную задачу во имя интересов Родины. Павел Иванович никогда никого не отправлял за рубеж без теплого и сердечного напутствия, а с наиболее близкими соратниками прощался путем товарищеского объятия. Также тепло и сердечно он встречал своих дозорных часовых, возвратившихся из стана противника»
.
Интересно в связи с выше сказанным отношение к начальнику военной разведки одного из тех партийных чиновников, которые контролировали отправку людей за рубеж.
Не названный начальник отдела ЦК ВКП(б), возможно это был Е. Я. Евгеньев, в конце 1927 года отмечал: «Атташе выдвигается Берзиным и Бубновым [Бубнов А.С., начальник Политуправления РККА и член РВС СССР. – Авт.], НКИД только оформляет, он даже их не числит у себя на учете, они жалование получают не из сумм НКИД. Я грешный человек, когда вставал вопрос о втором секретаре [полпредства СССР. – Авт.] и военном атташе, я никогда не углублялся в эти дела, может быть грешен, но никогда этих работников не рассматривал. Может быть потому, что я очень верю в Берзина, а по отношению к этим ГПУ работникам – Трилиссеру»
.
Разведывательное управление штаба РККА курировало и использовало в своих целях военное сотрудничество с зарубежными странами. Наиболее широким и плодотворным в тот период было взаимодействие с Германией (1922–1933). (Об этом см., например: Горлов С.А. Совершенно секретно: Москва – Берлин, 1920–1933. М., 1999). В докладе 1925 г. Ян Карлович писал, между прочим: «Необходимо отметить, что Разведупр в своей работе пользовался и материалами разведорганов и других государств»
.
Не менее серьезное внимание уделяется и военной технике, которая «вместе с воздушным и морским флотом составила 66,5 % всех заданий данных агентуре»
. Общие для всех стран задания по сухопутным вооруженным силам, поставленные агентурной разведке в следующем операционном году, были такими: «1) Обучение, подготовка и быт армии, политико-просветительская работа, организация и тактика низших соединений различных родов войск. 2) Военно?химическое дело: устройство и методы применения новейших средств химического нападения, состояние военно?химического дела. 3) В области артиллерии, мелкокалиберного оружия, бронесил, инженерного дела, электротехники и связи – продолжать работу по выяснению новых конструкций и пополнять имеющиеся сведения о материальной части, состоящей на вооружении иностранных армий. 4) Следить за новейшими изобретениями во всех областях военной техники и за усовершенствованиями существующей материальной части. 5) Состояние военной промышленности и подготовка к промышленной мобилизации важнейших иностранных государств». И поставленные задачи были выполнены. Ян Карлович докладывал, что «в общей сумме» полученные в 1925–1926?м материалы и сведения «уже дали возможность изучить большинство вопросов, интересующих высшие военные управления СССР»
.
Задания в военно-технической области были возложены и на созданные в конце 1920?х годов инженерные отделы торговых представительств СССР за границей, в составе которых работали также и военные разведчики. Наряду с закупками всего необходимого для РККА (от новейшей военной техники до предметов культурно-бытового назначения), им предписывалось (1928 г.) «собирать, проверять, систематизировать и изучать все материалы о новых научно-технических усовершенствованиях и достижениях, как применяемых, так и могущих быть примененными для военных целей и обороны страны»
.
6 марта 1930 года Берзин направил К.Е.Ворошилову доклад «О технической разведке», где подробно описал положение на этом направлении разведывательной деятельности и отметил необходимость дальнейшего ее развития: «I. Техническая разведка IV Управлением до сих пор велась в тех рамках, которые предусматривались заданиями Штаба РККА и допускались сметными ассигнованиями. Основной задачей технической разведки по заданиям Штаба было: а) изучить организацию, тактику, методы подготовки, вооружение и оснащение технических войск иностранных армий, б) собирание сведений о технических и тактических данных тех новых образцов оружия, которые приняты или принимаются на вооружение той или иной армией, и которые могут в той или иной степени влиять на изменение тактики. С этой задачей IV Управление справилось. Что же касается покупки опытных образцов вооружения, приобретения рабочих чертежей, описаний технических процессов, технологии металлов, организации производства и способов обработки, т. е. вопросов непосредственно не интересующих Штаб и довольствующие управления, то разведка их носила кустарный характер. Эта часть работы IV Управлением велась, так сказать, в любительском порядке, ибо ни средств на эту работу, ни более или менее серьезных заданий не было. Лишь в самое последнее время соответствующие управления и учреждения стали проявлять к этому делу интерес…»
. 12 марта того же года состоялось совещание о ведении технической разведки, на котором было принято решение отпустить IV Управлению дополнительные средства на оставшуюся часть 1929/1930 финансового года. В частности Управление ВВС должно было направить военной разведке для этих целей 7.500 американских долларов. Кроме того, в протоколе совещания указывалось, что «в случаях, когда предоставляется возможность купить интересующие нас готовые образцы, полный комплект рабочих чертежей, важных рецептов и т. д., заинтересованные учреждения отпускают IV Управлению необходимую для этой цели сумму сверх вышеуказанного кредита»
. Глава НКВМ утвердил решение совещания 19.03.1930 г.
В конце 1920?х – начале 1930?х годов Берзин участвовал в свернутой позднее работе по подготовке партизанских кадров и специальной боевой партизанской техники, в строительстве укрепленных районов, в закладке продовольствия и оборудования для будущих партизанских баз. Курировал работу партизанских (читай: разведывательно-диверсионных) школ. После гражданской войны, когда обобщался ее опыт, в том числе и опыт партизанского движения, Берзин лично занимался вопросами организации и обеспечения партизанских операций, подбирал кадры. Учитывался и опыт отрядов «активной» разведки, которые действовали в первой половине 20?х годов на территории Польши, Румынии, Эстонии. В случае нападения на СССР можно было в короткий срок создать целые партизанские армии. Партизанские подразделения участвовали в окружных учениях 1929–1932 гг. Кстати, примерно такую же работу военная разведка вела тогда и за рубежом (1930–1935). Так, например, в резидентуре И.Ц.Винарова готовили людей на случай войны – «партийные группы содействия» (в том числе в Австрии и Чехословакии), делали закладки оружия и взрывчатки. В Центре эту деятельность курировал Х. И. Салнынь, выезжавший в это время в командировку в страны Центральной и Восточной Европы (1930–1932).
Вместе с тем, как отмечал Ян Карлович, наблюдалось «все большее сокращение числа людей, которых можно было бы использовать в будущем для целей малой войны», здесь сказывались возраст, здоровье, изменения в характере человека, а иные люди занимали столь важные посты, что их было бы затруднительно взять оттуда в партизаны. Поэтому, по инициативе начальника военной разведки, из солдат второго года службы начали формировать при дивизиях Красной Армии особые подразделения, которые для конспирации назывались «саперно?маскировочными взводами» (СМВ). По специальной программе этих тщательно отобранных «саперов» обучали «партизанским действиям, подрывному и зажигательному делу». Подготовленные кадры после демобилизации из армии старались, по мере возможности, устраивать на работу в приграничной полосе.
Первые СМВ появились в Украинском военном округе (УВО) весной 1933 г., в течение того же года в 9-ти дивизиях подготовили 220 человек и 82 из них поселили у западной границы округа. В 1934 г. году «саперно?маскировочная» работа продолжалась уже в 4?х приграничных округах. В УВО приступили у обучению следующих 220 человек, в Белорусском и Ленинградском округах к делу привлекли 450 красноармейцев, а в ОКДВА – 700
. Эта работа затормозилась в 1935?м, а спустя два года была названа подготовкой к государственному перевороту и ликвидирована. В 1941 году, в условиях наступления немцев опыт Берзина и его товарищей пришлось применять в спешном порядке, когда для основательной подготовки времени уже не было.
Когда партизанская работа была в самом разгаре, Берзин особо обратил внимание на один из ее аспектов. В феврале 1931 года он докладывал наркому обороны К. Е. Ворошилову, что «дело разработки вопросов диверсионной техники приобретает в настоящее время исключительно важное значение». Он сообщил наркому о своих переговорах с начальником знаменитого Остехбюро В. И. Бекаури, в ходе которых они договорились об организации в московском отделении этого Особого технического бюро по военным изобретениям специального назначения «вполне оборудованной диверсионной лаборатории». Бекаури пообещал «выделить одного своего сотрудника – химика» и допустить для работы в лаборатории нескольких работников, рекомендованных Разведупром
. С одобрения наркома такая специальная лаборатория в Остехбюро была создана и успешно действовала.
Ян Карлович курировал научно-исследовательскую работу Разведупра «Будущая война» и был одним из авторов научного труда с тем же названием, в котором, на основании данных разведки, говорится и о «войне моторов», и о том, что война начнется без формального ее объявления. Кроме того, Разведупр выпустил открытым изданием книгу о будущей войне против СССР, авторы которой скрылись под псевдонимами. Один из них – С. Дашиньский – это А. М. Никонов, другой – Ян Матисович Радопольский – видимо Я. М. Жигур, во всяком случае их имена и отчества совпадают.
В издании отмечается, что «действительная продолжительность будущей антисоветской войны, вероятнее всего, будет где-то между вышеуказанной теоретически минимальной и максимальной продолжительности», то есть – в лучшем случае две летних кампании, в худшем 3, 5–4 года. «В общем, будущая война на западных границах СССР не может быть закончена в течение месяцев, не может быть закончена одними лишь военными методами. Исход будущей антисоветской войны определится сочетанием военного, экономического и политического факторов», война «потребует от пролетариата и всех трудящихся масс СССР колоссального напряжения сил, героизма военного и трудового, чтобы отстоять республику Советов» – Дашиньский С., Радопольский Я. Подготовка войны против СССР. М.; Л., 1929. С. 184–187.
Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей: В 4?х т. М., 1960. Т.4. С.340
Каталожная карточка Российской государственной библиотеки
(«Ленинки»)