Разведчики и резиденты ГРУ. За пределами отчизны

РГВА. Ф.37977. Оп.5. Д.335. Л.289-289об.

РГВА. Ф.33987. Оп.3. Д.302. Л.64.

. Кстати: Начальник Главного управления кадров НКО СССР Ф. И. Голиков – наркому обороны СССР И. В. Сталину, 06.06.1944 г.: «18 июня 1944 года исполняется 20 лет Высшей Специальной Школы Красной Армии. За эти 20 лет школа подготовила не одну тысячу человек высококвалифицированных офицеров разведывательной службы» – интернет-ресурс «Подвиг народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». Голиков предложил наградить ВСШ орденом Красного Знамени, что и было сделано. Из этого документа следует, что историю подготовки высокопрофессиональных кадров военной разведки вели все-таки от Я. К. Берзина, а не от А. Х. Артузова.

Алексеев М.А. и др. Энциклопедия военной разведки, 1918–1945. М., 2012. С.487, 498, 780.

Горчаков О. Ян Берзин: судьба командарма невидимого фронта // Новая и новейшая история. М., 1989. № 2. С.136.

Они руководили ГРУ. М., 2005. С. 111–112.

Полякова М. И. По заданию Я. К. Берзина // Военно-исторический журнал. М., 1990. № 3. С. 61–62.

Два года во главе разведки: Семён Петрович Урицкий

Семён Петрович Урицкий родился 18 марта 1895 года в городе Черкассы Киевской губернии в семье мелкого служащего – агента по заготовке и продаже льда. В начале 1900 года семейство Урицких переехало на жительство в Одессу. Среди родных Семёна Петровича уже в те годы царили весьма революционные настроения. После революции отец его служил в Особом отделе ВЧК и был убит при исполнении служебных обязанностей в 1919 году. Брат отца, Моисей Соломонович Урицкий, стал первым председателем Петроградской ЧК и был убит в 1918 году. Двоюродный брат и тезка Семена, очень похожий на него, Семен Борисович Урицкий, в 20-е-30-е годы редактировал «Гудок» и «Крестьянскую газету». Оба родных брата впоследствии тоже стали большевиками. А жизнь будущего комкора складывалась так.

Начиная с 1906-07 годов материальное положение семьи, в которой было пятеро детей, становится все хуже и хуже. Отец по характеру своему был правдоискатель, всюду искал справедливости, протестовал и, как следствие, постоянно был без работы. До 1909 года Семен учился в Одесском казенном училище, но потом, не закончив 4-й класс, вынужден был бросить учебу и пойти работать. Он был сначала «мальчиком на побегушках», а с 1910 – упаковщиком ящиков и бочек, приказчиком на химических аптекарских складах. И тогда же включился в революционное движение, за что 2,5 месяца провел в тюрьме. В июне 1912 Семён Урицкий был принят в партию Одесской группой РСДРП(б). Он распространяет газету «Правда» и сам пишет для неё заметки, участвует в демонстрациях и собраниях, занимается агитацией.

В августе 1915 года, в разгар Первой мировой войны, Семен был призван в армию и попал в маршевый эскадрон 12-й драгунского Стародубского полка, который располагался в г. Новогеоргиевске под Кременчугом. По заданию партии солдат Урицкий вел там организационно-агитаторскую работу. Обстановка в полку была для этого нелегкой, и лишь в 1916 году ему удалось собрать маленькую группу революционно настроенных солдат. Грянула Февральская революция, и Урицкий был избран командиром эскадрона. В мае 1917 он переведен на Румынский фронт в 44-ю отдельную телеграфную роту, где избран председателем ротного комитета, а после Октябрьской революции начальником красногвардейской дружины.

Семён Петрович Урицкий (1895–1938)

С развалом фронта Урицкий отправился в Одессу, где стал одним из организаторов Союза социалистической рабочей молодежи и его боевой дружины, начальником отряда одесской Красной Гвардии, «участвовал с ним в боях за Советскую власть в Одессе в ноябре 1917 г. и в январе 1918 г.». Из одесского комсомола того времени вышли такие известные деятели, как один из руководителей КИМ и РКСМ, сотрудник военной разведки, писатель, журналист и дипломат Оскар Тарханов, комсомольский и партийный работник Самуил Эйнгорн, его брат – чекист-разведчик, работавший в Италии и США, Абрам Эйнгорн, известные одесские чекисты, взявшие «географические» псевдонимы – Борис Юзефович-Северный, Иосиф Горенюк-Южный и Семён Кессельман-Западный. После установления в городе Советской власти Урицкий занял должность помощника инспектора кавалерии Одесского военного округа.

С марта 1918-го, когда Одесса, как и вся Украина, была оккупирована австро-германскими войсками, Урицкий воюет на фронтах гражданской войны: в качестве комиссара кавалерии 3-й Украинской армии и начальника боевого участка Поворино на Царицынском фронте.

В августе он назначается на первый свой пост в военной разведке – военным агентом (позднее они и у нас стали называться военными атташе) советского Генерального консульства в Одессе. Официальное присутствие советских граждан в городе правительство гетмана П. Скоропадского и немцы терпели недолго. По обвинению в вербовке людей для Красной Армии Семён Петрович и генеральный консул были арестованы и в октябре высланы в Советскую Россию.

В Москве Урицкий возглавляет Московский окружной военный контроль (т. е. военную контрразведку округа). Когда в декабре все органы военного контроля, которые ранее подчинялись Региструпру Полевого штаба РВСР, были переданы в ВЧК, Урицкого направляют на учебу в Академию Генерального штаба. Но в мае 1919-го его отзывают из Академии и назначают на Южный фронт старшим помощником начальника штаба 58-й стрелковой дивизии. В середине августа 1919 года дивизия под командованием И. Ф. Федько, сражаясь с деникинцами, обороняла район Херсон-Николаев-Вознесенск. И в этот момент махновские агитаторы спровоцировали выступление бойцов из тыловых подразделений, внушив им, что большевики отступают потому, что не хотят защищать Украину. Начдив Федько и комиссар Михелович были арестованы, им обоим грозила смерть. В этой ситуации Семён Петрович Урицкий поднял по тревоге батальон связи, вывел его к захваченному махновцами бронепоезду и отбил у озверевшей толпы начдива и комиссара. Мятежники разбежались, управление дивизией было восстановлено, и Федько отвел её к Вознесенску, где дивизия вошла в состав Южной группы войск, вместе с которой совершила четырехсоткилометровый поход по тылам врага

.

Находчивость С. П. Урицкого при спасении начдива и комиссара была отмечена в приказе Реввоенсовета республики. Приказ целиком посвящался молодому красному командиру, награжденному за этот подвиг орденом Красного Знамени. Урицкий, говорилось в приказе, «неоднократно доказывал свою преданность в борьбе с врагами Рабоче-Крестьянской Республики».

В октябре 1919 года, при штурме Киева, Урицкий был тяжело ранен и контужен, полгода лечился в госпиталях Москвы и Одессы и в мае 1920 года назначен командиром и комиссаром Отдельной кавалерийской бригады Южного фронта. Несколько дней побыв в августе временно исполняющим обязанности начальника оперативного (агентурного) отделения Региструпра, он возвращается на фронт в свою бригаду, вместе с которой громит в Крыму Врангеля.

В декабре 1920-го Урицкого вновь посылают на учебу в Академию Генштаба РККА. Узнав о мятеже в Кронштадте в марте 1921, слушатели Урицкий и Федько просятся на фронт. Их назначают в 187-ю бригаду – Семёна начальником штаба, а Ивана командиром бригады. Они участвовали в штурме мятежного города и были награждены орденами Красного Знамени в апреле того же года. Кроме того, Петроградский Совет наградил Урицкого именными золотыми часами, а «в подарок от тов. Троцкого за взятие города Кронштадта» он получил верховую лошадь (приказ по Военной академии РККА № 74 от 01.04.1921, § 22).

В мае 1921 года Урицкий приезжает в Одессу и 28 числа принимает у бывшего балтийского моряка П. Е. Дыбенко командование Одесским укрепрайоном. Но уже в сентябре отзывается в Москву в Военную академию РККА, которую, согласно документам, заканчивает 25 сентября 1922 года с оценкой «весьма удовлетворительно». Между тем, уже с мая 1922 года он состоит в распоряжении Разведотдела – Разведупра Штаба РККА и до мая 1924-го находится на нелегальной работе во Франции, Германии и Чехословакии. Советский государственный и партийный деятель П. Н. Мостовенко писал о нем: «Я знаю Семена Петровича УРИЦКОГО с 1921 г. Познакомился с ним во время моего полпредства за границей в Праге, куда он был командирован в качестве военного атташе»

.

Вернувшись из-за рубежа, Урицкий занимает ряд должностей в войсках и военно-учебных заведениях: помощник начальника, начальник и военком Московской пехотной школы им. М. Ю. Ашенбреннера, а также Одесской пехотной школы (1924–1927), командир и комиссар 20-й стрелковой дивизии Ленинградского военного округа (1927–1929), в качестве заместителя начальника штаба Северо-Кавказского военного округа (1929–1930), участвовал в подавлении восстания в Чечне. В 1928–1929 годах окончил армейское отделение Курсов усовершенствования высшего командного состава. Командовал 8?м и 6?м стрелковыми корпусами Украинского военного округа (1930–1931), был начальником штаба Ленинградского военного округа (1931–1932), командиром и комиссаром 13-го стрелкового корпуса Приволжского военного округа (1932–1934). На излете советско-германского военного сотрудничества побывал в Германии во главе военной делегации (1932–1933), уже после прихода Гитлера к власти, с последней группой командиров РККА находился на учебе в Штутгарте (март – июнь 1933). С июня 1934-го – заместитель начальника Управления механизации и моторизации – Автобронетанкового управления РККА.

В апреле 1935 года следует новое назначение: Центральный Комитет ВКП(б) и руководство Наркомата обороны выдвигают С. П. Урицкого на должность начальника Разведывательного управления РККА. А в ноябре того же года ему присвоено звание комкора.

В ноябре 1935-го были утверждены новые штаты и структура Разведупра РККА, почти не менявшиеся до 1939 года. Назначения по этим штатам прошли в феврале?марте 1936 года. Основные посты в Управлении заняли: начальник – комкор С. Урицкий; заместители начальника – корпусной комиссар А. Артузов, комдив А. Никонов. Начальники отделов: 1-го (западного) – корпусной комиссар О. Штейнбрюк; 2-го (восточного) – корпусной комиссар Ф. Карин; 3-го (военной техники) – комдив О. Стигга; 4-го (военно?морского) – капитан 2-го ранга М. Нефедов; 5-го (военных округов и флотов) – комбриг В. Боговой; 6-го (радиоразведки) – бригадный инженер Я. Файвуш; 7-го (дешифровального) – полковник П. Харкевич; 8-го (военной цензуры) – дивизионный комиссар П. Колосов; 9-го (монголо-синьцзянского) – комбриг В. Панюков; 10-го (специального технического) – бригадный инженер А. Лозовский; 11-го (внешних сношений) – комкор А. Геккер; 12-го (административного) – майор А. Мартьянов. Специальное (разведывательно-диверсионное) отделение «А» возглавил бригадный комиссар Г. Туманян.

Назовем и некоторых из зарубежных работников того времени.

АНГЛИЯ. В помощь легальному резиденту «Соколову» (бригадный инженер М. Вайнберг) в Лондон назначен военный инженер 3-го ранга А. Беликов, выпускник Школы Разведупра РККА (1936), ранее окончивший Военно?морское инженерное училище.

БОЛГАРИЯ. Первым советским военным атташе и легальным резидентом в этой стране в 1935 году стал полковник В. Сухоруков (назначен в декабре 1934 года). Службу в военной разведке Сухоруков начинал еще в 1921 году в Разведупре при Военсовете Народно-революционной армии Дальневосточной республики. По окончании основного и восточного отделения Военной академии РККА (1924) работал в Китае под «крышей» советских консульств в Харбине, Мукдене и Ханькоу. Помощник начальника 2-го (агентурного) отдела, начальник Отдела внешних сношений Четвертого Управления Штаба РККА. Награжден Орденом Красного Знамени (1933). За два года работы в Софии сумел создать разведсеть на Балканах. Начинал разработку болгарского генерала и будущего Героя Советского Союза (1972) В. Заимова, которого к разведработе привлек уже следующий военный атташе полковник А. Бенедиктов (1939).

ГЕРМАНИЯ. Весной 1936 года в страну был командирован И. Крекманов («Васильев», «Шварц»), вспоминавший впоследствии, что задание ему давал сам Я. Берзин (хотя согласно документам он служил в это время на Дальнем Востоке, в ОКДВА). В Берлин «Шварц» ехал с документами представителя одной из религиозных организаций Нью-Йорка. Берзин подчеркнул, что председатель этой организации – сотрудник Разведупра, и потому запросов гестапо туда можно не опасаться. Официально миссия И. Крекманова состояла в наблюдении за строительством в окрестностях германской столицы детской больницы. «Шварц» много лет занимался партийной работой в Болгарии и Югославии, сотрудничал с советской военной разведкой с 1929 года. Был нелегальным резидентом в Чехословакии (1930–1933). Годом раньше Крекманова в Берлин прибыл полковник А. Иодловский. В военной разведке с 1921 года. Выполнял задания в Германии и Польше, работал начальником Разведотдела Западного военного округа, награжден Орденом Красного Знамени (1933). Новые кадры прибыли и в берлинскую легальную резидентуру. Это – военный инженер 3-го ранга П. Фоменко (1935), которому предстояло работать в торгпредстве, и военный инженер 3-го ранга К. Леонтьев (1936), назначенный секретарем военного атташе СССР комбрига А. Орлова. Фоменко после окончания Артиллерийской академии (1932) работал за границей по линии Артиллерийского управления РККА. К. Леонтьев был выпускником Военно?химической академии (1935) и учился в Школе Разведупра РККА.

ДАНЦИГ (Гданьск). В вольный город Данциг, находившийся под управлением Лиги Наций, резидентом Разведупра и Генеральным консулом СССР был направлен в 1936 году В. Михельс. Он с 1922 года заведовал Отделом информации в газете «Известия», а затем примерно год работал в наркомате иностранных дел редактором по делам Австрии, Болгарии и Венгрии во 2?м Западном политическом отделе, выезжал в командировки в Чехословакию, Польшу, Германию и Францию.

КИТАЙ. Легальным резидентом (корреспондентом ТАСС) в Шанхай в 1936 году отбыл дивизионный комиссар Л. Борович («Алекс»), которому посвящен отдельный очерк в этой книге. На легальную работу в Харбин (вице-консул) был отправлен молодой сотрудник разведки майор А. Рогов, только что окончивший спецфакультет Военной академии им. М.В. Фрунзе. Тогда же, после выполнения заданий в Германии и Франции, в Китай прибыл и нелегальный резидент военный инженер 2-го ранга Х. Боев, занимавший аналогичную должность в Болгарии еще в 1921–1923 годах. Затем он работал в Югославии и Австрии, был резидентом в Чехословакии и Турции, окончил Военную академию механизации и моторизации (1935).

ПОЛЬША. Нелегальным резидентом в Кракове в 1936 году был направлен болгарский коммунист и военный разведчик во Франции (1927–1931) Н. Попов (Стоян Владов, «Черный»). За пять лет пребывания в СССР он получил военное образование и прошел спецподготовку. В относительно короткое время «Черный» создал обширную агентурную сеть. Источники полученных им сведений находились не только в Польше, но также в Германии, Австрии, Чехословакии и Венгрии. Радисткой к нему назначили Урсулу Кучинскую («Соня»), которая работала также вместе со своим мужем Рольфом Гамбургером (1935–1937). До этого Урсула (впоследствии известная как Рут Вернер) успела поработать в Китае и пройти разведподготовку в Москве (1930–1935). В Польше «Черный» проработал до 1941 г.

ПОРТУГАЛИЯ. Резидентом в эту страну в 1936 году был назначен военный инженер 2-го ранга Б. Овсиенко. Поставленные перед ним задачи касались в основном помощи республиканской Испании. В СССР он эмигрировал из Польши в 1924 году, спасаясь от преследований полиции. В Стране Советов его направил в пограничные войска лично Ф. Дзержинский. Овсиенко служил на Дальнем Востоке, затем учился в Высшей пограничной школе, где познакомился с А. Артузовым. По завершении учебы Б. Овсиенко направлен для продолжения службы в Ленинградский военный округ. Через три года вновь учеба – теперь уже в Военной академии механизации и моторизации им. И.В. Сталина, а в 1935 году Артузов пригласил его на работу в Разведупр. В Лиссабон Овсиенко приехал вместе с радисткой «Эрной», незадолго до этого вернувшейся из Японии. Отозвали его из страны, где он успел наладить работу в 1937 г.

США. Нелегальным резидентом туда в 1936 году выехал старый сотрудник военной разведки (с 1920 года) полковой комиссар Б. Буков, работавший ранее в Германии. Из-за срочности задания его сняли с учебы, не дав окончить промышленный факультет Военной академии механизации и моторизации им. И.В. Сталина. В Америке также работал З. Литвин («Мулат»), получивший образование на Восточном факультете Дальневосточного университета (1926) и проработавший два года (1934–1936) в Китае помощником резидента. По легальной линии в страну в 1936 году прибыл военный инженер 3-го ранга П. Баранов, выпускник Школы Разведупра РККА, пришедший сюда из военно?морского училища.

ФРАНЦИЯ. Завершив учебу на Особом факультете Военной академии им. М.В. Фрунзе (1936), в Париж нелегальным резидентом выезжает И. Винаров («Март»). Ранее, в 1930–1933 годах, он был главным резидентом в Австрии, на работу в Разведупр пришел в 1925 году, работал помощником резидента в Китае. Среди полученных им заданий также числится помощь испанским республиканцам. Кроме того, на Винарова возложили обязанность по созданию разведсети на территории Германии, Португалии, Бельгии, Италии. С конкретными задачами он выезжал и в другие страны.

ЧЕХОСЛОВАКИЯ. В 1935 году в страну были направлены два советских военных разведчика. Болгарский коммунист Д. Ананиев («Мими»), еще в 1920-е годы наряду с партийными выполнявший и разведывательные задания, прибыл в Прагу из Болгарии. Официально он приехал учиться в Славянском институте, работая к тому же корреспондентом солидной болгарской газеты «Заря». В. Врана был привлечен к сотрудничеству с чехословацкой резидентурой советской военной разведки в самом начале 1930?х годов, и с 1932 по 1935 годы успешно работал в Париже. По возвращении на родину работал в дирекции заводов «Шкода», выполнявших военные заказы не только для чехословацкой армии, но и для вооруженных сил других стран мира (в том числе и СССР). Военным атташе СССР в ЧСР назначен полковник Л. Шнитман, много лет проработавший в Германии (с 1926 года) и Финляндии.

ШВЕЙЦАРИЯ. С заданием Разведупра РККА в страну в 1936 году приехал венгерский коммунист и профессиональный картограф Ш. Радо («Альберт», «Дора»). Он основал в Женеве картографическую фирму «Геопресс», служившую ему прикрытием. Впоследствии он был назначен резидентом. Деятельностью «Доры» на первом этапе (1936–1937) руководила нелегальный резидент М. Полякова. В военную разведку она пришла в 1932 году по комсомольской путевке, была помощницей резидента в Германии. Окончила Школу Разведупра.

Большую помощь военная разведка оказывала Республиканской Испании, где в 1936–1939 годах шла гражданская война. Советские специалисты, направлявшиеся туда по линии военного ведомства, проходили собеседование и подготовку в Разведывательном управлении РККА. Среди них были и военные разведчики. Главным военным советником испанского правительства был назначен корпусной комиссар Я. Берзин (генерал Гришин, Доницетти). Советник по разведывательно-диверсионной работе майор Х.-У. Мамсуров («Ксанти») получил специальное образование на общевойсковом отделении Курсов усовершенствования по разведке (1935) и некоторое время был секретным уполномоченным Специального (диверсионного) отдела «А» Управления. Те же Курсы, но тремя годами раньше окончил капитан-лейтенант Л. К. Бекренев, работавший в Испании по линии военно?морской разведки. В республику он был направлен с должности начальника отделения Разведотдела Черноморского флота. Военный инженер 2-го ранга А. И. Эмильев (под этим именем в СССР жил и работал болгарский коммунист С. Контров) в 1930–1935 годы выполнял задания в ряде европейских стран, а затем преподавал в Школе Разведупра; в Испании он стал советником 14-го (партизанского) корпуса Интернациональных бригад. Военный инженер 3-го ранга И. Г. Старинов («Вольф») в начале 1930?х годов готовил для Разведупра и Коминтерна партизанские кадры: специалист по минно-подрывному делу, он командовал интернациональным диверсионным отрядом в составе 14-го (партизанского) корпуса. Организацией партизанского движения в Испании занимался Г. И. Семенов, сотрудник Региструпра – Разведупра с 1920 года. Семенов выполнял задания в Германии и Китае, и перед командировкой на Пиренейский полуостров он вернулся из Монголии. Военный атташе комбриг В. Е. Горев ранее служил в РККА и в Особых отделах ВЧК-ГПУ фронтов, армий и МВО. По завершении учебы на Восточном факультете Военной академии РККА он занял должность военного советника в Китае (1925–1927), позднее в начале 1930?х, работал резидентом военной разведки в США. Помощником Горева был майор Д. О. Львович («Лоти»); находясь в Испании, он продолжал числиться в должности заместителя начальника Разведотдела ЛВО. Службу в РККА он начинал в политорганах, а с 1921 года стал сотрудником военной разведки. Работал в Персии, Турции и Германии, а также в центральном аппарате.

«Отправке советников, – как писал исследователь Ю. Рыбалкин, – предшествовал отбор кандидатов в советнический аппарат, который производился, как правило, центральными управлениями и кадровыми органами Наркомата обороны через командующих военными округами. Главные и старшие военные советники, советники фронтов и дивизий утверждались ЦК ВКП(б). Отъезжающих инструктировал лично начальник Разведуправления Наркомата обороны С. Урицкий (Директор)». Советники и переводчики, воевавшие в Испании, вспоминали позднее о своих встречах с Семеном Петровичем. Вот лишь три эпизода из очень многих.

Н. Кузнецов: «– Известно ли вам, какие события происходят в Испании? – сразу спросил начальник управления Семен Петрович Урицкий. – Конечно, – ответил я, несколько удивленный этим вопросом. – А хотели бы вы отправиться туда? Не дав мне ответить, он стал рассказывать о гражданской войне на Пиренейском полуострове, причем намеренно сгущал краски, стараясь подчеркнуть опасность, которой подвергается всякий, кто попадает в эту страну. – Словом, учтите, что вас ждет, и подумайте, прежде чем говорить «да» или «нет». Все зависит от вашего желания. У меня не было особой нужды раздумывать. Я сказал, что согласен. – Очень хорошо, – отозвался Урицкий. – Я был обязан предупредить вас и доложить начальству, если замечу, что вы колеблетесь. Вы назначены в Испанию нашим военно?морским атташе. Это было так неожиданно, что я не сразу нашелся, что ответить. Урицкий внимательно посмотрел на меня: – Что вы знаете об Испании? – Видимо, на моем лице была написана растерянность. – Разумеется, как моряк, не больше, – поспешил он добавить… Я рассказал Урицкому все, что сохранилось в памяти. – А что вы знаете о состоянии испанского флота? – спросил меня Семен Петрович. Я помянул про себя добрым словом английский справочник, который мы совсем недавно листали в кают-компании «Червоной Украины». Стал перечислять линкоры, крейсера, эсминцы, назвал основные базы – Кадис, Эль-Ферроль, Картахену. Не знаю, какой балл мысленно выставил мой экзаменатор, но, видимо, экзамен я все же сдал. Затем Урицкий начал знакомить меня с обязанностями военно?морского атташе. Всего лишь несколько дней назад были возобновлены дипломатические отношения между СССР и Испанией. Из советских людей в Испании находились только вездесущие журналисты. В «Правде» появились первые корреспонденции Михаила Кольцова. Их читали с огромным интересом. Было много желающих поехать в эту страну, чтобы воевать на стороне республиканского правительства, но ни одного добровольца еще не отправили. В Мадрид выехал наш посол М.И. Розенберг. За ним следом отправился военный атташе В.Е. Горев. Теперь предстояло ехать мне. Водя карандашом по карте, Урицкий знакомил меня с положением на фронтах. – Условия, в которых вам предстоит работать, необычные. Ваша задача заключается в том, чтобы по возможности помогать флоту законного правительства республики… Когда можете вылететь в Париж? Штатское платье у вас есть?.. – забросал меня вопросами Урицкий. Я ответил, что штатского платья у меня нет, и мне были даны сутки на сборы и экипировку. Уже прощаясь, Семен Петрович спросил, что я знаю о Лепанто. Может быть, он думал о Сервантесе, солдате испанского флота, потерявшем в морской битве при Лепанто руку? Не случись этого, возможно, Сервантес не стал бы писателем и человечество не получило бы «Дон Кихота»? Я вспомнил лишь, что при Лепанто христианский Запад сражался с мусульманской Турцией. Остальное узнал позднее: подробности из биографии Сервантеса, то, что битва при Лепанто была последней битвой галерного флота, на смену которому пришли парусные суда, и что после этой битвы владычество Испании на морях уже стало ослабевать… Многое об Испании мне еще предстояло узнать. Рано утром 23 августа 1936 года я вылетел из Москвы».

А. Родимцев: «Несколько раз обращался я к командованию с просьбой послать в Испанию. Ответа долго не было. И когда я уже было совсем решил, что не удастся поехать добровольцем, меня вызвали к комдиву Урицкому. Это было 11 сентября 1936 года… Девять часов вечера. Подошла моя очередь. Встал со стула, мысленно повторил про себя: «Товарищ комдив, старший лейтенант Родимцев по вашему вызову прибыл». Волнуясь, открыл дверь кабинета. Человек в военной форме, с посеребренными висками и красными от бессонницы глазами поднялся из-за стола и подошел ко мне. Пожал руку, предложил сесть.

– Нам известно, – начал он, – что вы более трех лет командуете взводом в полковой школе. Мы согласны, Александр Ильич, удовлетворить вашу просьбу. Поедете в Испанию. Там позарез нужны пулеметчики. Довольны?

– Большое спасибо, – ответил я. – Оправдаю доверие.

– У вас жена и дочка?

– Так точно.

– Придется некоторое время им пожить одним. Будет трудно поможем. А вам даю сутки на сборы. Готовьтесь… Завтра в 12 часов приходите сюда. Переоденетесь в гражданскую одежду, получите паспорт и в 21 час с Белорусского вокзала отправитесь в путь.

– Мне надо сдать эскадрон, кое-какое полковое имущество, доложить командиру полка об отъезде. – Вам, товарищ Родимцев, ничего и никому не нужно сдавать и докладывать. И жене как можно меньше говорите. После отъезда мы сами сообщим в полк. С вас все спишут и назначат другого командира. Счастливо, – жмет мне руку Урицкий. – Пропуск отметите в приемной. До свидания».

А. Обручева (Старинова): «Шли дни. События в Испании широко освещались советской печатью. Я читала корреспонденцию Михаила Кольцова, поражаясь и мужеством испанцев, и отвагой автора. Внезапно ко мне на квартиру приходит незнакомая женщина. Представилась: «Урванцева». И предупредила, что все, о чем пойдет речь, я не должна разглашать. Вскоре она пригласила меня к себе на службу и попросила заполнить большую анкету. Урванцева внимательно прочла ее, ничего не сказала, но я уже догадалась, что это связано с возможной командировкой в Испанию. Через несколько дней она зашла ко мне и довольная сообщила: – Ну, вот и хорошо, что застала Вас дома. Собирайтесь, поедемте к товарищам, которые хотят с вами побеседовать. Это было так неожиданно, что я немного растерялась, но, глянув на полную, добродушную и улыбающуюся Урванцеву, успокоилась. Через полчаса я очутилась в большом учреждении, недалеко от моей квартиры. Разговаривал со мной высокий, статный, с крупными чертами лица и густой шевелюрой военный, как я потом узнала – Г.Л. Туманян. Перед ним лежала моя анкета. – Значит, Вы готовы выехать в длительную командировку? – спросил он и ласково, по-дружески посмотрел на меня. – Готова! – А дочь? – Устрою и дочь. Родные и друзья присмотрят! Недолго продолжалась наша беседа. Чувствовалось, что Гай Лазаревич уже многое обо мне знал, все было просто и ясно. Мы с ним тепло распрощались, и я поняла, что это не последняя встреча. Меня опять предупредили, чтобы я никому ничего не говорила. Прошло некоторое время, и я точно в назначенный час вновь была в кабинете Туманяна, где находился еще один человек. Нас познакомили, и я узнала, что меня назначают его переводчицей. – Надеюсь, довольны, товарищ Порохняк? – спросил незнакомца Гай Лазаревич. – Да, да… конечно, – как-то по-военному выпрямившись и избегая моих глаз, ответил тот. Глядя на своего будущего начальника [это был И. Г. Старинов. – Авт.], я еще не понимала, чем он будет заниматься в Испании. Порохняк был в новом, штатском костюме, и было заметно, что он его стесняется, – в нем угадывался военный. Это, видимо, заметил и Гай Лазаревич. – Вы теперь не военинженер 3-го ранга, – сказал он, – а гражданин… Александр Порохняк. Вскоре нас, вместе с другими отъезжающими в Испанию, принимал комкор – Семен Петрович Урицкий. Семен Петрович беседовал с нами с каким-то внутренним подъемом, предупреждал, что впереди много трудностей, опасностей, но мы должны обязательно оправдать оказанное нам высокое доверие. Он вспоминал о больших испытаниях, которые наш народ перенес в войне против белогвардейцев и иностранных интервентов в 1918–1920 годах. Заканчивая беседу, Урицкий сказал: – Надеюсь, вы сделаете все, чтобы помочь испанскому народу защитить свободу и демократию в борьбе против фашистских мятежников и интервентов!

Переночевали в Варшаве, проехали через Чехословакию в Вену. На следующий день экспрессом прибыли в Париж. Нас встретили и помогли ознакомиться со столицей Франции. Вечером 22 ноября мы, наконец, выехали в Испанию»

.