Красный шайтан

Через десять минут остановились у длинного, в два этажа здания на Михайловском проспекте, расплатившись, вышли из коляски. Поднялись по ступеням в караульное помещение, где за перегородкой сидел молодцеватый прапорщик с револьвером в кобуре и два юнкера с тесаками* на поясах.

– Дмитрий Васильевич представился (тот встал) и попросил сопроводить к начальнику училища.

– Он вас приглашал?

– Нет, я его старый товарищ, приехал навестить.

– Таволжанский, – обернулся прапорщик к юнкерам, – сопроводите господ к полковнику.

– Слушаюсь,– ответил один, – прошу следовать за мною.

Втроем вышли в проходную дверь, впереди открылся широкий плац, на котором маршировал строй, по бокам высились казармы. Миновав их, оказались у особняка с росшими вдоль фасада елями,

– Прошу, – открыл юнкер половину двери. – В отделанном мрамором вестибюле в стеклянной пирамиде стояло училищное знамя, рядом застыл часовой с винтовкой.

Юнкер козырнул, поднялись широкой лестницей наверх, прошли сияющим паркетом коридором в его конец. Там он передал Поспеловых адъютанту с аксельбантом, доложив о цели визита.

Одну минуточку,– указал тот на стулья у стены и скрылся за высокой дверью приемной. Через минуту вернулся, оставив ее открытой,– проходите. А навстречу из-за широкого стола, с портретом Государя Императора сзади, уже спешил, разведя руки в стороны, невысокий сухощавый полковник с орденами Святой Анны, Станислава и крестом «За переход Дуная» на мундире.

– Дмитрий Васильевич, батенька ты мой! – троекратно облобызался с Поспеловым старшим. – Это ж сколько мы не видались?

– Лет семь, Иван Петрович, с тех пор как вышел в отставку,– растроганно прогудел гость.

– А в наших краях как?

– Да вот, привез сына поступать в училище,– кивнул на стоявшего позади отрока.

– Здравия желаю, господин полковник! – вытянулся тот.

– Ну-ка, ну-ка, – подойдя, оглядел его начальник. – Гренадер!* Как зовут?

– Михаил (вздернул подбородок).

– Будем знакомы, Михаил, – протянул руку. – Так значит, желаешь стать офицером?

– Да, желаю. Как отец.

– Ну что же, похвально, – похлопал по плечу. – Затем пригласил гостей сесть, и старшие предались воспоминанием. Впрочем, длилось это недолго, поскольку через час полковника во дворце ждал наместник*. Вызвал адъютанта он, приказав принять документы и занести в строевую часть, а у Дмитриевича Васильевича спросил, – где остановились?

– По старой памяти в гостинице «Ориант».

– Отлично. В два часа заеду, пообедаем в одном красивом месте.

Тем же путем, но уже без сопровождения, Поспеловы вышли из училища, прогулялись и вернулись в гостиницу.

Ровно в назначенное время в дверь постучали – за порогом стоял адъютант.

– Иван Петрович внизу в коляске, – приложил руку к фуражке.

Спустя несколько минут от гостиницы отъехал лакированный фаэтон с откидным верхом и солдатом на облучке. Оставив позади центр, он пересек мост через бурную реку, поднялся в предместье с садами и виноградниками где остановился у небольшого духана*. К нему, у самого обрыва была пристроена терраса, оттуда открывался чудесный вид на город и окружающие пейзажи.

Все, вышли из коляски, а к ним уже спешил хозяин – широкоплечий, средних лет человек в круглой войлочной сванке* и темной черкеске с газырями.

– Здравствуй Амиран, гостей принимаешь? – обратился к нему Томкеев.

– Всегда вам рад господин полковник,– приложил тот руку к груди. – Чего желаете?

– Пообедать с моими друзьями на террасе.

– Сочту за честь,– и, обернувшись громко позвал, – Мамука!

Из двери возник второй, в белом фартуке, – хозяин что-то сказал на грузинском.

Вскоре вся компания сидела в указанном месте за столом, куда Мамука доставил всяческую зелень – лук, редис, петрушку кинзу, горячий лаваш и нарезанный ломтями сулугуни*. Затем появился стаканы и с тонким горлышком запотевший кувшин, а в завершение шампуры с дразняще шипевшими шашлыками.

– Доброго аппетита, – чуть поклонился Мамука и вернулся в духан.

Адъютант, поручик по фамилии Кипиани, наполнил стаканы красным вином, передав каждому. Полковник, распушив усы, встал (остальные тоже) и предложил тост за встречу. Каждый выпил до дна, включая Михаила – душистое, с терпким вкусом вино ему понравилось. Сочный шашлык тоже, хотя с шампура есть было непривычно.

– Помнится, мы такое пили в Аджарии, – сказал, закусив Поспелов.

– Ну да, на позициях, – рассмеялся начальник училища, повторили, закусив сыром, завязался непринужденный разговор. В это время из духана снова появился хозяин и подошел к гостям, – всего ли хватает?

– Хватает, Амиран, – кивнул полковник. – Разве что покорми денщика.

– Уже, – последовал ответ, и духанщик направился обратно.

– Приятный какой человек, – глядя вслед, сказал Дмитрий Васильевич.

– Во всех отношениях, – рассмеялся поручик,– бывший абрек.

– А разве они еще бывают? – вытаращил глаза Михаил.

– У нас на Кавказе молодой человек, все бывает, – назидательно сказал Томкеев. – Вы, Дмитрий Васильевич помните ротмистра Ануфриева?

– Как же помню, он командовал кавалерийским эскадроном.

– Ну, так этот самый духанщик был у него лихой рубака. Генерал Лорис – Меликов даже наградил его именным «смит-вессоном»*. По окончанию кампании уехал к себе в горное селение и там повздорил с местным князем. – Тот приказал Амирану кланяться, он отказался, за что получил удар плетью. Не стерпев обиды, ночью сжег княжеский дом и ушел в абреки.

Через год полиция поймала, храбрецу светила тюрьма, но я отстоял. Съездил к наместнику, и тот объявил ему амнистию. Потом Амиран купил этот духан, он в Тифлисе один из лучших.

– Я же и говорю, весьма приятный человек, – снова сказал Поспелов, все весело рассмеялись.

– А кровная месть у вас осталась? – поинтересовался Михаил.

– Как же, как же, – благодушно прогудел полковник. – Расскажите Сергей Багратович о последнем случае. Адъютант снова налил всем вина, и на минуту задумался.

– Не так давно вон за тем перевалом (кивнул на горную гряду) жили две семьи. И между ними существовала давняя вражда, из-за чего, теперь уже никто не помнит. Власти пытались их мирить, одного отправили на каторгу, ничего не помогало. Каждый год кровники убивали друг друга. Дошло до того, что в одной остались мать и три брата, а во второй отец с сыном.