В закрытом гарнизоне. Книга 3

В закрытом гарнизоне. Книга 3
Валерий Николаевич Ковалев

Морские истории и байки
На берегу жизнь кажется серой и безрадостной. Дни текут вялой чередой, скучно и неинтересно. Совсем другое дело, Военно-морской флот, особенно Краснознаменный Северный. А на нем – подплав, где нет места грусти. Там романтика дальних плаваний – можно побывать на Полюсе и в Бермудском треугольнике, видеть Северное сияние и слышать щебет дельфинов. А еще в море дают вино, а к нему икру и шоколад, что вызывает любовь к Родине, в базе же все весело ходят строем и душевно поют песни. Короче, всего не расскажешь. Лучше нажимай кнопку и отдавай швартовы.

Счастливого плавания!

Валерий Ковалёв

В закрытом гарнизоне (сборник рассказов). Книга 3

Валерий Ковалёв

Родился 20 апреля 1952 года на Луганщине.

После окончания горного техникума работал в шахте горным мастером.

Затем срочная служба в ВМФ на ракетном подводном крейсере «К-450» Краснознаменного Северного флота. Далее учеба в Высшей школе КГБ СССР им. Ф.Э.Дзержинского и ее продолжение в морской контрразведке. Участник ходовых и государственных испытаний новой техники, двух дальних походов в Северную Атлантику. После, служба в Прокуратуре Союза ССР и Генеральной прокуратуре России.

Ныне в отставке. Автор восьми бумажных и десяти электронных книг.

«Сдатчики»

За бортом гудит шести бальный шторм, мы сидим в отсеке и, распершись по бортам, тупо пялимся на кренометр.

– Ду-ду-ду, – размеренно молотит внизу компрессор, восполняя сжатый воздух после всплытия.

Уже с час наш ракетоносец болтает в Белом море, где в точке рандеву, на борт надлежит принять очередную бригаду «сдатчиков».

Сдатчики – это специалисты СМП, на котором построен крейсер, а мы – экипаж, испытывающий его в море.

– И когда уж причапает этот гребаный буксир, – недовольно басит, раскачиваясь в своем кресле у стрельбового пульта, старшина команды Олег Ксенженко.

– Хрен он придет при таком шторме, – прислушиваясь к гулу за бортом, отвечает спец правого борта Саня Порубов.

Я сижу на своем, молчу и апатично жую галету.

Внизу металлически звякает трап и в узком люке возникает мокрая фигура в канадке.

– Ну что, заскучали орелики? – ступает на палубу и стягивает с головы капюшон, наш командир БЧ, капитан-лейтенант Мыльников.

– Заскучаешь тут, – недовольно брюзжит Саня. – Болтаемся как яйца в штанах.

– Ну и матерщинник, ты Порубов, – плюхается в свое кресло Сергей Ильич. – Королев, – дай пожевать.

Я извлекаю из зашхереной банки несколько галет, кряхтя пролезаю под направляющей балкой торпедного аппарата и сую их «бычку» в руки.

– А на мостике полный абзац, – смачно хрустя, ухмыляется Сергей Ильич. – Заливает, того и гляди потонем.

– Типун вам на язык, – бурчит Олег. – Ну и шутки.

– Да это я так, для поднятия тонуса, – белозубо скалится Сергей Ильич и поочередно стягивает с себя канадку, ватные штаны и сапоги.

– Емельянов! – балансируя на палубе, наклоняется он над люком.

– Я! – глухо доносится оттуда и в проеме возникает чубатая голова в пилотке.

– На вот, посуши в компрессорной, – поочередно передает ему канадку и штаны бычок.

Оставшись в водолазном свитере и синем РБ, он снова усаживается в кресло, выщелкивает из штатива телефон и звонит штурману.

Судя по разговору, получен благоприятный прогноз, а буксир где-то на подходе.

– Так, проверить аппараты и торпеду! – поворачивается вместе с креслом бычок.

Настроение заметно улучшается, и мы принимаемся за работу.

Для начала осматривается лежащая на нижнем стеллаже правого борта практическая торпеда, с красной полосатой башкой, опоясанная бугелями, на аппаратах расхаживаются приборы установки глубины, режима и маневрирования при стрельбе, а потом в холостом режиме прогоняется ее автоматическая система.

– Все нормально, товарищ капитан-лейтенант, – вырубает Олег мерцающий экран пульта, и на нем гаснут цветные мнемосхемы.

– Интересно, как там наши деды, наверно укачало вдрызг? – усевшись на торпеду, ухмыляется Саня.

– Это вряд ли, – сопит Олег, подтягивая кремальеру верхнего люка. – У них вся корма в ракушках.

«Дедами» мы называем бригаду торпедистов-сдатчиков, которая в числе прочих должна прибыть на буксире. С ними мы работаем в заводе и болтаемся в море уже несколько месяцев и весьма сдружились. Мужики все здоровенные, в возрасте и весьма колоритные.

Бригадир – Илья Васильевич Шамин, пять лет служил комендором на крейсере, Клавдий Павлович Югов в войну был старшиной команды торпедистов на «щуке», а самый младший, которого они зовут пацаном, демобилизовался с флота лет пять назад. Шамин и Югов коренные поморы, окают и знают все о торпедном оружии.

В море с нами идут только те сдатчики, чья техника будет испытываться на выходе.

Сейчас с нами на борту сдаточные команды гидроакустиков и радиометристов, ученые мужи из двух отраслевых «КБ» и принимающие у них комплексы, военпреды.

Всю предшествующую неделю, находясь под водой и периодически всплывая, мы устанавливали «контакты» с выполняющими роль целей эсминцем и дизельной подлодкой, а также испытывали корабельные «глаза и уши», в других режимах.

Техника отработала исправно, теперь эти сдатчики будут высажены на буксир, а мы примем оттуда новых. Впереди «прогонка» торпедного комплекса, стрельба одиночной торпедой в ручном режиме и снятие контрольных параметров.

Перед самым обедом тишину отсеков разрывают колокола громкого боя, и следует команда «носовой швартовой подняться наверх».

– По ко?ням! – бросает нам с Олегом Сергей Ильич, и быстренько напялив на себя сапоги, ватники и спасательные жилеты, мы спускаемся вслед за ним на нижнюю палубу.

Там к нам присоединяется трюмный Леха Емельянов, а у трапа, ведущего в центральный пост, еще двое – радиометрист и химик. Все мы похожи на пингвинов и неуклюже лезем вверх.

– В центрально следует краткий инструктаж и вся команда, поочередно исчезает в шахте люка.

В рубке сыро и собачий холод, с мостика слышны глухие команды, а между выдвижных устройств, втянув головы в воротники, дымят зажатыми в кулак сигаретами убывающие с корабля сдатчики.

– Шустрей, шустрей, сынки, что плететесь как вошь на поводке, – бросает какой-то сидящий на своей кисе? остряк, и все довольно ржут.