Улица в бесконечность

Улица в бесконечность
Валерий Красовский

Жанр книги – фантастика в привязке к реальности нашего времени. Основные события охватывают период конца двадцатого века и начала двадцать первого.

Улица в бесконечность

Валерий Красовский

© Валерий Красовский, 2023

ISBN 978-5-0062-0469-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

УЛИЦА В БЕСКОНЕЧНОСТЬ

Фантастика

1. Вступление

Он открыл глаза и впервые ощутил магию света, явившего лик женщины. Его младенческое еще безотчетное восприятие сразу определило, что это часть его сущности. Потом завертелся калейдоскоп восприятий: появились отображения лиц других людей старых и молодых, мелькание то белого, то светло-зеленого, то синего цветов. Естественно новорожденный не мог знать звуковых соответствий увиденного и того, что это медицинские работники в спецодежде. Они были погружены в свои дела, и, казалось, что явленный в жизнь и обретший сознание человечек их больше не интересовал.

У мира нет края, поэтому, где ни встань, будешь, если хочешь так считать, в центре событий. Бесконечность предполагает любую вероятность, а это может означать, что каждый из нас вместе с окружающим антуражем может повториться неисчислимое число раз. Иногда мы это не осознанно интуитивно обозначаем в глубинах своей души, смятенной величием окружающего простора. Отсюда невольно напрашивается вывод, что прошлое, настоящее и будущее какого-либо проявления в бескрайних вселенских масштабах существуют одновременно. Следовательно, все случается вновь и вновь, и нельзя отличить, где копия, а где первозданный шедевр.

Навыки новорожденного быстро формировались. Он с интересом рассматривал родных и незнакомых людей. Его окружало множество бытовых вещей и развивающих игрушек. Он их старался коснуться, схватить и сжать, подержать, попробовать на зуб и вкус, сломать, порвать, разбить, швырнуть, согнуть и еще много чего. В его возрасте позволялось делать то, что позже ставилось под запрет. С изображением в зеркале малыш быстро разобрался, когда, поводив рукой за рамкой стекла, ничего не обнаружил. Плакать он умел с рождения, так как таким образом сигнализировал, что голоден, или что подстилка причиняет неудобства. Позже он осознал, что с помощью влаги из глаз можно добиваться большего. Механизм слезотечения действовал хорошо, в такие моменты его успокаивали и разрешали иногда то, что до того не позволяли, правда в компромиссной интерпретации. Есть такое замечательное слово – воспитание. Его начинают гораздо раньше школьного образования, оно позволяет осознать великие опасности неправильного поведения. Во взрослой жизни человек уже самостоятельно оттачивает эти навыки. Некоторые их изумительным образом извращают.

Каждый человек – это посланник из неведомых едва ли осязаемых миров в реальность бытия. Осознание себя – великий, тонкий, чувствительный, динамичный вселенский дар для личности. Однако в силу своей необыкновенной восприимчивости он подвергается множеству воздействий окружающего пространства, в том числе и со стороны других людей. Осознанное восприятие информации у человека не может быть непрерывным в силу устройства его организма. Данные должны быть зафиксированы биологическими молекулами и осмыслены. Это происходит во время сна, который соединяет нас с теми ареалами, из которых мы возникли. Наличие более развитых цивилизаций, чем наша земная обитель, по мнению многих мыслителей, также естественно, как само бытие. И где предел их могущества? Какие у них возможности? Взаимосвязаны ли мы с ними?

2. Вылет

Прерывая спокойное течение времени дежурной смены, на стене замигало табло с надписью «боевая тревога» и в динамике послышался голос:

– Пара капитана Терехова на вылет!

В считанные мгновения летчики экипировались и побежали к самолетам готовым к взлету.

Уже в наушниках командир и ведомый услышали:

– От вас требуется пресечь нарушение государственной границы в квадрате двадцать пять четырнадцать. Как поняли?

– Задание принято! – ответил Терехов.

Истребители после короткого разбега резко взмыли вверх и стремительно достигли обозначенного района. Летчик самолета-нарушителя, зафиксировав приближение двух перехватчиков, спешно отвернул от государственной границы.

– Самохин, давай припугнем! Следуй за мной!

При форсированном ускорении тела пилотов вдавливаются в кресла, глаза туманятся. Только регулярные тренировки дают возможность не терять контроля над показаниями приборов и держать на прицеле вражескую маневренную цель.

В момент наивысшей нагрузки Терехов увидел белое шаровое свечение прямо по курсу. Некоторые индикаторные стрелки пришли в замешательство. Он сбросил скорость. Аппаратура тут же отобразила привычные параметры. Догонять нарушителя в нейтральном воздушном пространстве не имело смысла.

– Олег, у тебя все в порядке?

– Все в норме товарищ капитан.

– Ничего особенного не видел?

– Да, нет. Старался не отстать от вас. Нарушитель, похоже, ускользнул.

– Вроде, что так.

Спросить своего ведомого старшего лейтенанта Самохина про свечение и сбои в показаниях датчиков, находясь в эфире, Терехов не рискнул. «Если сейчас начну выяснять, точно заставят идти на медкомиссию», – подумал он.

– «Енисей, пять, разворачивайтесь на базу!» – послышалось распоряжение на возвращение.

После приземления «мигами» занялись техники. Терехов и Самохин зашли в комнату дежурной смены.

– Ну, что по домам, товарищ капитан? – спросил его напарник.

– Ты, Олег, ступай. У тебя жена молодая, детишки – сынишка и дочка. По себе знаю, как семья волнуется, когда мы на службе.

– У вас, Андрей Иванович, сыновья также еще не взрослые.

– Уже школьники. Много своих увлечений. Им с друзьями больше интереса общаться, чем с родителями. Я зайду на диспетчерский пункт, надо кое-что выяснить. Пока.

Терехов просмотрел запись параметров полета и, обнаружив то, что его интересовало, облегченно вздохнул: «Значит, мне это не померещилось и я пока еще в здравом уме».

– Что это за точка перед моим самолетом? – спросил он оператора.

Мельком взглянув на отображение, тот быстро ответил:

– Помехи, какие-то. На больших скоростях всякое высвечивается. На другой частоте пропадает.

3. В гостях у бабушки

Максим гостил у своей бабушки в деревне. Стояло жаркое лето. Июль, миновав середину отведенного ему календарного срока, загрохотал и заблистал пышными грозами. Они случались либо после полудня, либо ночью. Детей в деревню Новоселки от городского автомобильного выхлопа приехало немало. Они прибыли к своим родственникам из разных мест Советского союза. У кого-то родители были на Крайнем севере, или на Камчатке, у иных в Средней Азии, у третьих в Забайкалье. Какую-то часть юной гвардии прислал и местный областной центр. На деревенской школьной спортивной площадке играли в футбол, волейбол, баскетбол, в бадминтон, где было место, купались на мелководье в озере, швыряли друг другу летающие пластмассовые диски, катались на самокатах и велосипедах, ловили рыбу и усатых раков, собирали в лесу чернику, помогали дедушкам и бабушкам в ведении их домашнего хозяйства. Было весело, поэтому время пролетало быстро.

Пелагея Даниловна, бабушка Максима, с помощью своих двоих сыновей держала корову. Ее муж Спиридон Егорович один из немногих в Новоселках вернулся с войны, но тяжелые ранения дали о себе знать, и он долго не прожил. Максиму нравилось вместе с другими ребятишками встречать на краю деревни добродушное коровье стадо. В тот день он тоже пошел. Одна из буренок выделилась из общего гурта и направилась, раскачиваясь из стороны в сторону своим большим животом и выменем, наполненным молоком, прямо к нему. Она аппетитно ухватила влажными губами и длинным шершавым языком протянутый ломоть хлеба, попутно благодарно лизнув руку подававшего. Максим накинул на рога коровы поводок и повел ее к дому.

– Заводи ее в хлев, внучок, – послышались слова бабушки, – и привяжи. Я сейчас доить пойду.

– А можно я телевизор включу? – спросил Максим.

В доме имелся ламповый телеприемник, воспроизводивший на экране черно-белую картинку. Однако в некоторых домах уже встречались цветные телевизоры. По тем временам качество изображения для сельской местности было весьма неплохим.

– Не надо, внучок. Видишь, как над лесом молния сверкает. Сейчас гроза будет.

– Я ненадолго.

– А если сгорит? Потом любимый свой футбол не посмотришь.