Очень Крайний Север. Восхождение

Интермедия. Дорога домой

Поздней осенью 93-го к младшим Серовым в гости наконец решились приехать родители Сони. Прямых поездов не существовало. Прямые рейсовые самолёты летали только летом, и то не чаще двух раз в неделю.

Ехали железной дорогой с пересадкой в Сургуте. До Сургута – почти двое суток поездом Самара – Нижневартовск, прибытием в 23 часа «с копейками». Семь часов ожидания. Пересадка, и ещё шесть часов на поезде Челябинск – Пурпе.

Чтобы не испытывать терпение тестя – тёща у Юрки мобильная, – Серов решил встретить их на машине в Сургуте. Сам Юрка по жизни водить автомобили так и не научился – не сложилось у него с техникой, – поэтому он попросил Колганова помочь на его «копейке».

Из Северного они выехали за семь часов до прибытия поезда. За пять с половиной добрались до Сургута. После полутора часов ожидания Юрка встретил тёщу, тестя и – совершенно неожиданно – сестру жены Татьяну с малолетней дочерью. Это стало сюрпризом. Если бы нужно было ехать – ну, хотя бы часа два, можно было бы наплевать и уехать всем вместе «на Коле». Но пять с половиной часов… Посты ГАИ на выезде и въезде… И Юрка принял решение: старые и малые едут на машине, а они с Татьяной дожидаются поезда.

В результате на всё про всё у Юрки ушло около двадцати часов. Почти сутки!

Это в первом приближении. Так, чтобы стало понятно: как непросто добираться в посёлок Северный – даже встреча занимала столько времени. И смена вида транспорта ничего не меняла. Можно летать на самолётах с пересадками – дорого. Можно ездить на поездах с пересадками – долго. Можно комбинировать, вроде оптимально, но суетно. За время проживания в Северном братья испробовали разные варианты.

В самом начале своей северной эпопеи, в марте 90-го, Юрка летел через Тюмень. Не худший вариант, но там приходилось долго ждать стыковки. И ещё… Кто бы когда ни использовал этот маршрут, всегда зависал в тюменском аэропорту Рощино по метеоусловиям порта прибытия.

О, эти метеоусловия аэропорта прибытия!.. С ноября по середину апреля они бывают настолько гадкие, что, вылетая на Север, в аэропортах Самары, Тюмени и Москвы можно сидеть сутками! И тогда там скапливается огромное количество здоровых северных мужиков, которые от скуки начинают бузить.

А ещё можно неожиданно попасть в историю. Как это случилось с Юркой в конце 90-х, когда он возвращался из московской командировки.

Рейс из Внукова в Северный вылетает в половине одиннадцатого (до сих пор так вылетает), летит порядка трёх с половиной часов, учитывая разницу во времени два часа, в аэропорт Северного самолёт прибывает около четырёх.

В ту декабрьскую пятницу самолёт вылетел с задержкой на полчаса. На задержку никто внимания не обратил, как потом выяснилось – зря! На рейсе был неординарный пассажирский состав: в салоне бизнес-класса летело всё руководство Северной нефтяной компании, которое возвращалось после защиты бюджета в головной компании.

Самолёт летел уже больше четырёх часов, когда пассажиры начали беспокоиться: не пора ли сесть? Наконец через пять часов полёта экипаж объявил, по метеоусловиям (!) аэропорта прибытия – «туман» – самолёт уходит на запасной аэродром в Сургут. Насмешили. Уж где-где, а в аэропорту Сургута зимой всегда туман, точнее – пар от ГРЭС. «Удачно» они расположены – аэропорт и две ГРЭС. Но в этот раз, на удивление, в Сургуте действительно тумана не было.

Сели. Времени около шести. Не страшно – не ночь же! Естественно, всех высадили и отвели в зал ожидания, где уже томились пассажиры киевского рейса, тоже не долетели до Северного.

(Вот ведь, тогда даже в голову не могло прийти, что потом произойдёт с нашими странами. Украинские рейсы летали на Север с завидной регулярностью.)

Народа скопилось много, и все слонялись по аэропорту как неприкаянные.

И тут пронеслось! Северный в 19:00 закрывает аэропорт! Ждать их никто не собирается. А в субботу и воскресенье – аэропорт не работает.

«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!»

Пассажиры кинулись к междугородним телефонам выяснять метеоусловные подробности Северного. Да, отвечали оттуда, туман, и лёд на ВПП, а также глад и мор, а главное – шёпотом – обслуживающий персонал аэропорта хочет забить и закончить рабочий день.

Широкими шагами через зал ожидания шёл генеральный директор Северной нефтяной компании. Он громко и внятно произносил матерные слова в микрофон спутникового телефона. «С мэром… С с мэром говорит…» – зашелестела толпа.

Суть разговора генерала с мэром Северного в переводе на цензурный сводилась к следующему: «Северная нефтяная компания основной налогоплательщик в посёлке. Изыщите средства к тому, чтобы немедленно – слышите, немедленно! – принять самолёт с руководством СНК, а иначе…» далее текст переводу не подлежал, совсем.

Пассажирам в некотором смысле повезло, что с ними летело столь высокое начальство. Иначе бы всучили багаж, дали под зад коленом – и добирайся, как знаешь. Девяностые. А так уже через полчаса их снова грузили в самолёт.

При этом не обошлось без чехарды: один пассажир с киевского рейса всё пытался сесть в московский и уговаривал стюардесс: «Ну какая разница?! Всё равно же летим в Северный! Ну что, вам жалко?».

Через час они прибыли. И тут обнаружилась новая незадача. Все автобусы и даже такси давно из аэропорта уехали – нечего летать после семи! Как добираться до дома, Юрка даже придумать не мог. Мобильных же не было. Но и тут ему повезло. Как ветер налетел главный геолог СНК: «Я тебя долго искать буду?!» Они не были вместе в командировке, но – поди же! – и о Серове вспомнили! К восьми он вернулся домой.

Кстати, дорога в Самару через Москву, именно через Москву, как было не раз пересчитано, оказалась самой оптимальной. Самолёты летали по утрам, поезда ходили быстро – всего-то четырнадцать часов, – а временные нестыковки компенсировались посещением родственников. Родственники в Москве есть у всех. Даже у тех, кто уверен, что их нет. Большая она – Москва.

Но не без курьёзов был и этот маршрут.

В 2004-м – Влад тогда уже учился в университете – младшие Серовы поехали в Самару в отпуск. Причём того отпуска у них имелось аж полтора месяца – редкий случай.

(Северные отпуска – по два месяца, но всё сразу офисному планктону не дают. Это полевики выгребали всё сразу. А Серов в 2004-м уже давно работал в Северной нефтяной компании, в офисе.)

Юрка заблаговременно двумя заходами выкупил все необходимые авиационные и железнодорожные билеты в Москву, в Самару, из Самары, из Москвы. Все билеты оформлялись в кассах. Без интернетов – всё в личку, всё за наличку. Упаковался билетами полностью!

В августе выехали. В Самару добрались без приключений. Ввиду длинного отпуска стали подумывать, а не съездить ли в Египет? Пока решали куда: в Шарм-эш-Шейх или в Хургаду, выяснилось – банковская карта Сони заблокирована. Просрочена. А Юрка за неделю до отъезда, стараясь финансово обезопасить семью, разделил отпускной бюджет пополам и одну половину перечислил на карту жене. Пятьдесят тысяч оказались недосягаемыми. Они вняли предупреждению свыше не ездить по заграницам: срочно заняли денег у друзей и на теплоходе отплыли в Астрахань.

То был последний круиз лета. За ним закрывалась навигация. Саратов, Волгоград, Астрахань. Арбузы. Рыба. Пиво. И с погодой повезло. Тепло, а возле Астрахани так и вовсе жарко. Они даже искупались в Ахтубе. Отличная получилась поездка.

Ближе к октябрю Серовы вернулись в Самару. Пора было собираться домой, на Север.

На вокзал их привёз Юркин друг Стас: Влад был занят в институте и провожать не приехал. Поскольку встать у вокзала автомобилю было негде, Стас высадил их на автобусной остановке, пожал Юрке руку, чмокнул Соню и уехал. А они неспешно отправились на первую платформу, от которой традиционно отходил фирменный поезд «Жигули», Самара – Москва. Спешить было некуда. За пятьдесят минут приехали.

У десятого вагона Юрка отдал билеты проводнице, та внимательно их изучила, удивлённо посмотрела на Серовых, потом снова на билеты:

– Вы знаете… – нерешительно улыбнулась она. – У нас на этих местах уже есть люди…

– Бывает, – в ответ улыбнулся Юрка. – Думаю, вы решите это. Согласитесь: это ведь не наша проблема?

– Да-да-да… конечно, – нахмурилась проводница и ушла в вагон.

Серовы отошли в сторонку, Юрка достал трубку и раскурил. На теплоходе Серов пристрастился к трубке, ему казалось, что так он выглядит солиднее: всё-таки сорок лет!

Разбиралась проводница долго, целых пять минут.

– Нет-нет, господа, это не наши проблемы, это ваши проблемы! – протянув билеты, уверенно заявила она.

– Позвольте… – Юрка пробовал возмутиться. – А в чём, собственно, дело?

– А в том… – проводница мстительно прищурилась. – Ваши билеты давно должны были уехать. Взгляните на дату.

Юрка глянул и застонал: двадцать девятое ноль восьмое… Вот и выгляди солиднее, так обмишулиться.

– Август. А сейчас сентябрь!

У Сони задрожал подбородок:

– А что же делать? Вы же сейчас уедете?!

– Сдавать, покупать новые, может, ещё успеете на наш, – примирительно посоветовала проводница.

– Стой здесь! – велел Юрка Соне и умчался на вокзал.

«Сдавать, покупать…» Легко сказать! У них и наличных-то не осталось – на Юркиной карточке были последние, чудом сохранившиеся, пять тысяч. Он как в воду глядел, не стал покупать новый фотоаппарат.

Сдать билеты Юрке не удалось. А пока бегал, искал банкомат – тот стоял где-то между этажами, – наступили полчаса, за которые уже на отходящий поезд билеты не продают. Юрке ничего не оставалось, как взять и купить билеты на следующий: Уфа – Москва. Отправлялся он из Самары через полтора часа после «Жигулей».