Эльбрус с запада. Настоящий альпинизм

Акклиматизация в горах – первая вещь! А не то придёт горняшка* и всех обломает. Можно быть физически подготовленным, можно быть психологически мотивированным, можно быть здоровым как конь богатырский, а можно просто задохликом, но придёт горная болезнь и всех уравняет, как кольт. Жёстко, коротко и непререкаемо. Главный парадокс горной болезни – её искренняя любовь к марафонцам, айронменам и прочим триатлонцам. Их бесконечно выносливый, прямо скажем, конский организм привыкает длительное время жить на предельной нагрузке, и при подъеме на высоты выше 3000 метров не запускает адаптивный механизм. Считает, что высота – это тренировка такая. Высота увеличивается, нагрузка растёт, а привыкания не наступает. Высота снова увеличивается, нагрузка тоже, но привыкания всё нет. В какой-то момент происходит срыв… И совершенно здоровый, тренированный потенциальный восходитель сдыхает, и хорошо, если выражение останется образным. В общем, акклиматизация к высоте в горах – дело чрезвычайной важности! Лучше потратить запасной день на акклиматизацию, чем неакклиматизированным дожидаться погоды. В первом случае у вас даже в не очень хорошую погоду останется шанс взойти на вершину, тогда как во втором шансов нет вовсе. Особенно если вы на таком маршруте, как Эльбрус с запада…

Основных маршрутов для грешных на Эльбрус четыре.

Первый, самый простой и известный, обеспеченный высокогорными базами, оснащенный скоростными современными подъемниками, ратраками, снегоходами (не всё ногами), – маршрут с Поляны Азау, из Терскола, из долины реки Баксан, это маршрут с юга на Западную вершину Эльбруса (5642 метра).

Второй, длинный, туристический, технически простой, сумасшедше красивый, начинающийся из посёлка Эльбрус, – маршрут с востока.

Третий, «маршрут первопроходцев»[6 - Первое успешное восхождение на Эльбрус было совершено в июле 1829 года в ходе военно-научной экспедиции под руководством генерала Г. А. Эммануэля, начальника Кавказской укрепленной линии.], с длинными высотными переходами, без вспомогательной техники и с минимальным количеством баз, выходом с поляны Эммануэля со стороны Пятигорска – маршрут с севера. Им традиционно заходят на Восточную вершину (5621 метр), но возможны варианты.

И четвёртый… Маршрут с запада[7 - Прим. автора. Нужно понимать и не путать вершины и маршруты. У Эльбруса две вершины: Западная и Восточная. На любую из них можно подняться любым из маршрутов. И даже сделать нестандартный проход, поднявшись с запада (по западному маршруту) на Восточную вершину, если это зачем-то будет нужно.]. Из ущелья реки Битюк Тюбе[8 - Битюк-Тёбе-Кол – горная речка в Карачаево-Черкесии; является правым истоком р. Уллу-Хурзук (басс. р. Уллу-Кам); берет начало с западных склонов г. Эльбрус, из-под перевала Балк-Баши. Гидроним переводится с тюркского как «ущелье у высокой (великой) вершины».], из аула Джилы-Су[9 - Джилы-Су (Джилы Суу – тёплая вода). Существует два Джилы-Су. В Зольском районе Кабардино-Балкарии, на северном склоне Эльбруса. И в 18-ти километрах от посёлка Хурзук в Карачаево-Черкесии, на западном склоне. В тексте упоминается именно западный Джилы-Су.].

«Маршрут восхождения на Эльбрус с запада – это самый экстремальный путь на Западную вершину Эльбруса. Здесь нет канатных дорог и ратраков, нет инфраструктуры, и по этому маршруту мало кто ходит».

«…здесь придётся в разы больше считаться с природными опасностями».

«Взойти на высочайшую вершину России и Европы по самому дикому и сложному маршруту – это испытание для избранных».

«Самая редкая и сложная экспедиция – восхождение на Эльбрус с запада, её предлагают только опытным альпинистам. По западному склону водят группы далеко не все гиды, поэтому таких придется поискать…»

Можно продолжать цитировать альпинистские сайты, всё и дальше будет в таком же духе. В общем, маршрут с запада – полная жопа для туристов-любителей и настоящий суровый альпинизм. И к акклиматизации должен быть соответствующий подход. А иначе…

…Утро. На траве и палатках роса. Обильная, плотная, густая, хоть пей. На всём, что открыто, лежит буквально слой воды. Но беспощадное солнце уже поднимается на востоке и скоро иссушит эту влагу. Горы ещё прячутся с ночи от раскалённого светила в лёгкой накидке жиденьких облаков. Река чиста и прозрачна, не шумит и не буйствует. Это днём, напившись талой эльбрусской воды, она станет мутной, грязной и возьмётся ворочать огромные булыганы. А пока идиллия…

Костя ушёл на источники. Косте источники нравятся. Они его бодрят. Остальные спят как суслики. Впрочем, сами суслики уже проснулись и играют в пятнашки. Скоро и наши поднимутся, и тогда начнётся суета. Сегодня – первый выход в горы. День заброски на 3500. Альпинистское «железо»* (ледоРубы, ледоБуры, кошки, карабины), альпинистские ботинки, верёвки и еда. 15—20 килограммов на брата.

Эти килограммы главная моя головная боль. Помню, на Килиманджаро у нас на двоих было два гида, повар, официант и аж семеро портеров! Хорошо ходить на Килиманджаро. И к базовому лагерю Эвереста хорошо, там всю поклажу несут шерпы. Здесь нет ни негров, ни шерпов, никого. И «хеликоптер нихт»[10 - Анекдотический случай на Кавказе, на Эльбрусе. Совместная русско-немецкая группа альпинистов на середине маршрута попадает в непогоду. Начальник группы, немец, бывалый (но не в наших горах) альпинист, решает снять группу с маршрута. Он (немного зная русский) связывается по рации с МЧС и просит прислать за ними вертолет (буржуй, ну что возьмёшь?). Ему по рации, естественно, подробно объясняют дальнейший план действий, куда идти, как… Расстроенный, он идет к группе и произносит фразу, надолго ставшую символом полной безысходности: «Хеликоптер нихт! Попистофали…»]! А значит, всё на себе. Миша и Костя спокойны, им не впервой. «Если не можешь нести свои восемь килограмм, нехер тебе делать в горах, говорит Толгатыч», – делится со мной мудростью великого альпиниста Миша. Миша большой друг Василия Толгатовича Пивцова*, легендарного казахского альпиниста, восходителя на все четырнадцать восьмитысячников без кислорода (он даже на зимний К2 встать пытается, чего в мире никто ещё не делал). А Миша с Пивцовым дружит и ходит на Ленина и Хан-Тенгри. Такой вот у нас Миша.

Но про восемь килограммов Толгатыч, безусловно, прав… И восемь килограммов я готов носить хоть круглые сутки. Но тут же пятнадцать! А может, двадцать? Ладно, нечего плакаться… И, собирая рюкзак, я прихватил общественную верёвку. Если думать, что украл, – нести будет легче, народная мудрость. Хороший у нас народ, остроумный.

Вышли в десять.

До реки маршрут тропой идёт по альпийским лугам с небольшим подъёмом. Ходить по такой тропе можно целый день. Но река вносит разнообразие. Глубоко врезаясь в рельеф, она рассекает тропу, мчится и грохочет меж огромных валунов, стремясь закопаться и спрятаться от палящего солнца ещё глубже. В эту совершенно замечательную горную речку я и упал.

Там и шагнуть-то было чуть больше метра… Ну, может, метра полтора. И Григорий страховал. Но я заменжевался, выбирая, куда встать, засуетился… Камень под ногой поехал… И я, потеряв равновесие, грохнулся в бурлящий поток. Как два коршуна, кинулись гиды за мной, подхватили и буквально вытолкнули на берег, даже рюкзак не успел намокнуть, всего-то набрал воды в ботинки да руку ободрал и штаны намочил, в прямом (упал же в воду) и переносном смысле. «Кто ссыт, Валерий Павлович, – тот погибает!» – назидательно изрёк Гриша, выливая воду из своего ботинка. Я покивал, а про себя подумал, что-то я стал неуклюжий какой-то. На Севере-то я…

То же подумали яки. Стадом в пятьдесят рогатых они встретили нас на каменном плато за рекой. Сбившись в кучу, животные удивлённо взирали на странных пришельцев с большими горбами. Что тут делают эти глупые существа? Зачем пришли? Особенно вон тот… в сырых штанах… Он-то здесь зачем? Сами они сюда выбрались отдохнуть от назойливых насекомых. Растительность на высотах за 3000 метров скудная, не распасёшься, лишь небольшие островки жёлто-белых невысоких, но ослепительно-ярких ромашек, хаотично разбросанных, точно огромный солнечный заяц испятнал своими лапами серую каменистую долину.

Привал сделали у высохшего горного озера, хотелось пить и посидеть. «Недавно же была вода…» – бормочет Саша, вернувшись от иссохшего ручья с пустой бутылкой. Облизнув губы, мы молча надеваем рюкзаки и через сорок минут, преодолев пятидесятиметровый взлёт, выбираемся на живописную площадку. Крупный песок под ногами, в двадцати метрах разговорчивый ручей, валунник слева, валунник справа и коричневые скалы с заснеженными верхушками. Феерично! Наш лагерь номер один. Лагерь на 3500 метров.

Разгрузив рюкзаки, сняли ботинки для просушки, вскипятили воду, наделали чая и с блаженством принялись его пить. Акклиматизация же. Время нужно же. А тут тепло, ненавязчивый ветерок, чистое небо с редкими и низкими облаками. Ещё не высокие горы, но уже горы! И хорошо! Ах, как хорошо, Господи. И ботинки подсохли. И настроение отличное, рюкзак-то допёр! Хоть и упал в речку, но допёр. И теперь идти вниз. И с пустым рюкзаком.

Я сидел, шевеля пальцами голых ног, жмурился на солнышко, прихлёбывал чай, а мои коллеги спорили. Костя с Мишей спорят постоянно, развлечение у них такое. Миша с иронией называет Костю либералом, а тот в ответ Мишу патриотом. Спорят, но, как ни странно, почти всегда приходят к консенсусу. Мыслят похоже. Выпускники мехмата МГУ. Одна школа. И оба апологеты «Русского стиля управления»[11 - Книга «Русский стиль управления», А. Прохоров.] Александра Прохорова. Мысли у наших мехматовцов всегда неординарные, образы яркие, выводы оригинальные. Аналитик и предприниматель. «Либерал» и «патриот». Впервые в горах я больше молчу, чем говорю. Я внимаю. Честно говоря, любопытное для меня состояние.

Григорий кипятит воду, заваривает свежий ягодный чай и слушает. Я пью чай и слушаю. Лишь наш второй гид Александр не интересуется этими замечательными спорами. Саша увлечённо фотографирует. Он у нас художник! У него потрясающие фотографии, и все мы у него их клянчим.

…На обратном пути река снова преподносит сюрприз. От теплой погоды и бурного таяния в верховьях на леднике – она распухла, разогналась и выглядела теперь устрашающе. Место, где мы и так не очень удачно переправились, стало совсем непроходимым. Саша осмотрел реку, берег, почесал затылок, решительно снял ботинки и штаны и, стоя в потоке, принялся страховать нас на переправе.

На базу вернулись к шести. Жрать хотелось, как из пушки! Целый день один чай. И тут соседки преподнесли нам борщ с мясом! Вах! Вот сюрприз! Откуда? Соседки – вегетарианки, мы это узнали ещё вчера: тогда почему в борще мясо? Для нас специально? Да ладно!

Оказалось, варили не они. В долине много разного народа (те самые палатки и деревянные домики) – едут на источники пожить, взбодриться, побродить в предгорьях, набраться красоты. Кто-то закончил процедуры, отчалил и оставил борщ. С мясом! И это стало для нас подарком.

Другим «подарком» стало известие, что со всей этой багажной чехардой у Гриши пропали кошки. «Не помню… – сокрушался Григорий. – Куда же… Положил же! Сюда же!» – тряс он пресловутый лыжный чехол. Гид без кошек на техническом маршруте? Не бывает. Решили идти на склон ущелья, на точку, где, по слухам, ловит Мегафон, и громко кричать HELP, чтобы подвезли кошки. На связь отправились Костя, Саша и Гриша. Мы с Михаилом ушли купаться в источнике, у нас в телефонах сплошной МТС, нам ловить там нечего.

К девяти почти стемнело. Парни не возвращались. Мы с Мишей лежали в палатке и ждали. Сначала ждали, потому что должен же быть ужин. (Сами ещё не освоились в продуктах и горелках.) Потом ждали парней, потому что начали волноваться. Потом просто ждали. Когда окончательно стемнело, я вылез из палатки и пошёл забирать свой телефон, который отдал нашему Ахмету на зарядку (он к ночи обычно включает генератор), заодно посветить фонариком. Вышел – и тут же подвергся нападению ночных бабочек. Безумные насекомые сотнями летели к фонарю на голове и полностью облепляли лицо. Фонарь пришлось выключить. Поработать маяком не получилось.

– Обалдели бабочки, – доложил я Мише, вернувшись в палатку, – чуть не сожрали!

– Пацанов не видать? – спросил он, оторвавшись от книги в телефоне.

– Не видать, – ответил я и лёг, уставившись в тёмный потолок палатки.

– И ужина не будет, – через минуту добавил я, словно это была самая важная новость.

Парни вернулись к одиннадцати, когда мы уже спали.

Михаил.

Высокий, поджарый, лысый. С бойцовским характером и душой оптимиста, он всегда улыбается. Называет себя сыном корейского народа, кто-то у него в бабушках-дедушках выходец из Страны утренней свежести.

– Миша, кто ты?

– Я? Я отец двоих детей, спортсмен, альпинист, предприниматель. 38 лет. Счастлив в браке.

– Откуда ты?

– Родом из Советского Союза. Родился в Ташкенте, детство провёл на Украине, юность и отрочество в Москве и Подмосковье.

– А в какой семье?

– В семье атомных энергетиков.

– Серьёзно?! А по образованию и специальности кто ты?

– По образованию математик, закончил мехмат МГУ. По специальности… Я говорил, предприниматель.

– А как ты оказался в горах? Что они для тебя?

– В горах – случайно. Поехал в 2011-м в Непал на трекинг в поисках экзотики и отвлечения и случайно забрался на Мера пик[12 - Мера пик – вершина, расположенная в Гималаях, в районе Сагарматха (Непал, долина Хинку). Высота вершины 6.476 метров.]. На 6400 случайно. И увлекся. Очень понравилось. А теперь горы важная часть моей жизни. Отличная возможность для внутреннего диалога. Место встречи с единомышленниками. И наиболее безопасный способ расширить собственные границы, прикоснувшись к границе жизни и смерти. Загнул, да?

– Да нет, нормально. А можешь вспомнить какой-нибудь яркий, запоминающийся случай в горах?

– В горах все случаи яркие, там вся жизнь яркая. Или всю жизнь надо рассказывать, или уже умолчать.

– Хорошо… А какое у тебя впечатления от этого восхождения.

– От нашего восхождение на Эльбрус с запада? Поход запомнится прежде всего компанией. Участники все такие разные. Интересные, наполненные смыслом и своей правдой люди. При этом сумели обойтись без единого конфликта. Да и сам маршрут – красивый, в меру трудный. Я доволен проделанной работой.

– …Сколько метров в секунду? Приём! – Инна хмурится, на связи её сумасшедшие мужчины, которые зависли где-то в районе 4400.