Афган: разведка ВДВ в действии. Мы были первыми

– Приготовиться к десантированию.

Откинув тент, разведчики встали вдоль бортов кузова.

– Оружием не греметь, лбы не расшибать!

Сигнал. Прыжок из машины, кувырок в снежной пороше, и группа, ощетинившись стволами, готова была отразить нападение. Гул машины стих. Слушая тишину, разведчики адаптировались к фону. Пора.

– Внимание, Коля! Маршрут на вершину сообразуй с её контуром на фоне неба – видишь?

– Угу!

– Удачи. И не теряй сознания! Завтра банька, попаримся!

– Да как-то неуютно, Валер!

– Ничего, Коля, это в первый раз! Мы всё равно победим!

– Ну, давай.

Тютвин со связистами слился с горной грядой.

Глубокий вдох-выдох.

– Ивонин, направление движения – пять градусов по компасу – груда камней! Наблюдаешь?

– «Схватил», – кивнул старший головного дозора.

– За линией водораздела оцени обратный скат хребта. Спуск восточней кишлака.

– Ясно.

– Работаем.

Наш хребет не похож на Чёрную гору. Высота его над уровнем моря – около двух тысяч метров – меньше, и угол подъёма не очень крутой. Преодолеем без труда, но есть момент – «духовская» разведка, наблюдавшая за аэродромом и военным городком дивизии. Не дай Бог, наши маршруты пересекутся в каменных глыбах! Возникнет бой в невыгодных для нас условиях, поэтому, страхуясь, движение группы вверх отслеживал в прибор ночного видения.

Скользнул прицелом по разведчикам Нищенко, прикрывшим группу с тыла – в порядке. Парни держали дистанцию, шли двумя стволами вправо, двумя – влево, командир замыкал движение.

Размышления о задании незаметно вывели к линии водораздела хребта. Дозор исследовал обратный скат, прикидывая спуск в долину, «схватывал» ориентиры движения вниз, чтобы не сбиться с пути. Сигнал – залегли, наблюдение. Перевели дыхание, оценили обстановку.

– Товарищ лейтенант, смотрите, пойдёт?

Ивонин указал направление спуска к Паймунару, южная окраина которого упёрлась в основание гряды.

– Пойдёт. Не прижимайся к окраине – ветер на нас, собаки не почуют запах. Контролируй ярусы хребта.

– Есть.

Внизу обширная долина с разбросанными кишлаками и оврагами, контурами цепочек хребтов, виноградниками, занявшими изрезанные арыками поля, сетью ирригационных систем. Угодья кишлака Паймунар, у окраины которого окажемся минут через сорок.

Следующий выход к кишлаку Паймунар мы осуществим в составе разведгруппы 8 марта 1980 года. На западной его окраине попадём в жестокую и коварную засаду противника. Примем бой в невыгодных для нас условиях, выдержим его, введем душманов в заблуждение и, благодаря мастерству и взаимовыручке, оторвёмся от противника и выйдем к базовому лагерю. Но это будет в следующий выход…

А пока, изучив направление спуска к мирному с виду кишлаку, подал команду:

– Вперед.

Опасаясь встречи с визуальной разведкой противника, группу вниз направил по условной диагонали, что обеспечило более широкий контроль пространства. Чем ниже спускались к подножью хребта, тем сильнее ощущался кислый запах животных, пронзительный крик ишаков. Наступал важный момент первой части задания, «изюминка» – резкий бросок вдоль подошвы обратного ската хребта в восточном направлении. Если «духи» всё же, обнаружив группу, «вели» нас до низины, чтобы на открытом пятачке зажать и уничтожить, мы неожиданно для них исчезали именно здесь – у кишлака Паймунар.

Противнику «подбрасывалась» ещё одна иллюзия, якобы нашего движения на север – в глубину его территории. Мы же, слившись с местностью у населённого пункта, броском уйдем не в северном направлении, как подсказывала логика, а в восточном – к Тарахейль. К цели нашего задания! «Духам» потребуется время, чтобы разобраться, куда девалась русская группа. И пока они будут разбираться, мы оторвёмся от них. Выйдем в тыл тарахейльским «духам». Паймунарские нам сегодня не нужны!

Тютвин, скорее всего, включился в работу, посылая в эфир мифические «радиограммы», перехватывая которые «духи» дурели от лёгкой наживки. Клюнут на неё – хорошо, а нет? Роли не играло! Группу к объекту наших интересов я вёл энергичным броском. Пусть догонят! Нам не было равных в беге по лесам Белоруссии, не будет и в «духовской» долине!

Сигнал «Стой». Залегли в готовности к бою. Осмотрел ночным прицелом обращённый на север хребет, убедившись, что «духи» не пристроились следом, изучил движение подгруппы Нищенко, вершину Тютвина. Ничего особенного – вперёд.

– Обороты, Ивонин!

– Есть. Слава, внимание – на подножье хребта.

– Понял, Андрей, – шепнул Ксендиков.

Всё дальше и дальше уходили на восток. Головной дозор не сбавлял темпа движения, «пробивал» маршрут, выигрывая время на выполнение основной части задания! Скорость, ещё раз – скорость… Время? Нормально. Минут через тридцать втянемся в зону отсутствия связи. Прямую видимость с вершиной, где сидел Николай, закроет горный отрог. Преодоление «мёртвой» зоны займёт около часа – момент, когда встреча с противником исключалась в принципе.

Около двух часов разведгруппа бежала по заснеженной местности, матерясь отборнейшим матом в душе. Усталость бросала на снег, пересохшее горло саднило хрипом, обжигавшим трахею, но вперёд, только вперёд! Держаться…

Сигнал «Внимание»! Упали, остужая снегом раскалённые лица.

– Собачий лай, – шепнул Андрей.

В зелёном фоне ночного прицела виден внешний дувал кишлака. Добрались? Уточним. Да, ребята, Тарахейль перед нами.

– Андрей, метров двести вперёд, изучи окраину с входом в кишлак и – назад.

– Понял.

Ивонин вернулся возбуждённым.

– Кишлак не спит, товарищ лейтенант, собаки…

– Ого… Не спит, говоришь? Первый час ночи… Правоверные спят в это время… Значит, не все почивают? Какие соображения?

– Может, «духи» пришли на ночёвку?

– Ага, по увольнительной.

– А, что, товарищ лейтенант? В горах не душно.

– Тише, а то сделают жарко.

Сигналом подтянул заместителя.