Розовые очки. Рассказы

– Да, что-то такое было, – с трудом вспоминаю минувшие новости.

– Приходит она домой, на пороге встречают дети и спрашивают: «Мать, где деньги?»

– Какие деньги? – не понимает Нинка.

– А те, которые президент детям выдал. Мы все знаем.

– Ну выдал…

– Давай сюда наши деньги.

– Я вас кормлю, одеваю, обуваю, старшему телефон купила.

– Это не считается. Давай наши деньги.

– Да как же я вас прокормлю, когда у меня зарплата 25 тысяч?

– А как хочешь, а денежки-то наши отдай.

– Вот это номер. До чего докатились, – возмущаюсь я.

– Это еще что. А ее напарница – Верка. Так у нее не лучше. Она себе мальца взяла из детдома. Рос он, рос, она ему ни в чем не отказывала. Вырос, бабу домой привел. Денег с нее требует на гулянку. Она, понятное дело, упирается. Самой не хватает, а не то чтобы посторонних водкой кормить. Тогда он заявляет: «Не дашь денег, я на тебя в суд подам. Скажу, что ты меня избивала и голодом морила, вот тогда и попляшешь. Я законы знаю».

– Да, продвинутый мальчик оказался, – соглашаюсь я.

– А у меня никаких детей нет. Они все обзавидовались, – продолжает хвастать Сашка.

– Тогда понятно, почему ты бобыль, – соглашаюсь, – очень убедительно.

– Думаешь, с женой хорошо? – продолжает Сашка.

– Все считают, что жена нужна, – сообщаю я ему общее мнение не бобылей.

– Авторитетно заявляю – врут. Посмотри на меня. Жив-здоров, офис охраняю, по ночам у директора фирмы в кабинете сижу, чай пью. Девчонки всегда угощают. «Ты, – говорят, – Санек, не стесняйся. Доедай тортик, а то пропадет». Чай, кофе, сахар – бесплатно.

– Это правда хорошо, – киваю в знак согласия головой.

– Знаешь, все мои друзья, которые с женами, все померли. А уважаемые люди были. Кто главным инженером, кто на заводе работал, кто спился, кто сгорел заживо при пожаре. Вовка, так тот вообще в тюрьму попал на 16 лет. 8 лет отсидел, надоело. Записался на СВО и там погиб. Спрашивается, зачем записался? Сидел бы дальше. 8 лет отсидел – и свободен. В тюрьме делать ничего не надо, кормят, на прогулку выводят, жить есть где. Чего человеку не сиделось, не пойму.

– Как у тебя все замечательно выстраивается. Можно подумать, что бобылем быть хорошо.

– Конечно, хорошо.

– Но жена – это все-таки хорошо, – слабо возражаю оппоненту.

– А что хорошего? Пилит каждый день. Пьяный пришел – пилит. Денег мало носишь – пилит. Шубу не купил, маму не любишь, детей не воспитываешь, на чужих баб смотришь – пилит.

– Бывает, – невольно соглашаюсь.

– Ваську, который у нас в охране работал, баба запилила совсем. Он не выдержал, дверью хлопнул, на СВО умотал. Живет – закачаешься. Каша, тушенка, выпивка, пацаны клевые. Ну конечно, окопы, дроны. Есть неудобства, зато от бабы отвязался и денег полно.

– А ты чего не на СВО?

– Да мне советовали. Но какой я боец? Еле хожу, поднять ничего не могу, зубы выпали, желудок не варит, давление. Ни выпить, ни тушенки пожрать. А то бы уехал.

Санька мечтательно смотрит на первый снег, на бегущие облака, вздыхает.

Все у него в порядке, ничего у него нет и не надо.

Никаких долгов и обязательств. Но явно чего-то в жизни не хватает.

– Может, собаку завести? – спрашивает Санька, кивая на моего пуделя головой.

– Собака – это хорошо. Только жаль собачку.

– Чего это жаль? – удивляется Сашка.

– У Есенина есть рассказ «Бобыль и Дружок». Там описано, что бобыль собирает корки хлеба, сам кормится и собаку кормит. Выгуливает ее, играет, лечит, если заболеет. Оно тебе надо?

– Да, это я не подумал. И чего с собакой и бобылем стало? – интересуется Сашка.

– Бобыль заболел и умер. Его похоронили. Собака пришла на его могилу и лежала там, пока не умерла.

– Да, видимо, он ее хорошо кормил.

– Пожалей собачку. Не бери. Ты ее или голодом заморишь, или убьешь, когда она тебя утром будет будить, а ты после выпивки отдыхаешь. Боюсь, на могилу она к тебе не придет.

– А мне никого и не надо. Моя смерть после моей смерти меня не волнует.

Попрощались.

Я пошел собачку выгуливать, Санька на автобусе кататься, деньги зарабатывать.

Бобыли за сто лет сильно изменились. Перестали живой душой интересоваться. Им даже собак не надо. Юнг правильно сказал, что самая сильная человеческая страсть – лень.

Сущность

Впервые слово «сущность» я по достоинству оценил, наблюдая за игрой шестиклассника Вовки. Вовка гонял эту «сущность» по экрану смартфона и ругался, если не получалось что-то в игре.

Вечером мы пошли гулять с Вовкой по тенистому парку. Блики фонарей на дорожках рисовали причудливые формы. Ветерок шевелил листву, и казалось, что блики на дорожке оживают, принимая причудливые, замысловатые формы. Все было сказочно и романтично. Но Вовке такая романтика вовсе не понравилась. Он съежился, дрожал и оглядывался по сторонам, как будто его окружили злодеи.

– Ты чего дрожишь? Случилось что? – спросил я Вовку.

– Я вижу, там, во тьме, меня поджидает сущность…

– Какая такая сущность? – интересуюсь.

– Страшная… Пойдем быстрей домой.