Частное лицо

– Благодарю вас.

– Похоже, мужиков вы решили оставить нам на десерт! – отреагировал Клименок на появление Лунной Жрицы вслед за Алой Женщиной.

Лунная Жрица была именно такой, какой должна быть модель женщины: Высокая, худая, с милым лицом. Вот только лет ей было под сорок, что среди моделей принято считать пенсионным возрастом. В общем, она была полной противоположностью того образа, который Кроули описал в «Лунном дитя». В миру ее звали Верой Павловной Лунгиной.

– Скажите, Вера Павловна, чем вы вынуждены заниматься, чтобы прокормить себя? – едва она вошла, спросил Клименок.

– Я руковожу риэлтерской фирмой.

– Двигаете недвижимость?

– Можно и так сказать, – улыбнулась она.

– Что можете сказать интересного?

– Смотря о чем.

– О похищении века.

– Думаю, ничего.

– Кто, по-вашему, это мог быть?

– Не знаю. Кроме Айваса некому.

– А зачем это ему?

– Не знаю, – она пожала плечами.

– Скажите, а вы в него верите?

– В зависимости от обстоятельств.

– Тоже верно. Спасибо за помощь, и не смею вас больше задерживать.

Женщин сменили мужчины, и первым из них был Магистр Севера – олицетворение богатства и успеха около пятидесяти лет отроду. Густые волосы до плеч. Темные с благородной сединой. Небольшая модная бородка. Высокий рост, широкие плечи, лицо, какие любят женщины… Загар, спортзал, солярий, косметолог, стилист и куча бабок.

– Генрих Покровский, – представился он.

– А по батюшке? – спросил его Клименок.

– Что? – удивился он такому вопросу.

– Как вас будет по батюшке?

– По батюшке я буду Нифонтович.

– Очень хорошо. Чем занимаетесь?

– Художник портретист, – ответил он, говоря всем своим видом: «Как можно такого не знать!».

– Судя по тому, как вы выглядите, успешный.

– Не жалуюсь.

– Послушай, Ватсон, а ты не хочешь иметь свой портрет кисти Генриха Покровского. Думаю, учитывая обстоятельства, он сделает тебе скидку.

– Вот только вряд ли ваш коллега захочет воспользоваться вашим советом, – ответил он Клименку.

– Это еще почему? – удивился тот.

– Потому что пишу я исключительно портреты свиней.

– Кого? – спросили мы с Клименком в один голос.

– Свиней. Из них еще делают свинину.

– И как? – только и спросил Клименок.

– Говорят, гениально.

– А как платят?

– Еще лучше, чем говорят.

– И что, покупатели вешают потом ваши работы в гостиной и говорят знакомым, что это дражайшая их родня?

– Понятия не имею.

– Ага, лишь бы платили?

– Видите ли, майор, мне повезло в жизни делать то, чего я хочу, и получать за это хорошие деньги.

– Так вы стали рисовать свиней по доброй воле?

– Только не рисовать, а писать.

– Ну да, конечно… Но почему? Что определило ваш выбор?

– Ну… одни пишут иконы, другие ваяют Ленина, а я пишу портреты свиней. Почему? А почему Земля круглая, а вода – мокрая?

– Хорошо. Вы меня убедили. А скажите, как, по-вашему, кто-нибудь из присутствующих мог настолько походить на ваших натурщиков, чтобы взять и стащить амулет?

– Даже и не знаю.

– Ну кто-то же его стащил?

– Если бы я знал ответ на этот вопрос, в вашем присутствии не было бы необходимости.