Ха-ха, Хэйхэ

– В Харбине грамотным ребятам делать не? хера! – И нет там темы никакой! – Старик задумался, лишь на секунду, на какое-то мгновение, открыл окошко, закурил, вздохнул досадливо и повернулся к Мурашу:

– В окно, не парься ты… Короче, слушайте сюда: из Благовещенска идёт паром через Амур. В Хейхе, понятно вам? – Он затянулся в три приёма, тяжко выдохнул и посмотрел на Мураша. Уже врубаетесь? Поймите, парни, там граница. Не какой-то там, Харбин вонючий. Нахера вам эти жулики? Реальный бизнес – на границе, в Благовещенске! Покруче будет, чем в Харбине!

Тут пора бы мне вам разъяснить одну деталь, немаловажную. Всё дело в том, что беспокойный этот юноша имел особенный талант, он замечательно умел навешать вам лапши, хотя, скорее уж, не замечательно, а просто потрясающе. Большой был мастер, заливал он очень грамотно. Бывало, так раздухарится, закачаешься. Таких вам баек наплетёт, с такими сказками! На этот счёт Старик был мастер! Нам, лошаринам, таких талантов и не снилось!

Врал он красочно и очень сочно, а хотя… тут я, пожалуй что, сказал бы лучше: сочинял, вот это, думаю, вернее будет, ближе к жизни и реальности. Так вот, истории свои невероятные он сочинял буквально сходу, прямо сразу же; по ходу пьесы создавал картину действия и в полном кайфе дорисовывал подробности, как гениальный режиссер. Процесс творения (хотя я понял это позже, лишь со временем) был для него на первом месте и, пожалуй что, в разы важнее результата. Мог такого вам, в таких подробностях загнуть, с такими красками, от счастья стонешь, как тюлень… Такое, знаете, отнюдь не каждому дано. Но что тут главное: и сам в туфту свою вживался окончательно, реально верил в эти сказки обалденные, входил буквально на все сто, а то и более. Звучало всё это и правда убедительно.

Ну мы, как зайцы, уши тут же поразвесили, мол, повелись два полудурка малограмотных, на турконторское динамо! Этим ухарям бабло слупить бы, развести людей по-лёгкому, а что там дальше с ними будет, то без разницы, им вообще по барабану! Тут, понятно уж, дела с конторой лучше было бы сворачивать. Со Стариком лететь, в Хэйхэ.

Смущало, разве что, одно всего лишь обстоятельство, досадное… Ведь за билеты забашляли, за гостиницу. Ну этим жуликам, разводчикам по-лёгкому! Пускай немного, лишь аванс, и тем не менее, просрать обидно. Да и паспорт эти ухари – мне тоже – новый открывали, заплатил же ведь. Не долго думая, мы с Вовчиком отправились… поговорить на эту тему. Побеседовать… Но аккуратно, без напряга и без глупостей.

Заходим, помню, и вперёд:«Вы что же, умники, людей динамите приличных! В заблуждение – клиентов вводите! О людях вы подумали? Совсем, мол, совесть потеряли? Окончательно? В нагляк на бабки развести небось надумали? Братву к вам, что ли, пригласить, пробить, под крышей вы, или по-борзому, втихую воду мутите?» Поговорили… без напряга и без глупостей…

А ведь по нам же и не скажешь, что за люди-то, на самом деле. Ведь на лбу же не написано! Хотя, как знать ещё, возможно и написано. Когда поближе приглядишься, повнимательней. Мураш – чувак довольно крепкий, морда наглая, и, между прочим, КМС, пускай по плаванию, однако выглядит серьезно и внушительно. Я – мастер спорта. Не по боксу, по гимнастике. Но в боксе тоже засветился, после армии. Нос, как положено, кривой, – сломали в Радуге, причёска ёжиком. Короче – милый дяденька. И кулаки «по локоть в шрамах». Дальше вроде бы и продолжать уже не стоит…

Ну естественно, они припухли слегонца, врубились, кажется. Но жадность всё же победила. Пошептались чуть и предложили половину. В компенсацию – себе оставили другую. За билеты, мол, за беспокойство, суету, ну и так далее. Понятно, вешали лапшу. Ну мы, естественно, с Володькой репы почесали, чуть подумали… и согласились. Не с бандитами же париться… Себе дороже может выйти. Это надо нам?.. В итоге бабки эти жмоты отслюнявили, а вот по паспорту сказали: «Ты не парься, мол, в Москве товарищи по паспорту работают. Коллеги наши. Им звоните. Всё нормально, мол. От нас представишься, получишь. Там все схвачено. Проколов не было ни разу».

«Да и хер-то с ним, – подумал я ещё, – управимся уж как-нибудь. И бабки, всяко отобьём. С такими связями, со Стариком прорвёмся точно!» Я не парился… И лишь потом, спустя какие-то три месяца, вдруг осознал, что были это только первые, однако верные звонки, флажки сигнальные: мол, эта дверь тебе закрыта, не ломись туда, сторонкой лучше обойти. Предупреждали ведь…

Глава вторая. От винта!

Итак, нас было уже трое. Ну а далее, ещё товарищ к нам прибился, по случайности. Мой дядя, Витя. Отношения тогда у нас – с ним были дружеские в общем-то, без пафоса. И спортом вместе занимались, и в Поляндию – его помощником возил. Нормальный дяденька. Да и к тому же, вчетвером, своя компания… и поспокойней и надёжнее, по-всякому, – казалось нам.

Мой новый паспорт, как сказали мне, почти готов. С неделю надо подождать ещё, и всё получишь, но в Москве. «Да ну и ладно-то, – подумал я, – сгоняю на день, лишь бы сделали!» С ОВИРом быстро всё решили. Не впервой уже… Настало время озаботиться билетами. Однако выяснилось тут же, что с билетами… не всё так просто, как казалось, как хотелось бы. Билетов не было. Совсем. Не предусмотрены. Из Петербурга не летим! И не планируем. Все рейсы только из Москвы. И тем не менее, оттуда тоже не имелось. Ни билетика. Хотя, в теории, оттуда предусмотрены. Не мы одни, похоже, тему эту, сладкую, спасибо Деду, неожиданно разнюхали. Другие умники нашлись, в большом количестве.

Теперь уж точно и не помню, но, по-моему, всё начиналось в сентябре, в начале осени. И назревала неожиданная в общем-то, вполне реальная проблема: поздней осенью Амур надолго замерзает: соответственно – паром не ходит до весны. По льду, естественно, он не пойдёт. Ну не на лыжах добираться же, не на коньках?.. И тема тоже закрывается. На размышления у нас, как оказалось вдруг, осталось времени в запасе меньше месяца. Билеты взяли мы в итоге, как мне помнится, на середину ноября. И тем не менее, как оказалось, это было даже к лучшему. По крайней мере, для меня.

Всё дело в паспорте. Прошла неделя, и ещё, уже и третья, а результата никакого так и не было. Я через день звонил в Москву, сопел и нервничал, меня железно уверяли: «Мы работаем, всё на подходе, завтра к вечеру звоните, мол». Однако завтра повторялось то же самое. Настало время вылетать. Ну что поделаешь, решили так: в Москву все выдвигаемся, а там посмотрим, если с паспортом получится, тогда стартуем вчетвером, до Благовещенска. А если нет, они летят, а я, естественно, как ни прискорбно, пролетаю. Тем не менее, в Хэйхэ я все-таки попал. Пускай не сразу же, но долетел, хотя и с лёгким опозданием.

Приехал, помню, к этим жуликам, разводчиком, сидит какая-то, глазёнками мне хлопает: «Какой, мол, паспорт, ничего не перепутали? Мол, первый раз об этом слышу…» Не врубается. Под дуру косит. Мне терять, похоже, нечего, ну я к начальству. Без разминки начал, сразу же. Решил с наскока взять, пока они не въехали. «Вы что же, братцы, – говорю, – братву динамите? Вконец опухли, берега совсем попутали? Мол, денег лишних очень много?» И так далее. Пока врубиться не успели… Эти шустрики… сидят, не дышат, вижу, явно призадумались. Похоже, правда, впечатлил! А что, по-вашему, мне оставалось ещё делать? Не подскажете?

В итоге хлопцы мне ответили взаимностью. «Всё осознали, не правы?, мол, и так далее. Заминка вышла, извините, завтра сделаем! На крайний случай – послезавтра! Всё уладим, мол. Не беспокойтесь, мол, не надо только нервничать.» На том пока и разошлись. Теперь я думаю, что этот паспорт был готов давным-давно уже, а вот забрать его они не удосужились, ребята просто поленились, подрасслабились…

Под вечер парни стартовали к Благовещенску, а я к брательнику поехал, на Перовскую. Мой старший брат теперь москвич, давным-давно уже; мы с ними так договорились: как устроятся, ему тогда и позвонят, мол, как доехали, где поселились и т. д. На тот сомнительный, счастливый случай, если паспорт этот, МИДовский, я всё же как-то получу.

Теперь, пожалуй что, о старшем брате пару слов, нам это, думаю, в дальнейшем очень пригодится. Так что слушайте! Начну с того, что он военный, но из медиков. Нейрохирург по медицинской специальности. Закончил Игорь ВМА, затем, по первости, служил лет семь по далям дальним, после этого попал надолго в ГДР, ну а затем уже – в аспирантуру поступил, при Академии, сказать точнее – в адъюнктуру, по-военному. Окончил вроде бы успешно, а – впоследствии – перевели его в Москву, и не куда-нибудь, уже в Генштаб, и не каким-то адьютантишкой, а зам. начальника комиссии по дембелю – по состоянию здоровья – в нашей армии, – в те времена ещё Советской, разумеется. По сути должность генеральская скорее уж, хотя ходил он в это время в подполковниках. В Москве квартирку получил, весьма достойную, в районе станции Перово, обустроился, растил детей, и перемены в нашем обществе, в то время брата моего почти не тронули. Ну вот к нему я и поехал, на Перовскую.

[4 - ВМА – Военно-медицинская Академия, находится в Санкт-Петербурге.]

Пусть не на следующий день, а через день ещё, я паспорт всё же получил и прямо сразу же, недолго думая, поехал в Шереметьево. И тут мне просто повезло. Вы, может, помните, в те времена, – под самый занавес, естественно, – в дежурной кассе (не всегда, но им не менее, довольно часто так бывало), появлялось вдруг… билета три, или четыре, – дело случая, на уходящий самолёт. Из брони может быть, из опоздавших пассажиром, и так далее. Успеешь вовремя попасть к администратору, – и дело в шляпе, улетишь. Ну вот и мне тогда, с билетом просто повезло. Вы не поверите, купил на первый самолёт. Хотя, по времени, не самый лучший вариант, с двумя посадками, в Уфе, а также в Барнауле. «Да и хрен-то с ним, – подумал я, – глотну маленько перед вылетом, зато лечу.» Нашел калитку отправления, гляжу, никто не суетится, не тревожится и на посадку не спешит. Все по скамеечкам, народ кемарит, на проходе никого ещё… Кругом покой и тишина… Ну тут, я думаю, вы без меня всё сами поняли: естественно, рейс, как обычно, задержался. Это бедствие в Аэрофлоте было в общем-то обыденным, привычным делом. Два часа ещё, наверное, мне предстояло куковать…

Недолго думая, прошел буфет, купил бутылочку брусничного, ликера типа, на большую не отважился, всего пол-литра, – освежиться перед вылетом; и телеграмму отстучал, оттуда прямо же, на имя Виктора, в какой-то Дом Колхозника. «Мол, вылетаю, не мешало бы шампанского, цветов не надо, тчк.» Казалось, этого, для корешков моих, поднять им настроение, вполне достаточно. А сам вернулся к выходу, открыл бутылочку, глотнул: нормально вроде бы, вполне приличная бодяга, не отравишься. Перекурил, глотнул ещё, присел на лавочку. Внезапно слышу:

– Пассажир (моя фамилия), пройдите к стойке информации немедленно.

Я даже вздрогнул:

«Это что ещё за новости? Я не ослышался? В сознании пока ещё, чего за глюки-то такие? Что за шуточки? Так рано вроде, вечер только начинается.» Тут повторяют: «Просим к стойке информации…», моя фамилия, железно, не ослышался. Ну я туда, «Чего, мол, звали? Я такой-то, мол. Случилось что? А мне оттуда:

– Вы, любезнейший, похоже паспорт потеряли. Вы проверьте, мол.

Полез в карман, и правда, нет! «Да что же, – думаю, – со мной сегодня происходит? Что творится-то? Все документы у меня надёжно убраны. Надёжней некуда уже. Нормально, – думаю, – вот это номер. Да к тому же перед вылетом.» И тут она мне из оконца:

– Вы, пожалуйста, поговорите с гражданином, это он как раз – ваш паспорт где-то подобрал, – и улыбается, совсем как шулер. – С ним теперь и разбирайтесь, мол. – И пальцем тычет – на какого-то нерусского.

Гляжу, стоит какой-то чёрт кавказской внешности, и тоже лыбится, как уличный напёрсточник. Довольный, падла…

– Это я, мол, уважаемый, твой паспарт в зале падабрал. Не обижайся, мол. С тебя сто баксов, и лети, куда захочется. Он снова твой!

«Вот обормоты черножопые, – мелькнуло тут же в голове, – уроды, – думаю. – Похоже, местное ворье тут, с этой урлой всей, совместный бизнес замутили! Ладно, бабки хоть… в трусы засунул, не добраться, не получится, как ни старайся! Деньги точно не вернули бы…»

Тут я добавил бы – для тех кто позабыл уже, или не в курсе (в силу возраста, естественно) – сто баксов в эти времена, теперь забытые, – большие деньги были. Месяца на три бы их вполне хватило, жить безбедно, припеваючи. Хотя… кому-то и на день, смотря как жить ещё.

– Погодь немного, – говорю, – одну минуточку, я у товарища займу и рассчитаемся. Спустился быстренько в сортир, в кабине ну?жника чуть покопался в труселях. «Ну ладно, – думаю, – лететь-то надо, ничего тут не поделаешь…»

Вручил бессовестному этому разводчику зарплату матери моей, за пять, как минимум, нелегких месяцев работы переводчицей, глотнул ещё, перекурил на свежем воздухе и вновь отправился к воротам отправления, свою посадку ожидать. Не понял я тогда, что это знак мне был такой, очередной уже. Не надо, мол, тебе всё это! Ни к чему тебе!

Авиалайнер оказался ничего себе, вполне приличный самолёт. Нет, телевизоров – на спинках кресел не имелось, разумеется. В ТУ-104 сих излишеств – неумеренных – не предусмотрено конструкцией. А в целом же, весьма надёжная машина, хоть и падала, бывало дело, иногда… Но в нашем случае все было в норме и порядке, как положено. Турбины, крылья – всё исправно, всё работает. Немного, правда, тесновато, ну да ладно-то, ведь это был не пароход, но тем не менее, и не какой-то кукурузник, недоделанный…

Глава третья. Кукурузник

Я помню, сразу после армии мы с корешом, моим товарищем по спорту и по юности, решили денег нарубить, подзаработать чуть, без криминала, разумеется, по-честному. Срубить по-лёгкому баблишка. Понимаете? Как только дембель отгуляли, отбуянили. И вроде кто-то из друзей, хотя, скорее уж, знакомых всё-таки, друзья такое вряд ли бы… нам посоветовать могли, и тем не менее, навёл нас кто-то, совершенно неожиданно, на эту тему. На живицу. Эту хренову, живицу долбаную эту.

В самом деле же, живица к хрену никакого отношения, как нам понятно, не имеет, ни малейшего. Это сосновая смола. Хотя, естественно, бывает также и еловая, кедровая, но говорю я о сосновой, эту в общем-то, берут в промышленных масштабах, относительно… Довольно ценный материал, а собирается в больших количествах, на севере, естественно. Ее используют для мазей и косметики, изготовляют скипидар, а кроме этого – присадки в топливо какие-то, волшебные, и добавляют в керосин для авиации. Короче, ценный материал. Сбор, разумеется, идёт вручную, только летом, месяц в общем-то, ну с небольшим, пока тепло, пока жара ещё, на наших ближних северах. Вывозят все это на вертолетах, или валочными траками, с лесных делянок. Платят резчикам и сборщикам за это дело хорошо. Но, разумеется, по факту сбора и по собранным количествам. Считают бочками, по весу. В общем, сдельная, мужская, трудная работа. Тем не менее, срубить бабла на этом можно. Тут, как водится, вопрос везения. Погода – это главное. Пока жара, живицы много. Вот за ней как раз, живицей этой, мы с Бакушей и поехали.

На Вологодчине, на ближнем нашем севере, есть городок под задушевным, русским именем, довольно звучным – Белозерск. На Белом озере. Отсюда, собственно, и звучное название. Там находилась в те года администрация – заготконторы, по живице этой, долбаной. Туда мы с Саней поначалу и направились.

Проблемы наши начались в Череповце ещё, на автостанции, откуда шли автобусы – на Белозерск – два раза в день, с утра и вечером. Билеты с Саней мы купили, но однако же, мест по билетам не нашлось. Хотя, естественно, – междугородние – с местами. Тем не менее, увы, с такими номерами кресел не было. Довольно странное, занятное явление. Однако ждать нам не хотелось, целый день ещё… под комарами куковать на автостанции… Присели тупо на ступеньки и поехали. Часа четыре по просёлкам и разбитому – буквально вдребезги асфальту, нам запомнились… Хотя, чего уж там стонать-то, после армии. И не такое проходили. Это мелочи…

Про Белозерск, совсем немного: в этом городе мы провели всего два дня, и тем не менее, мне лично это приключение запомнилось. И, кстати, озеро, действительно, там белое. Как будто мелом пересыпано. Не инеем, не снегом, белым и сияющим, а именно холодным мелом. Между тем, я не об озере. И не о меле, Бог-то с этим, Белым озером, хотя, действительно, красивое явление. А мы продолжим: оформляли нас с товарищем заготовителями, сборщиками попросту, живицы этой, для того мы и приехали. И для чего-то, что совсем уж поразительно, нам полагалось сдать анализ, перед выездом – в тайгу, к медведям. Вы, возможно, не поверите, мы сами крайне удивились этим правилам, звучит немного фантастично, тем не менее, я не шучу. Анализ этот был на сифилис. Так называемый РВ. С какими целями?.. Вопрос таинственный, коварный и загадочный. Я ничего не сочиняю, не до этого. Осталось лишь предположить, что мы намерены вступить в интим и половые отношения с неосторожными медведями. Понятно вам? И всех их там позаражать! Кошмарный умысел! Звучит забавно, но анализы нам всё-таки пришлось сдавать и кантоваться пару дней ещё, пока не будет результата.

Поселили нас в какой-то маленькой, зачуханной гостиничке, похожей больше на забытый Дом Колхозника, или рабочую общагу, рядом с озером, в пяти минутах пешим ходом. Делать, в общем-то, нам было нечего, совсем. Пустой и маленький, забытый богом городок, вдали от грохота – центральных, крупных магистралей. А, скорее уж, большое, тихое село, с названием города.

На берегу имелся пляжик с туалетами и вроде набережной что-то; разумеется, без ресторанов и карет, однако с пристанью, за деревянным павильончиком под вывеской: Морской вокзал. «Немного странно, вроде озеро, – казалось нам, – чего морской-то он, действительно?» Хотя, речным не назовешь, ну не озёрным же? Но я сейчас не о вокзале, не о пристани, уж как назвали, так назвали, да и Бог-то с ним.

Два раза в день у этой пристани причаливал красивый, белый теплоход – «Ракета», видимо, или «Комета», полагаю, что вы поняли, такой, на крыльях, скоростной. Помимо пристани, с вокзалом этим, как мы выяснили, в городе имелся свой аэропорт (он был без имени), а также кремль и пара винных магазинчиков, что оказалось очень кстати. Кроме пива там бывал и крепкий алкоголь, но мы с товарищем на эту тему злободневную не парились, алкашка там, помимо пива и шампанского, шла по талонам, исключительно. Естественно, у нас талоном никаких в помине не было, однако пива нам хватало.

Как вы поняли, часам к двенадцати утра, а также вечером, часам к пяти или шести, теперь я этого уже точнее и не вспомню, суть не в этом ведь, на пристань города причаливала медленно большая белая Комета, или всё-таки – Ракета, может быть, не знаю, это, собственно, для нас не важно. Привозила она к берегу (помимо сонных лесорубов и бабулечек) довольно значимые грузы: почту, может быть, а также водку. И вот это было главное! Происходило это важное событие, как нам поведали в конторе, лишь по пятницам. Об этом знало все мужское население, а также женщины и дети в этой местности. Как мы впоследствии узнали, в этом городе завода винного, похоже, сроду не было.

Сдав кровь на сифилис, мы с Саней, по инерции, решили вмазать по пивку, пройтись по местности и осмотреться для начала, как тут, собственно, народ живёт и что тут с женским населением. Точнее, с девушками, женщины серьёзные нас возбуждали в этом городе (и возрасте) гораздо меньше. Не сидеть же нам в гостинице? Судите сами. Летним днём дойти до озера и прогуляться до Кремля… Погода в пятницу была отличная, с делами мы управились, пора уже и отдохнуть, слегка проветриться, решили мы. Начать, к примеру, с Жигулёвского, сходить на озеро, купнуться, после этого взглянуть на кремль одним глазком, а ближе к вечеру, возможно сложится программа покультурнее, повеселее, – дискотека где-то в городе, девчонки местные, понятно, и так далее. Ведь как-никак, не из Тамбова же мы прибыли! Не из Урюпинска! Найдётся, чем порадовать…

Блеснуть на озере фигурой перед местными, очаровательными, томными красотками не удалось, таких на пляже просто не было, зато поплавали немного в освежающих, прохладных водах белозерья. Освеженными пошли осматривать пейзажи и строения патриархального кремля. А тот, скажу я вам, и в самом деле поражал воображение – своим запущенным, убогим состоянием. Начну с того, что входа мы не обнаружили, что показалось очень странным. По окружности шумел осокой на ветру доисторический, защитный вал, мы добросовестно прошли его, минут за двадцать, но, к большому удивлению, ворот и входа не нашли. Их просто не было! Мы поначалу в это сами не поверили, и тем не менее, увы… Ну, делать нечего, залезли кое-как наверх. Внизу, ощерившись, зияли окнами унылые развалины, напоминавшие потрёпанные временем, полуразрушенные склады. Кроме этого виднелась башня колокольни, выраставшая из обветшалого, унылого строения. Короче, кремль не впечатлил – довольно жалкое… и унизительное, тягостное зрелище. Неудивительно, что вход туда засыпали, на всякий случай, от греха… «Зато проветрились, – решили мы, – а что до сирых этих древностей… да Бог-то с ними, это мелочи, действительно, не на экскурсию же мы сюда приехали, переживём уж как-нибудь.»

На этом, собственно, осмотр северных красот и местных древностей был завершён благополучно. Оставалось лишь… добавить парочку пивка, махнуть по баночке… и отправляться на разведку – ближе к вечеру: конец недели, дискотека и так далее. Но аккуратно, не шалить, не безобразничать…

Как я сказал уже, на город этот маленький имелось пару магазинчиков, не более, где продавали алкоголь. Один, как водится, располагался ближе к центру. В нем-то, собственно, мы и набрали на пятерку Жигулёвского, с двумя пакетами вернулись в Дом Колхозника и положили охлаждаться в морозильнике, на полусонном этаже, лишь на полчасика, пока другие постояльцы не разнюхали, пока народу никого. Ополоснулись чуть – в прохладном душике, открыли по бутылочке… и вышли снова – прогуляться и проветриться – на травянистом бережку, у кромки озера.

Я неспроста упомянул, что в этом городе, и правда, очень небольшом, имелось только лишь два алкогольных магазина, что – скорее уж – вполне нормальное, обычное явление для этих лет: шла (безуспешная, естественно) борьба за нравственность и трезвость населения, но на войне, как на войне, чего поделаешь… И вот второй, из упомянутых мной ранее, тех самых, райских уголков, по совпадению, располагался рядом с набережной озера. И было это неспроста, в чём очень скоро мы имели счастье убедится. Вот послушайте: на полпути до этой пристани на озере мы натолкнулись вдруг на странное явление – большую очередь (скорее уж огромную, такую очередь я видел лишь единожды, она стояла в Мавзолей, на Красной площади, таким же теплым, летним днём).