Найденыш

Найденыш
Валерий Михайлович Гуминский

Стяжатель #1Фэнтези-магия
Его род почти полностью истреблен в клановой войне, у него не осталось родителей, нет братьев и сестер. Но еще жив патриарх рода, о существовании которого он даже не подозревал, как и не подозревал о том, что за ним ведется охота. С самых малых лет попав под опеку тайного шпионского ордена, мальчик готовился стать боевым волхвом, так как имел способности к магическим искусствам. Но судьба распорядилась иначе. Древняя Сила, дремлющая в его крови, начинает все больше и больше заявлять о себе, что неминуемо привлекло внимание тех, кто жаждет встать в один ряд с людьми, чья родословная тянется из глубин веков и связана с магическими тайнами.

Валерий Гуминский

Найденыш

Часть первая

Глава первая

1993 год. Россия,

где-то в приграничном районе с Маньчжурией

Дорога в этом месте неожиданно сужалась из-за плотной стены леса и гранитных скал, в силу причуд природы, вымахавших в матерой тайге из недр земли. Отполированные ветрами и дождями, красноватые, с темными прожилками каменные стены с пятнами зеленого мха то и дело мелькали между кедрами и елями, бесцеремонно выпихивая их на грунтовую дорогу. Если бы не человеческая необходимость связать несколько населенных приграничных пунктов нормальной дорогой, здесь все бы так и осталось в первозданной нетронутой тишине и покое. Появление дорожного полотна диктовалось еще и острой необходимостью контролировать дикую местность, а также в случае военных действий с Маньчжурским царством с легкостью превратить ее в рокаду. Сейчас же, в период небывалого затишья, ею пользовались егеря, пограничники и остальное население, живущее вдоль границы. Удобно и практично. Это ведь не крюк давать в пятьдесят с лишним верст, чтобы попасть на континентальную магистраль и доехать до Благовещенска или еще дальше, до Хабаровска.

Пять лет назад пограничники и ополчение несколько месяцев сдерживали натиск хунхузов, которые вздумали поднять свое благосостояние путем набега восьмитысячного бандитского отребья на российскую территорию. Скорее, это был даже не набег, а настоящая вооруженная агрессия сопредельного государства. Основной удар был направлен на Албазин, как на один из городов, стоящих на пути двуногой саранчи. Акция не удалась: мало кто из любителей легкой наживы успел смыться на маньчжурскую территорию. Границу укрепили, а грунтовую дорогу возвели в ранг второстепенной важности и прикрепили к Амурскому филиалу Министерства дорожного строительства.

Тихон Данилов очнулся от воспоминаний, навеянных знакомыми местами, где он в то время в составе отдельного егерского полка удабривал хунхузами таежную почву. Колеса внедорожника застучали по деревянному настилу, перекинутому через небольшой, но глубокий ручей, и мощные амортизаторы «Вихря» смягчили эффект «стиральной доски».

– Семен, останови на той полянке, за поворотом, – сказал Тихон. – Водички наберем из ручья.

– Хорошо, атаман, – кивнул водитель стриженой головой с мощным затылком. Поиграв пальцами на обтянутой кожей баранке, он аккуратно съехал с моста, чуть надавил на газ, доехал до указанного поворота, объезжая каменный выступ, потом взял вправо, чтобы заехать на небольшую поляну, поросшую сосновым молодняком и усыпанную лежалой хвоей.

Машина остановилась, мотор недовольно рыкнул и замолчал. Наступила тишина. Тихон еще целую минуту сидел на месте, после чего повернулся назад и обратился к двум молодым парням, похожим друг на друга как две капли воды и состоявшим у него в ординарцах, а точнее – в телохранителях.

– Проверьте, – коротко бросил он.

– Поняли, атаман, – близнецы синхронно открыли двери внедорожника с двух сторон, и, перехватив автоматы таким образом, чтобы можно было сразу открыть огонь в случае опасности, скользящим и легким шагом нырнули в подлесок, куда вела едва натоптанная тропа. Причем шли они не по самой тропе, а по разные стороны от нее. Все это время Данилов сидел в машине, и вышел только тогда, когда увидел отмашку одного из близнецов из зарослей лесной смородины.

– Все тихо, Тихон Петрович, – доложил Максим, повесив автомат на плечо. – Ромка возле ручья караулит.

В отличие от многих его подчиненных, атаман хорошо различал близнецов. Не по комплекции. Как раз парни в этом не отличались. Просто у Максима левое ухо было слегка деформировано в результате давней драки, и если не приглядываться специально – заметить дефект трудно. А Тихон умел видеть детали, вот и посмеивался, когда близнецов Масаловых путали.

Выходка Данилова могла показаться для постороннего странной: зачем проверять глухое место в тайге, где на десятки километров найдется один-два охотника или несколько авантюристов из маньчжур, охотников за женьшенем? Но Тихон знал, как опасна беспечность даже в таком тихом уголке. Тем более, учитывая специфику его работы, нужно опасаться чужого присутствия. Он отрабатывал даже такой фактор, как случайность. Разве не может наемник из клана какого-нибудь аристократа, получив задание на его ликвидацию, в этот миг оказаться в нескольких метрах от ручья, отдыхая после динамичного марш-броска от места высадки, зная, что Данилов часто ездит по данной дороге? А здесь такой подарок. Сам вылез на открытое место, вали – не хочу.

Мало кому доверял Тихон, разве что кроме нескольких проверенных человек из его окружения, имевших возможность все время быть рядом с ним. Когда за твою голову дают немалые по нынешним временам деньги – поневоле приходится озираться даже в глухом таежном углу.

– Тихо, говоришь? Семен, будь на месте. – Атаман, грузно ступая по тропке, спустился в небольшой распадок, где протекал шумливый лесной ручей, чья вода была так вкусна и так ломила зубы холодом, что у него возникало чувство восторга из детства, уже забытого под спудом многих лет. Любил Тихон эти мгновения.

Зачерпнув воду широкими ладонями, он поднес ее ко рту и сделал глоток, после чего замер, ощущая леденящее оцепенение в горле и груди. Вторую порцию пил медленно, и так и застыл, словно волк. Спина его напряглась, даже уши, как могло показаться постороннему, зашевелились, словно у лесного и чуткого зверя.

– Что, атаман? – заволновался Роман, перекидывая автомат в руки с плеча.

Тихон выпрямился и посмотрел на близнецов.

– Слышите? – спросил он. – Ну-ка…

– Ручей шумит, – пожал плечами Максим, но старательно вытянул лицо и даже ноздрями зашевелил.

Роман решительно перешагнул ручей и метра на три углубился в смородиновые заросли, сшибая листья и давя зеленые несозревшие ягоды. Застыл на месте и закрутил головой, став похожим на радарную установку. Потом повернулся и нерешительно сказал:

– Вроде плачет кто-то.

– Вот именно, – медленно проговорил атаман, – плачет кто-то. А кто? Кто может плакать в глухой тайге за тридцать пять километров от станицы и в сорока километрах от границы?

– Детский голос-то, – неуверенно ответил Максим, тоже услышав непонятные звуки. Теперь он сумел вычленить их из шума верхового ветра и звона ручья. – Ребенок это. Как звереныш мелкий заливается, но это человек.

– Да ну, откуда тут ребенок, – пожал плечами его брат. – Бред какой-то. Ближайшее жилье – лесничество Харитонова, но до него топать и топать. А у старика нет никаких детей, внуки сейчас в Албазине. Это я точно знаю.

– Рома, давай, – тихо сказал атаман, но интонации были понятны всем, кто знал Данилова. Это был приказ.

Роман гибкой кошкой скрылся в зарослях, и наступила тишина, если не замечать игривую песню ручья. Максим от напряжения вытянулся в струну, закрывая своим телом атамана, а ствол автомата медленно ходил по широкой дуге, задерживаясь на возможной директрисе вражеского огня. Он даже взмок; бисеринки пота выступили на висках.

– Макся, ты чего так закостенел? – негромко спросил Тихон. – Расслабься. Чую, нет здесь никого, кроме…

Из кустов смородины показался Роман со странным выражением лица: смесь безбрежного удивления и ужаса. Прижимая одной рукой к груди небольшой цветастый сверток, заляпанный пятнами крови, в другой он нес автомат. Из свертка доносилось щенячье хныканье. Перешагнув ручей, подошел к удивленным мужчинам и неловко замер на месте, не зная, что делать.

– Макся, возьми у брата оружие, – поморщился Тихон, сразу поняв, что все это значит.

Максим как-то судорожно выхватил автомат у Романа и отступил в сторону, не забывая, впрочем, контролировать обстановку. Если ему и было интересно, этого он не показал.

– Положи на землю, – дал команду атаман, – разверни одеяло. Ты что, детей никогда не видел?

– Да как-то… неожиданно, – буркнул Роман, но сделал все, как приказал командир. Осторожно развернул замаранное чьей-то кровью одеяло и с облегчением выдохнул.

Младенец в легкой фланелевой распашонке, сморщив личико, уже не кричал, а попискивал, потратив все силы на то, чтобы его услышали и спасли. Суча ногами и руками, он с какой-то укоризной смотрел на склонившихся над ним больших великанов.

– А чья кровь? – Роман посмотрел на атамана.

– Главное, не его, – Тихон присел на корточки и бесцеремонно перевернул младенца на живот, вызвав у того бурный протест в виде жалобного рева. – Нет, с дитем все в порядке. Даже не ранен. Только весь мокрый и в штаны навалил. Ты никого рядом не видел?

– Нет. Он лежал под кедровым комлем один, – Роман почесал затылок. – Я, вообще-то, и не думал по округе рыскать. Нашел и сразу сюда.

– Давай обратно и обыщи все вокруг. А мы пока к машине. Ребенка надо как-то в порядок привести. Максим, пошли.

Они разошлись в разные стороны. Тихон, завернув обратно найденыша в грязное одеяло, сам понес его к дороге. Максим, отдав автомат брату, ломился сзади и чуть сбоку, ломая сухие ветки кустарника.

Семен, скучающе сидя на теплом капоте «Вихря», выпучил глаза, увидев своего шефа в такой компании. Он сполз вниз и дернулся куда-то в сторону, потом передумал и остановился как вкопанный.

– Это что, атаман? – водитель не нашел ничего лучшего, как почесать бритый затылок.

– Не «что», а «кто», – сердито бросил Тихон. – Детей не видел?

– Их в капусте находят, а не в лесу, – решил пошутить Семен, но сразу осекся под взглядом командира. Ничего не сказал, когда младенца положили на капот внедорожника.