Чёрная книга. Повесть

Идея романа была достаточно сложна и на тот момент ещё не полностью сложилась в его голове. – Переплетения пространства и времени. Запутанные пути нашей и параллельной реальности. Тьма, свет и глубины сознания. – В этой книге должно было быть всё – целый мир сложный и многообразный, отражённый в зеркале его души, с которым ещё только предстояло разобраться.

В тот момент было ясно лишь то, что пропавший мальчик – это главный герой романа, звать его будут Игорь, а похитили его пришельцы. – Не какие-то там зелёные человечки – Нет. – Эти пришельцы были разумными насекомыми похожими на пчёл, лишившихся за годы эволюции своих крыльев, а их разумность заключалась в коллективном разуме, а разум этот достиг фантастических размеров. – Триллионы жителей на каждой из нескольких тысяч освоенных ими планет, разбросанных в глубинах Вселенной – мощнейший разум, почти Бог, стремящийся этим Богом стать.

Были понятны и цели ужасного похищения мальчика, как были понятны психология и глобальные цели межгалактического монстра.

Были понятны ему.

Но книга ещё только начиналась и в её детали он не желал посвящать никого. Это был только его мир и в нём ему хотелось быть одному. – Это была его другая реальность и только его, пусть воображаемые, но невероятные приключения, которые он не желал делить ни с кем и которые вместе с главным героем сначала хотел испытать сам.

И он погрузился в свою историю.

И у него всё получалось.

Всегда, рано или поздно, всё получается, если очень сильно этого хочешь и жертвуешь ради этого всем, что у тебя есть.

И он был почти счастлив и даже не думал о существовании в связи с этим проблем.

Но проблемы были.

И главная… заключалась в том, что он хотел только ЭТО.

А он всё писал и писал свой роман «Зеркало», отражаясь в этом зеркале – только в нём – в его бесконечной глубине, ограниченной рамками его истории, ища выход для безумия своего сознания и не всегда его находя.

Для стороннего наблюдателя – это был тупик, ловушка, жуткие ограничения, начало конца, но для него это было не так.

Конца его роману видно не было, и он не считал свою жизнь ограниченной. Бездна его сознания пока не имела дна, а отражения мира в его глазах были даже несколько ярче, чем у сторонних скептиков.

А что касается «начала конца», так это было вовсе и не начало.

Началось всё значительно раньше, но об этом мало кто знал.

1.2. Чёрная капля

Сам он редко вспоминал то время.

Он уже и не помнил, каким он был тогда. Догадывался, что значительно лучше, но насколько лучше и в чём, никогда не старался определить.

Всё это уже неважно, иногда думал он. – Делаешь свой осознанный выбор и о прошлом необходимо забыть. Даже если ошибся, вспоминать нечего – вернуть ничего нельзя.

Но сказать так легко, а в жизни всё происходит иначе – думай не думай, но прошлое иногда напоминает о себе.

Полез на антресоли за валенками и наткнулся на пыльную папку с рукописью, а в ней… сотня стихов.

Примерно так было и у него, разве что полез он не на антресоли, а на верхнюю полку в кладовке, и не за валенками, а расчистить место для банок с маринованными огурцами. И стихов оказалась не сотня, а чуть меньше, но кроме обычных стихов ещё две поэмы, а в довесок несколько рассказов, но последние были так себе…. Он бегло их пролистал и выбросил в мусорное ведро.

Стихи же наоборот, ему даже понравились, они позволяли понять, как он мыслил в те далёкие времена, о чём думал, о чём мечтал, каким когда-то был.

Это было опасное знание. И подсознательно он это понимал, но всё равно попался. Взял и приоткрыл завесу прошлого, хотя для себя уже давным-давно решил никогда в него не возвращаться.

Возвращаться вообще никогда нельзя – плохая примета, а возвращаться в прошлое – плохая вдвойне. – Не заметишь сам, как окажешься вне реальности и если пробудешь там достаточно долго – вернуться туда, откуда ушёл, будет почти невозможно…. Но это ещё половина беды – даже если чудом вернёшься, прежним уже не стать никогда – гарантированно и навсегда остаёшься другим.

Но он не верил в приметы, перешагнул невидимую черту и оказался выброшен в 1990 год, в какой-то длинный коридор одного из домов по Моховой улице города Ленинграда, прямо к коричневой деревянной двери с номером на табличке 803.

Он значительно помолодел, но это его даже не удивило – он полностью погрузился в иную реальность, мгновенно став другим, а его переход оказался абсолютно естественным.

Так вот.

Он стоял перед этой дверью, держа в левой руке достаточно увесистую папку для бумаг, но не решался войти. Он знал, что его там ждут, помнил, что заранее договорился о встрече, но что-то его держало.

Робким он никогда не был, но момент казался ему очень значительным.

Там за деревянной дверью ему должны были рассказать, стоит ли он хоть что-то в этой жизни.

Он волновался и даже немного вспотел. Выдохнул пару раз, стараясь взять себя в руки. Постучался легонько в дверь. Взялся за дверную ручку, медленно её повернул и потянул дверь на себя. Она с лёгким скрипом открылась.

Он заглянул в комнату и увидел три письменных стола, три стула за этими столами. Шкаф с книгами, окно в противоположной стене и никого из людей.

На мгновение он опешил, не зная входить или нет в эту комнату. И… решил всё-таки не входить. Развернулся и увидел… стройную темноволосую девушку в больших круглых очках, которые почти не портили её симпатичного лица.

Она оказалась прямо напротив него и, видимо, хотела пройти, но он загораживал вход.

– Вы, наверное, Владимир? – спросила она.

– Да, – ответил он. – А вы Ирина Константиновна?

– Нет…, – засмеялась она. – Ирина Константиновна скоро придёт, но она предупредила меня о вашем возможном визите. Меня Катя зовут.

– Очень приятно…. Тогда я, наверное, лучше…, – неуверенно ответил он.

– Ни в коем случае, – улыбаясь, прервала его она. – Проходите в комнату. Подождём Ирину Константиновну вместе.

Красивая у неё улыбка, подумал он, и прошёл в комнату вслед за ней.

Девушка усадила его за один из письменных столов, сама села за другой, украдкой поглядывая на него. Говорить им пока было не о чём, но пауза длилась недолго. Буквально через несколько минут в комнату вошла женщина лет сорока.

На мгновение остановилась на пороге, заметив его…

– Здравствуйте, – сказала она. – Владимир я предполагаю.

– Здравствуйте, – ответил он, снова немного волнуясь.

– А меня, как вы уже догадались, зовут Ирина Константиновна.

– Очень приятно, – ответил он слегка дрогнувшим голосом.

– Да не волнуйтесь вы так. Берите стул, садитесь поближе, – она кивком указала на свой стол, – нам есть о чём поговорить.

Он сделал так, как она сказала.