Ночь за спиной. Сборник избранных произведений

Ответить себе я не успел, подошёл Сашка.

– Поздравляю, Володя! – приветствовал он, протягивая руку.

– Спасибо, – сказал я, отвечая на рукопожатие.

– Круто ты рванул, – добавил он. – Если бы сам не видел, не поверил бы, что такое бывает. В гору, километров пятьдесят в час, с бешеным ускорением. За считанные минуты обогнал всех и скрылся за поворотом, и это после пятидесяти километров дистанции. Невероятно.

– Сам с трудом в это верю, – ответил я. – Не знаю, что со мной случилось, как второе дыхание открылось, только в несколько раз сильнее, правда, перед самым финишем, когда оно снова закрылось, чуть не помер и еле закончил гонку – линию пересекал чуть живой, уже по инерции.

– Ещё бы, – ответил мой друг. – Если бы я так рванул, сдох бы, наверное, ещё на склоне. А ты молодец, дотянул.

Мы помолчали.

– Ладно, пойду, – прервал молчание Сашка. – Был разговор, но тебе, я вижу, не до разговоров, да и я сейчас не совсем готов – потом поговорим.

– Что-то случилось? – спросил я.

– Не бери в голову, ничего серьёзного. Завтра расскажу.

И он тоже ушёл.

Позже, когда до финиша добрался последний участник, было награждение.

За своё первое место я получил новенькое переднее колесо и медаль золотистого цвета из непонятного сплава.

Всё было просто и довольно обыденно, как и должно было быть.

В этой гонке не было ничего исключительного – обычное соревнование среди ребят одного возраста из разных спортшкол. Такие соревнования проводились несколько раз в месяц, пока продолжался сезон. Они были нужны нам, чтобы оценить свои силы, они были нужны тренерам, чтобы понять, насколько правильно продвигается тренировочный процесс.

Я сложил своё богатство в люльку мотоцикла Ивана Трофимовича, он завёл двигатель и тихонько тронулся вперёд. Мы с ребятами из команды, в колонне по двое, последовали за ним.

Через тридцать минут мы прибыли на базу.

Не теряя времени, я прошёл в мастерскую – хотелось примерить новое колесо и просто побыть одному, спокойно обдумать всё, что со мной приключилось.

Сделать это требовалось не откладывая – завтра могло и не получиться. Новый день скроет своими событиями всё, что произошло сегодня. Воспоминания перестанут быть чёткими – то, что сегодня кажется необычным, завтра таким не покажется, детали сотрутся, и я найду всему рациональное объяснение. Но кому нужны объяснения? Необходимо другое: попытаться переосмыслить всё, пока воспоминания остаются свежими, прокрутить ещё раз недавние события – понять, что случилось со мной.

Я не спеша снял с велосипеда переднее колесо и поставил на его место новое. Накачал его и крутанул. То, что я увидел, мне понравилось – идеальный круг, чётко отцентровано, нет даже намёка на восьмёрку. Заодно крутанул и заднее колесо. Тут не всё было идеально, но тоже ничего критичного, и я, подтянув отдельные спицы, легко всё поправил.

Заглянул мой друг.

– Вот ты где, – сказал Сашка. – А я тебя по всей базе ищу. В раздевалке нет, в душевой нет, думаю, наверняка в мастерской колесо примеряет. Все ребята уже ушли, ты домой собираешься?

– Чуть позже, Саша, надо проверить велосипед. Обратно ехали, скорость переключал – чуть цепь не слетела.

– А ты нежнее с ним обращайся – на гонке ты так рванул, что он мог бы и рассыпаться, это же всё-таки велосипед, а не ракета.

– Да уж, – ухмыльнувшись, ответил я, – досталось нам с ним. Не сердись, сейчас всё поправим, – добавил я, обращаясь уже к своему велосипеду, и нежно погладил его по раме.

– Ладно, вы тут можете и дальше со своим стальным другом обниматься, а мне некогда, – ответил Саша, – Я со Светкой договорился в кино сходить и уже опаздываю.

Света училась с нами в одном классе, была девушкой моего друга, и он, к моему облегчению, торопился к ней.

Я же никуда не спешил, на тот момент у меня девушки не было, и я мечтал как можно скорее остаться один.

Саша ушёл, но не прошло и пяти минут, как ко мне в мастерскую заглянул тренер.

– Ну что, Володя, оправился от гонки? – спросил он.

– Да что мне сделается, Иван Трофимович? Всё в норме, вот только велосипед, нужно в порядок привести.

– Молодец, профессиональный подход. Устал, не устал, а своего боевого коня бросать нельзя. Сам всегда так делал. Вроде бы просто велосипед, неодушевлённый предмет, но относишься к нему с любовью – и он отвечает тебе тем же. Даже едет потом по-другому. Иногда, кажется, что сам катит, помогает. Не замечал?

– Так и есть, Иван Трофимович. Это не просто велосипед, это друг, – ответил я. – Намучился со мной на этой гонке. Ну да ничего, сейчас подремонтируем, смажем, и будет опять как новенький.

– Правильно Володя, – сказал тренер, улыбаясь. – Но долго не засиживайся, отдыхать тоже нужно.

– Да тут недолго, – ответил я, – минут на двадцать работы.

– Хорошо, занимайся. Хотел с тобой серьёзно поговорить, но сегодня, наверное, для серьёзных разговоров уже поздновато, поговорим в следующий раз.

Тренер ушёл, а я остался в мастерской один. Поправил и подтянул цепь, проверил передачи, смазал шестерёнки, подтянул и отрегулировал тросики тормозов. Мой велосипед стал полностью готов к новым испытаниям.

Я присел на кожаный диванчик, стоящий у стены, тут же в мастерской.

– О чём он хотел поговорить со мной? – мысленно спрашивал я себя. – Точно трудно угадать, но почти наверняка это было связано с гонкой. Сегодня вообще очень странный день, – думал я. – Все говорят загадками, какие-то намёки на важный разговор – тренер, а ещё раньше, сразу после гонки, мой друг Сашка. Что-то их беспокоит, но вряд ли они могут себе представить, что чувствовал во время гонки я. Хотя тренер и говорил, что испытывал нечто подобное, но всё-таки он, имел в виду, видимо, что-то другое.

Скорее всего, он хотел рассказать мне о том, через что я впервые прошёл пять лет назад и очень много раз в последующие годы.

Тогда я, чтобы не отставать от ребят из команды, тренировался, превозмогая себя, почти на пределе и, именно тогда, на одной из тренировок, впервые открыл своё второе дыхание. Понял, как это бывает, когда, перешагиваешь через собственную невыносимую усталость и начинают работать два лёгких одновременно, подпитывая кислородом открывшиеся дополнительные резервы организма. Я очень хорошо знал, как это тяжело, мучительно и вместе с тем невероятно приятно. Там, за гранью невозможного, настоящий спортсмен испытывает почти наслаждение, которое человек, не переживший подобное, назвал бы извращением.

Поддавшись этому чувству, можно, израсходовать все свои силы, надорваться и даже умереть, причём сделать это с удовольствием.

Видимо, тренер хотел предостеречь меня от этого.

Но он опоздал, опоздал на пять лет.

Я давно научился контролировать в себе это состояние и никогда не позволял себе погружаться за ту невидимую грань слишком глубоко.

То, что случилось со мной на гонке, было другим.

Я лично о таком никогда не слышал. Никто не рассказывал мне ни о чём подобном. Возможно, такого вообще никогда не было. Случилось невероятное – преодолев свою собственную усталость, я не просто открыл второе дыхание, я перешагнул куда-то дальше, на следующую ступень.

Я даже помыслить не мог, что там есть что-то ещё.

Перепрыгнув сразу через ступень, я вообще перестал чувствовать своё тело – а там, где нет тела, нет и усталости. Выйдя за границы своего собственного медленного мира, я перешёл в состояние, при котором ощущения тела уже не успевали за мной. Я оказался быстрее и выше любых физических ощущений. Видимо, поэтому я и смог заставить себя двигаться намного быстрей – быстрей, чем это вообще возможно. Хорошо, что длилось это недолго, к большему я не был готов – сработал защитный механизм, и меня выбросило обратно. Это было неожиданно, болезненно и очень тяжело – я вернулся назад опустошённый, чуть живой, отдавший, сам того не заметив, все свои силы, ошарашенный, потерявший на время способность ориентироваться в пространстве и связно мыслить.

Что это было? Как такое возможно? – Приходилось признать, что ответов на эти вопросы у меня нет и, скорее всего, не будет – я не знал людей, которые испытывали подобное, а значит, помочь эти ответы найти не сможет никто.