Морские миниатюры

Он неохотно набирает номер планера и говорит ему, что по требованию нового капитана, планеру необходимо прибыть на судно для согласования бэй плана. Этим звонком было положено начало длительной эпопее под названием «Переделываем грузовые планы».

Где-то минут через сорок на борт прибыл планер контейнерного терминала и чиф в моем присутствии принялся ему показывать на компьютере, какие необходимо сделать перестановки в его плане. Планер, разумеется, все быстро понял и стал куда-то звонить по своему мобильнику. Ну да пока ничего страшного еще не произошло, потому что пока еще производилась выгрузка доставленных из Кувейта контейнеров. Да, забыл сказать, что хотя контейнеровоз был не очень большой, однако для начала 2012 года вместимость 1700 TEU и дедвейт 23000 тон были не такими уж и маленькими.

Прошел час и на борт прибыли сотрудники компании фрахтователя судна, офис компании был в Дубае. Их было три человека, все темпераментные и быстро тараторящие индусы.

Ввожу их в курс дела. Они категорически отказываются что-либо изменять в бэй плане. Объясняю им, без изменений погрузка не начнется. Пока мы обменивались своими аргументами закончился рабочий день и настал вечер. Дискуссия с индусами продолжалась до одиннадцати вечера, и я на отрез отказался грузить иначе, чем мы спланировали с чифом.

Тем временем один из индусов съездил в свой офис и привез пачку каких-то бумаг и стал мне их показывать, объясняя, что вот раньше же судно грузило столько-то и столько-то груза и никогда капитан не просил ничего переделывать. На что ему отвечаю, что как там оно было мне не ведома и собственно никакого отношения к данному варианту загрузки не имеет. Около одиннадцати вечера они ушли.

Не трудно догадаться, что все время, начиная с обеда мне пришлось провести в грузовом офисе. Ничего так себе передачка дел. Раздосадованный иду ложусь спать.

На утро подписали с коллегой акт приема-передачи дел, и он убыл с борта. Около девяти утра планер привез на судно флэшку с новым планом, загружаем его в программу и видим, что в плане изменены позиции всего лишь нескольких контейнеров, а все остальное оставлено как было прежде. Говорю планеру, что погрузка не будет начата до тех пор, пока не план не будет соответствовать нашим требованиям. Он хватает флэшку и убегает с борта, названивая при этом по мобильнику.

Через короткое время на судно прибывают вчерашние действующие лица из офиса чартера и канитель продолжается до самой перешвартовки на терминал № 2, где должны быть выгружены оставшиеся контейнера и погружен основной груз.

После перешвартовки на терминал № 2 индусы прибыли на борт судна и препирательства продолжились до самого вечера, пока не подошло время начинать погрузку контейнеров, назначением на два терминала в Кувейте – Шуайба (Shuaybah) и Швайк (Shwaikh).

Видя мою не уступчивость, индусы в конце концов вынуждены были переделать грузовой план в соответствие с моими требованиями, тем боле, что я им еще и письмо на подпись дал, в котором предупредил, что они будут нести все убытки за простой судна и все перегрузочные работы, если погрузят не в соответствие с моим планом и что судно не отойдет от причала, до тех пор пока его остойчивость и загрузка не будет удовлетворять всем соответствующим критериям. Озлобленные и раздосадованные сотруднички чартера наконец убыли с борта и планер принес флэшку уже с нашим планом.

После окончания погрузки и получения окончательного бэй плана загрузили его в программу, все оказалось в соответствие с нашими требованиями, и мы с чистой совестью отошли от причала и отправились в Кувейт.

Рейс в Кувейт прошел быстро и через пять дней мы вернулись и стали на якорь на рейде Джебел-Али.

После постановки к причалу терминала № 1, «один в один» повторилась предыдущая история с грузовым планом и все два дня стоянки ушли на «бодания» с чартером. Однако в конце концов все было погружено в соответствие с нашими требованиями. Тем не менее ситуация начинала меня напрягать, так как перспектива в течение двух месяцев контракта, каждую стоянку в порту вести борьбу за правильное составление грузовых планов, мало радовала. Да и через два месяца предстояло лететь не домой в отпуск, а в Сингапур на мой предыдущий контейнеровоз.

Через несколько дней после выхода из Джебел-Али, получаю запрос от морского суперинтенданта нашей компании, в котором он попросил объяснить почему мы требуем переделывать бэй планы фрахтователя.

Написал ответ «суперу», в котором изложил наши аргументы и получил ответ, что о’кей, все понял. В это же самое время на судовую электронную почту стали поступать в копии сообщения из переписки, которую вели между собой фрахтовый отдел компании и брокерская компания, в которой они обсуждали возникшую проблему с продлением чартера.

Тем временем мы совершили очередной, третий, заход в Джебел-Али и во время стоянки история повторилась как под копирку. В день выхода из порта получаю в копии сообщение, в котором сотрудник фрахтового отдела пишет своему корреспонденту, что как он понял из переписки с чартером, причина нежелания продлевать чартер в том, что капитан требует переделывать бэй планы и что вот с предыдущим капитаном таких проблем не было. В следующем сообщении этот-же сотрудник фрахтового отдела спрашивает, что если причина нежелания продлевать чартер в капитане и старпоме, то what is the problem to relieve both (что за проблема сменить обоих). Ну вот и мне тоже эта фраза очень не понравилась, тем более что за три захода, в течение которых все время уходило на переделывание планов и на «разборки» с планерами и чартером, нервы разумеется «поднатянулись» и раздражение индусами начинало меня беспокоить.

Время было уже вечернее и перед тем, как закрыть связь, то есть последний раз проверить почту, подумалось мне, а оно мне надо, каждый раз «бодаться» с индусами за безопасность судна, в то время как сотрудник фрахтового отдела, так вот запросто готов вышвырнуть тебя за шкирку с парохода. Вопрос риторический и довольно часто в наше время приходит в голову добросовестным морякам. От подумалось, до сделалось, я не стал затягивать и написал своему менеджеру по персоналу в Гамбургский офис сообщение следующего содержания: «Уважаемая Даниелла. Как мне стало известно, у компании возникли трудности с продлением чартера. Я не желаю быть причиной того, чтобы компания понесла убытки от потери чартера и поэтому прошу сменить меня в любом удобном порту. Однако прошу заметить, что моей вины и вины старпома в этом нет, потому что мы все делаем в соответствие с требованиями остойчивости и правилами безопасной перевозки опасных грузов.» В копии сообщение улетело и другим адресатам, которые были указаны в переписке.

Вы не поверите, но несмотря на то, что часы показывали уже 22 часа по времени в Дубае, уже через минут 10 прилетел ответ от старшего менеджера по персоналу. Он мне нравился, необычный такой, брутальный молодой человек с ирокезом на голове, наколками и серьгой. Он написал, что мастер мы все поняли, завтра разберемся и даже не думай уезжать. С улучшенным настроением улегся спать.

На следующее утро, часов в десять утра раздается телефонный звонок на судовой спутниковый телефон. Поднимаю трубку, представляюсь и здороваюсь. В ответ слышу несколько взволнованный голос молодого человека, немца по национальности. Ничего удивительного, по акценту, почти всегда можно определить национальную принадлежность человека, говорящего на английском языке.

Звонящий в свою очередь представляется и спрашивает, может ли он переговорить с капитаном. Отвечаю, что мастер на проводе. Он начинает объяснять, что звонит, потому что я неправильно понял его слова в сообщении. Про себя думаю, что ты парень за дурака то меня не держи, что уж там понимать то, все черным по белому написано, и не надо даже глубоко знать английский язык. Отвечаю, что ну вот так вот я его понял. Он продолжает вести разговор, что компания, разумеется, за безопасность, но вот продлевать чартер тоже надо и т.д. и т.п. В ответ ему отвечаю, что, разумеется, все понятно, но когда капитану и чифу приходится в период всей стоянки в порту переделывать по десять раз бэй планы, то это не дело. На эти слова он неожиданно энергично отреагировал, типа, как это вы по десять раз переделываете планы? Так вот и переделываем и объясняю ему почему. Разговор длился минут 25, в конце он казал, что все понял и все будет как надо.

Про себя думаю, время покажет, как там оно будет. В следующий приход в Джебел-Али, планер как обычно принес флэшку с бэй планом. Мы воткнули её в грузовой компьютер и приготовились с чифом увидеть привычное «творение» от наших индусских «друзей», однако нашему удивлению не было предела, когда мы увидели, что план почти не нуждается в нашей корректировке, так пару «ящиков» (в смысле контейнеров) с опасниками (опасными грузами) переставили и все! Совсем все! Пятнадцать минут вместо двух суток! Разница чувствительная.

Чартер был продлен еще на шесть месяцев. Во время все последующих заходов судна планер приносил бэй план, который практически не нуждался в наших исправлениях. Индусы нас тоже больше не навещали, да я в их «дружбе» и не нуждался.

Забыл упомянуть почему чартер не шел нам навстречу, когда требовалось поменять местами позиции контейнеров. Оказывается, они составляли грузовой план по принципу какие контейнера лежат у них на терминале ближе, те и следует грузить в первую очередь. А если грузить, как мы требовали, то приходилось переставлять некоторые контейнера, чтобы найти нужный контейнер, а это соответственно дополнительные расходы, так как любая операция с контейнером стоит денег. Как показала практика, аргументация индусов не выдержала никакой критики и пришлось им грузить наш контейнеровоз в соответствие с нашими требованиями безопасности, а не по их принципу экономии денежных средств.

Самое забавное, что данный случай значительно повлиял на мой авторитет в компании. Как говорил мне один человек лет сорок тому назад, «первые десять лет человек работает на авторитет, а потом авторитет работает на человека». В данной компании отработал меньше пяти месяцев, включая 4-х месячный контракт на другом судне и вот уже приобрел довольно весомый авторитет, даже десяти лет не пришлось ждать. Однако авторитет штука обоюдно опасная, он вроде бы на тебя работает, но его можно сравнить с весами, на одной чаше которых ваша лояльность к компании, а на другой – ваша профессиональная принципиальность. Как только вторая начнет перевешивать первую, то никакой авторитет не поможет, и вы получите таких пинков от руководства компании6 что мало не покажется.

Однако, как говорится, это уже отдельные темы для других морских миниатюр.

Табак и старик Альцгеймер

Моряки в основном были очень большими почитателями табачной продукции, одни предпочитали трубочный табак, другие сигары, третьи нюхательный или жевательный, ну а после появления папирос и ещё позднее сигарет, многие моряки отдают предпочтение данному виду табачной продукции.

Моряки курили всегда, тому объяснений могло быть много, тяжелая работа, необустроенный быт, постоянное нервное напряжение, желание расслабиться и т.д. и т.п. Однако со временем, свет просвещения и пропаганда о вреде табака на организм человека, стали доходить и до ума моряков, многие стали задумываться о своем здоровье и разными способами избавляться от вредной зависимости. Ну а в последние годы благотворное влияние на моряков стали оказывать…, правильно, высокие зарплаты. О, высокая зарплата, это очень хороший мотиватор.

Когда человеку есть, что терять, он неизбежно начинается задумываться о том, как бы поменьше навредить себе любимому. И в этом, надо полагать, нет ничего предосудительного, унизительного, и эгоистичного. Наоборот, человек заслуживает сочувствия и одобрения. Ведь если разобраться, то высказывание, что «бытие определяет сознание», во многом справедлив и оправдан. Это только сидя на мягком диване в теплом, уютном кабинет, с чашкой горячего какао, под потрескивание поленьев в камине, хорошо мудрствовать о всяких там философских концепциях и осуждать нищих и голодных людей, из последних сил борющихся даже не за место под Солнцем, а просто за жизнь, за то, что они вредят своему здоровью, потому что не соблюдают правила гигиены или потому что докуривают подобранный в мусорке обмусоленный окурок. У такого человека, сознание как раз находится в гармонии с его ужасающим бытием и требовать от него другого и несправедливо и не гуманно и даже глупо.

Так что высокая зарплата оказывает очень положительное влияние на человека и на его жизнь. Моряки в последнее время стали меньше курить и чаще стали бросать курить. Ну что же, порадуемся за них и их родных и близких и поведаем один забавный случай, который имел место быть лет так 6 назад.

Заходили мы на контейнеровозе в порт Джебел-Али, это, пожалуй, самый большой порт Персидского залива и находится он в Объединённых Арабских Эмиратах.

Приняли на борт лоцмана и идем себе на заход в порт. Дело было во второй половине дня, светло, погода спокойная, движение судов не значительное, одним словом «тишь, гладь, да Божья благодать». Такая обстановка, после продолжительного океанского перехода, всегда располагает моряков к беседе со «свежим» человеком, а лоцман не только свежий он ещё и знакомым оказался. Сам он выходец одной из стран Ближнего Востока и мне уже доводилось несколько раз иметь с ним дело, когда он осуществлял лоцманскую проводку моего предыдущего контейнеровоза.

Значит ведём мы с ним обычную беседу, какую обычно ведут все моряки в различных портах по всему миру. Прошло некоторое время, и лоцман решил покурить, а курильщик он был заядлый. Собрался он выйти на крыло покурить, однако говорю ему, что кури мол на мостике, одна твоя сигарета всяко меня не убьёт, да и мостик огромный и кондиционер работает, так что дыма от одной сигареты и не заметно будет.

Перекурил наш лоцман у приоткрытой двери и тут я ему говорю: «Слушай, везёт же вам курильщикам.» Он спрашивает: «В чем?» Отвечаю: «Ну как же, вот вы курильщики курите, и тем самым, говорят, травите своё здоровье, однако, как показывает мировая статистика, практически не болеете болезнью Альцгеймера.» Лоцман довольный такой отвечает: «Отлично! Значит курение оказывает не только плохое, но и хорошее воздействие на человека.» В свою очередь спрашиваю его несколько лукаво: «А знаешь почему редко болеют?» Он отвечает, что нет не знает и даже не догадывается. Отвечаю ему: «А они просто не доживают до возраста, в котором начинает развиваться данная болезнь.» Лоцману шутка понравилась, он заулыбался. Судно тем временем подошло уже к входным молам и дальше уже было не особенно до разговоров, подошли портовые буксиры, с бака и юта начали принимать с них буксирные концы, лоцман вел переговоры с капитанами буксиров, отдавал команды рулевому и помощнику на машинном телеграфе, одним словом, обычная работа при маневрировании в порту. Однако, смотрю лоцман как-то стал сникать, на его лице появилась задумчивость. Всё-таки он уже несколько раз был у меня на судне и как он себя ведёт при маневрировании мне было в общем то известно, а тут человек на себя стал не похожим. Дальше больше. Когда судно было ошвартовано, и моряки на палубе устанавливали трап, наш пайлот совсем погрузился в себя, а когда трап был готов, и мы с ним попрощались, то от обычного темперамента, который так свойственен всем Ближневосточным народам, у него и помину не осталось. Сухо попрощавшись, он убыл с борта.

Не думаю, что его обидела шутка насчет болезни Альцгеймера, она была вполне безобидная, дело надо полагать в другом.

Хочется надеяться, что наш лоцман, вполне себе приятный человек, которому желаешь только добра, бросил курить, нет, совсем не для того, чтобы дожить и заболеть болезнью Альцгеймера, а чтобы прожить сколько ему отпущено здоровой жизнью.

Спортивные предпочтения моряков

Эту, полу-былинную историю, рассказывали в 1982 году, на борту т/х «Савва Лошкин», где автор, будучи на плавательной практике, работал в должности матроса 1 класса. Члены экипажа, долгое время работавшие в пароходстве, утверждали, что история вполне правдивая, и все, о чем мы расскажем ниже, произошло на самом деле. Нам нет причин не доверять сим славным труженикам моря и реки, тем более что без таких рассказов, жизнь и работа на море лишилась бы одного из известнейших и стариннейших атрибутов, а именно, «морской травли».

«Морская травля» – это особый вид морского фольклора, в котором основу истории составляет действительно произошедшее событие, только при устной передаче тем или иным рассказчиком, приукрашенное отдельными, может и не существовавшими в действительности, подробностями, составляющими своеобразную канву повествования. В «морской травле» именно канва и маленькие подробности, являющиеся авторством рассказчика, и придают красочность и сочность рассказу.

В данной истории нет ничего оскорбительного или порицающего честь и достоинство человека, о котором пойдет речь. Совсем наоборот, мы с глубокой симпатией отзываемся о нем и хотим, чтобы наш рассказ стал своеобразной лептой, в дело сохранения памяти о заслуживающем уважения человеке и моряке. Его именем назван один из теплоходов, ныне бывшего, а некогда, славного Беломорско-Онежского пароходства.

Итак, перейдем к нашему рассказу. В семидесятых годах прошлого века, профсоюзный комитет пароходства решил опросить экипажи судов, каким бы видом спорта они желали заниматься на судне, в свободное от вахт и работ время, и какой для этого им требуется спортивный инвентарь. Необходимо сделать существенное замечание. В то, уже почти былинное время, в пароходствах, были люди, которые заботились о здоровье и досуге моряков. В наше время это уже кажется почти невероятным. Хотя нет. Многие осведомленные моряки даже спросят: «А как же Конвенция MLC-2006?». На это у меня простой ответ. Конвенция MLC-2006 – это формальность, ничто. Она никак не улучшила быт и работу моряков. Даже наоборот. Теперь, для соблюдения всех требований этой конвенции, моряки вынуждены еще больше работать и на свободное время почти нет времени. Разумеется, в некоторых компания даже выделяются некоторые финансовые средства, на которые моряки могут закупать спортивный инвентарь или диски с фильмами, тем не менее общей удручающей картины это изменить не может.

Для того, чтобы узнать мнение моряков, профком отправил на суда радиограмму следующего содержания: «Сообщите какими видами спорта желает заниматься команда и какой инвентарь для этого необходимо приобрести?»

Надо сказать, что в то время еще не было аппаратуры с цифровым избирательным вызовом (ЦИВ) и на всех судах был радист, который принимал и передавал радиограммы. Радиограммы передавались в режиме радиотелеграфии, азбукой Морзе, и соответственно, содержание радиограмм, было известно всем, кто их слышал. Поэтому содержание ответной радиограммы, которую отправил радист теплохода, которым командовал герой нашего рассказа, стало известно всему флоту.

Судно в это время находилось в заграничном плавании. Ознакомившись с содержанием полученной из профкома радиограммы и обладая незаурядным чувством юмора, он составил ответную радиограмму следующего содержания: «Команда желает заниматься конным спортом. Для проведения скачек, вышлите в Вознесенье лошадей и сено.» Вознесенье – это порт-пункт на Онежском озере, у истока реки Свирь.

Не трудно представить какой эффект на флоте вызвала эта шуточная радиограмма, по своему содержанию являющаяся одним из шедевров морского юмора! Весь флот покатывался со смеху в течение лет пяти!

В пароходстве же сначала юмор капитана не оценили и собирались очень даже сурово обойтись с возмутителем спокойствия. Однако, нашлись здравомыслящие руководители, которые юмор оценили, да и времени прошло не один месяц прежде, чем он приехал в пароходство, сменившись с теплохода. Время ведь не только лечит, но и остужает горячие головы. Так что наш капитан сильно не пострадал за юмор и смелость. Может быть даже, как раз второе и было оценено по достоинству. Ведь в настоящем капитане это одно из самых наиважнейших и ценнейших качеств. Ведь не зря же говорится, что «Смелость города берет!» Разве же можно доверять командование судном трусу? В то время на судах не было еще интернета и мобильной и спутниковой телефонной связи, которая в настоящее время, по мнению многих офисных работников, позволяет именно им, а не капитану эффективно и безопасно эксплуатировать суда, поэтому капитану приходилось самостоятельно находить и принимать многие решения в трудных и порой опасных ситуациях и соответственно нести за них ответственность, которая порой исчислялась не одним годом общего или строгого режима. Так что личная смелость в то время имела большое значение и обладающих ею специалистов ценили.