Вразумление красным и комфорт проживания

Привилегии в государстве «всеобщего равенства» – это сладко. Особо, когда подавляющее большинство граждан в нищете. Но именно в это время из общей массы выделяется «золотая молодежь». Скрывать разницу в уровне жизни стало намного сложнее. Элита развлекалась по-своему: рестораны, молодежные кафе, рок-н-ролл и твист, а также перепродажа джинсов – мечты всех советских студентов. Но для городского комитета и Петра Николаевича не эта молодежь была головной болью и рабочим материалом, а те, что проводили все свободное время во дворе, а зимой в убежище подъездов. Те, что субботу ждали с нетерпением, ведь по субботам были дискотеки в общежитиях, дворцах культуры и сельских клубах. Выпивали бутылку портвейна на пятерых человек, и, если не было ВИА, танцевали под магнитофон. Этот контингент, по глубокому Петиному убеждению, был опасен и происходил он из неблагополучных семей. Комсомольская пресса их нещадно критиковала. Их постоянно рассматривали на комсомольских активах, они становились главными объектами дружинников и патрулей.

Должностной профиль службы Петра Николаевича связан был с идеологией, и как в СССР ни огораживали молодежь от чуждой и вредной информации, все равно западные течения и субкультуры доходили до нее. Петя ужасался, что те все это с радостью воспринимали. Секретарю Пете все это представлялось покушением на все советское и сытое. Со временем на службу коммунистической идеологии комсомол привел мышцы, клетчатые штаны, значки с Лениным, тренажерные залы и ненависть к неформалам и тяжелой музыке. С лозунгом «Бьем не всех подряд, а только тех, кто нам не нравится». Хулиганов и уголовников тоже развернули на патриотические рельсы против «не наших». Если кому-то мерещится, что это само себя породило, то остыньте. Это все родилось и направлялось из кабинетов магов советской идеологии. Весь этот силовой фронт в девяностых перейдет в бандитские формирования и прольет кровь своих соотечественников. Но кровь-то красная, а красный – цвет коммунизма, который хоть и наступил в восьмидесятом году, но державные придурки держали за горло мертвой хваткой. Они жили в раю и были уверены, что выстроенная ими система будет жить вечно. Петя не мог думать по-другому, потому что он думал так же.

***

Учеба – учебой, не назовешь легкой. Помимо нее еще была жизнь в общежитии. Жизнь такая, что стремится к режимной, но не в смысле соблюдения нравственности проживающих, а скорее, коллективно- стадно-типовому проживанию. Подъем – отбой, ушел – пришел. В 23:00 проверяли, чтобы все легли, в 8:00 – чтобы все ушли. Опять же студсовет с разборками и докладными в деканат. Актив – пример для подражания.

С одним таких активистом студсовета, членом КПСС, который, как и я, был после демобилизации, довелось мне жить в одной комнате. Олег был роста малого, с ранними залысинами, похож на Ильича, чем явно гордился. Он был очень разговорчив и любил принципиально высказаться по всем острым и не острым вопросам. Выпытав как-то, где я служил, он стал относиться ко мне с опаской. Но природная живость характера и любовь красочно рассказать никуда не девались. Самой восхитительной темой были его отношения с Анечкой, первокурсницей с математического факультета. Олежек день через день рассказывал о ее чудном характере, прекрасном воспитании, готовности к вечной верности и материнству. Вот такие еще девочки бывают в русских селеньях, и он счастлив, что встретил такую прекрасную и женственную. Иногда приводил ее попить чаю, да и, похоже, без меня приводил чайком побаловаться. Девочка была роста немалого, с хорошо развитыми формами, с зелеными глазами, улыбчивая. Похоже, сильно в моего соседа по комнате влюбленная. Она его звала «мой», а он ее – «моя». Идиллия конца семидесятых годов в СССР.

Как-то стал обращать внимание, что Олег стал приносить и уносить пакеты с буржуазными надписями. В пакетах было что-то ровно упакованное, приглаженное и какое-то таинственное. Про них он не рассказывал, даже в порывах своих вечерних и полуночных словоблудий. Да мне было и неинтересно. Я вживался в образы и смыслы учений классиков и законодателей текущей жизни, в которой так вольно дышит человек. Вразумлялся, но конфликт назревал, такой очень местного значения, но лиха беда начало.

Весна – прекрасная пора. В коридоре общежития как-то днем встретился с Аней, Олежека музой. Она была по меркам и моде этого дня одета восхитительно, в сарафане из джинсы с железными пуговицами и железными бляхами. Прямо шло ей. Не смог удержаться от похвал. И она поведала в радостях от обретенного счастья, что копила деньги еще со школы, мама помогла, последняя стипендия, и еще чуть-чуть должна осталась, а Олежек приобрел и приодел. 220 рублей, вот аж как. Я-то понял давно, что друг ее фарцует, и случайно вчера слышал разговор, что наш активист приобрел его за 160 рублей, а ей продал, получается, за 220. Это была плата за любовь в мои засранные уши.

Тут и началось. От него – заявление в деканат о невозможности проживания совместно, о невозможности подготовки к занятиям и соблюдения режима. В заявлении членство в КПСС прошло красной нитью. Я не успокоился и чуть не лишился статуса студента. Но учась опять же чему-то плохому, согласился на версию несовместимости характера. Но почувствовал, что ко мне стали присматриваться. А высокая и грудастая Анечка в красивом сарафане и маленький, лысоватый Олежек, как и прежде, расхаживали под ручку и щебетали голубками. Только чаевничали уже в другой комнате общежития. Анечка знала правду, но любовь – это сила и стоит, конечно, дороже, каких-то сраных шестидесяти рублей. К слову, Олежек скоро пропал без адреса отбытия, и только через много лет его видели сторожем-охранником в «Эрмитаже», уже с бородкой-клинышком.

***

1619 – 400 лет – 2019

«Уважаемый господин Зотов!

Так как аборигены предрекают зиму лютую и снежную, а по нашему маршруту двигаться можно только по малому снегу, пишу с ответом. Карту составить возможности не представилось за отсутствием даже циркуля и транспортира. Отписываюсь по ориентирам. Обещают, что добраться на собаках при благоприятной погоде можно в два дня. Но вы можете даже в один день уложиться, если с ними встретитесь в обозначенный день, на месте, ими определенном. Это Медвежье озеро, когти четвертой лапы. Я сам разумею, что это самая южная часть обозначенного озера. Район Вашего присутствия они всегда обходят с юга, считая Ваши земли грязными. Они до того места пойдут строго на юг, до устья реки Нельма, а потом на запад, к Медвежьей лапе. Это займет у них день. Второй день вам придется путешествовать вместе, опять строго на юг, до озера Гиляко-Абунан. Пройдете озеро, потом по ключам, к восточному побережью, в залив Уркт, и пойдете по льду залива к месту, сразу заметному своей высокой сопкой по имени Сахарная голова. Аборигены, существуя на марях и болотах, хранят предание о потопе, когда всех их богов поглотило море, и теперь из поколения в поколение, святилища располагают только на таких недоступных воде местах. В этой сопке, в тайниках, они хранят свои святыни, и, волею судеб, и наша там сохранилась, надеюсь очень. Вас туда могут не пустить, не настаивайте. В этом они очень упрямы и несговорчивы. Заберите наше, и к себе тем же путем. Нарочный с письмом должен Вам передать амулет, смысл его и мне непонятен, но Вам его надо передать при встрече, на когтях медвежьих. Как ключи замерзнут, надо двинуться, день Вашей с ними встречи я сообщу.

Пока извиняюсь, но письмо во Владивосток сейчас придерживаю. Вы, понятно, вникаете, в мое сегодняшнее положение. Не сочтите то за недоверие. Все мои надежды на удачу в Вашем походе.

Искренне Ваш. Храни Вас Бог.

Б. Пилсудский».

***

С конца 1979 года жизнь Петра Николаевича стала обретать активно-таинственный характер. Это было связано с пропагандистским обеспечением ввода советских войск в Афганистан. Главный тезис – это оказание народу и правительству Афганистана помощи против внешней агрессии. Других целей нет.

ЦК ВЛКСМ концентрировалось на подготовке «мушаверов» –пропагандистов и советников, которые должны были увлечь молодежь Афганистана в строительство социализма. Все это даже на уровне городских комитетов обсуждалось в секретности, только в доверенном круге и под контролем кураторов КГБ. Петр Николаевич входил в этот круг.

29 декабря 1979 года советские войска с развернутыми красными знаменами пересекли границу. Спешно в Москве было оформлено избрание генеральным секретарем ЦК НДПА Бобрака Кармаля, опять же тайно накануне прибывшего в СССР.

29 декабря того же года отряд советских спецназовцев захватил президентский дворец. Амин и его сыновья были убиты. Петя чувствовал свою причастность к событиям и гордился, что он – современник героического прославления красного знамени. СССР узким кругом маразматиков был втянут в гражданскую войну и стал ее активным участником. Атеисты-советники ЦК ВЛКСМ создавали вооруженные формирования из афганской молодежи для прочесывания кишлаков и участия в боевых действиях. Эти формирования назывались «бригады общественного порядка», талантливые агитаторы- атеисты смогли туда привлечь даже афганских девушек.