Агент Абвера

Этот неприметной внешности человек много лет бывший помощником Сталина являлся ходячей энциклопедией и мог ответить на любой вопрос, который ему задавали. К тому же имел феноменальную память, пользовался доверием вождя, и нарком лелеял тайную мечту сделать его своим осведомителем. Но пока опасался.

В трубах отопления чуть потрескивал пар, маятник старинных каминных часов в углу размеренно отстукивал течение времени, навевая дрему и покой. На пятнадцатой минуте ожидания дверь, ведущая в кабинет Сталина, бесшумно отворилась, оттуда появился сухощавый старичок в очках и с козлиной бородкой.

– Здравствуйте, Михаил Иванович, – встав, приветствовал Всесоюзного старосту нарком.

Официально тот был вторым после Сталина руководителем государства, но мало что решал. В революцию Калинин пришел вместе с Лениным, считался хорошим организатором и пропагандистом, но силой характера не отличался. Еще в 38-м его жена была арестована по подозрению в участии в террористическом заговоре и находилась в тюрьме, но муж никаких мер к ее освобождению не принимал.

– Рад видеть, Лаврентий, – сунул ему Калинин худую руку и засеменил начищенными штиблетами к выходу.

На столе у Поскребышева брякнул телефон.

– Заходите, товарищ Берия, – сняв трубку, секретарь взглянул на наркома.

Тот встал, пробежал пальцами по мундиру с гербованными пуговицами и решительно вошел в кабинет Верховного.

– Здравия желаю, товарищ Сталин! – вытянулся у входа.

– И тебе не хворать, проходи, присаживайся, – послышался в ответ гортанный голос.

Кабинет вождя был просторным, с хрустальной под потолком люстрой, отделанными мореным дубом стенами, портретом Ленина над рабочим местом, цветной картой боевых действий в простенке и длинным столом для совещаний под зашторенными бархатными портьерами окнами.

– С чем пожаловал? – шевельнул усами вождь, ломая над коробкой папиросы «Герцеговина Флор» и набивая душистым табаком трубку.

– Доложить о перестройке работы наркомата в борьбе с немецкой агентурой, диверсантами и вредителями.

Присев за приставной стол, Берия извлек из папки машинописные листы справки.

– Слушаю, – Хозяин чиркнул спичкой и зачмокал губами, раскуривая трубку.

Доклад длился ровно час, и всё это время отец народов молчал, время от времени окутываясь синеватым дымом. Лицо оставалось беспристрастным, рысьи глаза с прищуром ничего не выражали.

Закончив, нарком вернул справку в папку и закрыл ее, в кабинете наступила напряженная тишина. А затем Верховный пожевал губами:

– Годится для начала. Кстати, а почему этот Садовской жив? Помнится, он проходил у вас по нескольким делам, где всех участников расстреляли.

«Ну и память», – мелькнуло в голове наркома. А вслух ответил:

– Оставили для возможного оперативного использования, товарищ Сталин, и теперь он очень пригодился.

– Выходит так, – раздумчиво сказал вождь. – Но почему только одно дело, да и то по линии Судоплатова, где военная контрразведка? У тебя Абакумов что, вообще мышей не ловит? В таком случае подбери другого заместителя. Мне нужен результат. Результат, ты понял? – И сдвинул густые брови.

– Понял, – нервно дернул щекой нарком. – Результат обязательно будет.

– Хорошо, иди, а справку оставь, я почитаю. И еще… доклад о проделанной работе на этом участке ежемесячно, – похлопал по столу ладонью.

Сталин Иосиф Виссарионович (настоящая фамилия Джугашвили, (9 декабря 1879, Гори, Российская империя – 5 марта 1953, Московская область, СССР)

– Слушаюсь, товарищ Сталин. Разрешите идти?

– Иди, – последовал кивок. – Желаю удачи.

Когда за наркомом закрылась дверь, Сталин встал, подошел к окну, чуть отодвинул штору и стал задумчиво глядеть на прыгающих за стеклом по веткам снегирей, празднично смотревшихся на фоне снега.

И в памяти всплыла довоенная пора, Закавказье. В тот год он отдыхал на правительственной даче в Абхазии и решил устроить в резиденции праздник. Помимо руководителя республики Лакобы, туда были приглашены Ворошилов с Калининым, Берия и ближайшее окружение, многие с женами.

Накрытый в главном зале стол ломился от яств и горячительных напитков, выступал ансамбль местных танцоров, было весело и непринужденно. Гости поочередно произносили за здоровье вождя тосты, изощряясь в красноречии. Когда очередь дошла до наркома Обороны, тот произнеся здравницу, выпил свой бокал, после чего в восторге и под винными парами, дважды пальнул из револьвера в висевшую над столом зала люстру.

Кто-то из женщин взвизгнул, вниз посыпались мелкие осколки хрусталя, вино в бокалах припорошила штукатурка. Все, глядя на вождя, замерли.

– Да, Клим, – невозмутимо разгладил он усы, – хоть ты и главный «Ворошиловский стрелок», а мазила. Попал в белый свет, как в копейку.

Маршал, покраснев как рак, сунул револьвер в кобуру и молча сел, а Сталин повернулся к сидевшему рядом Лакобе.

– Нестор, покажи, как надо стрелять. Пусть учится.

– Просим! – вновь развеселились и захлопали в ладони гости.

Герой Гражданской войны, устанавливавший советскую власть в Абхазии, слыл непревзойденным снайпером. Он было стал отказываться, но хозяин настоял, бурно поддерживаемый остальными. Лакоба махнул стоявшему у одного из окон распорядителю (тот быстро подошел) и что-то прошептал ему на ухо.

Распорядитель испарился, через минуту возник снова в сопровождении курчавого повара в белом, турка-месхетинца[20 - Месхетинец – этническая группа населения, проживающая на территории Грузии и Абхазии.]. Он держал в руке блюдце с куриным яйцом.

Пара отошла в дальний конец зала, начальник взял из рук повара блюдце и угнездил в его шевелюре яйцо. Лакоба поднялся из-за стола, достал свой револьвер, прицелился – грохнул выстрел, по лицу месхетинца потек желток.

– А-а-а! – восторженно завопила публика.

Лакоба, подойдя к турку, потрепал того по плечу:

– Молодец! Иди работай, дорогой.

Вождь попросил наполнить бокалы и поднял свой.

– За тебя Нестор, ты наш Вильгельм Телль, – и, не отрываясь, выпил.

Потом картина растворилась, на ветках снегири клевали ягоды рябины, вождь вернулся к текущим делам…

Назад Берия возвращался в противоречивых чувствах. С одной стороны доклад прошел относительно удачно, но, хорошо зная Сталина, он понимал – в случае отсутствия результата и перелома в борьбе с Абвером головы ему не сносить. Он вспомнил Ягоду с Ежовым и поежился, их судьба была не завидной.

Глава 2

Две обители

«Садовской – писатель, живет с женой в приюте Красной церкви Новодевичьего монастыря, в келье, перегороженной занавеской, за которой находится его библиотека. При советской власти не опубликовал ни одного произведения. Все их складывает в шкаф. Получает пенсию от Союза писателей за прошлые заслуги. Он и жена связаны с церковно-монархическими кругами старцев – бывших монахов и монахинь, которые, находясь в глубоком подполье, пытаются влиять на массы верующих в антисоветском духе. Настроены пораженчески и с нетерпением ждут врага.

Получив от Садовского предложение об установлении связи с немцами, я по вашему указанию дал на то согласие, после чего Садовской поручил мне подобрать группу надежных лиц для использования их в целях установления связи с немцами и проведения антисоветской работы в Москве».

    (Из агентурного сообщения агента «Старик)

Над столицей с хмурого неба сеялся первый снег, редкие удары колокола Смоленского собора Новодевичьего монастыря звали паству к вечерне.