Куба – Любовь моя

На работе в нашей прорабке завхоз Салий доложил мне, что всё-таки он нашёл металлоконструкции реакторного отделения, их с причала оказывается уже увезли на сборочную площадку для укрупнительной сборки.

– Молодец, а чего не нашёл? – на всякий случай спросил у него.

– Анкерные болты и закладные детали для конденсатного насоса первого подъёма, – заглянув в свой кондуит ответил он.

– А второго подъёма?

– Шо второго?

– Для конденсатного насоса второго подъёма анкера нашёл?

– А шо и такой есть?

– Есть иди и ищи.

– Понял. Не дурак. Пойду шукать.

Наступил сентябрь. В сентябре, как давно принято дети ходят в школу. Начали и мы собирать свою дочь в первый раз в 1-й класс. За положенными в этот день цветами я накануне вместе с Атачиным на его полуразбитой служебной «Волге», специально ездили на дальнюю плантацию за розами. Местные буйно растущие повсюду цветы брать опасались, хотя некоторые из них были, просто ну очень красивые.

Утром собирали дочь в школу и наряженную в белую рубашку и белую юбочку с белыми носочками и с большим белым бантом повели её с букетом роз в школу, при этом волновались наверно не меньше её.

– Мама, а зачем учителям на 1 сентября цветы?

– Чтобы они думали, что это у них праздник.

В центре нашего городка была специально построенная школа для детей советских специалистов, кубинская школа была тоже, но южнее на окраине. В школе училось около 300 ребятишек с первого по восьмой классы. Школа считалась посольской, учителя набирались через МИД и получали полную зарплату в долларах, чем вызывали дикую зависть у нас всех здесь присутствующих простых советских инженеров, и особенно у их жён. Учителя почему-то были все набраны из Воронежа, наверно так легче ими руководить и командовал ими бородатый директор Терентьич, он жил в нашем подъезде на 2-м этаже и был не дурак выпить.

В школе этим летом установили кондиционеры, а то дети жаловались на жару в классах из-за нагревающейся постоянно крыши. После восьмого класса нашей школы ученики должны были уезжать доучиваться на родину либо с родителями, либо без них. Это было очень неудобно. Парфентьич говорил, что ставил этот вопрос в посольстве о 10-классном полном образовании здесь, но ему ответили, что нельзя. Мол здесь такой климат тропический и критический для русского человека, что люди созревают быстро, начинает у них зудить в одном месте, потом начинаются всякие страсти-мордасти, любови, романы, эксцессы и катастрофы, затем как свершившийся факт – будущие дети от незрелых родителей. Пусть уж лучше едут на родину от греха подальше и там размножаются согласно российским уже законам если им так уж хочется, ну согласно заветам незабвенного классика нашего, Антон Палыча Чехова:

«Живи, плодись и размножайся!»

Много лет спустя выпускники этой школы создадут свой сайт в интернете «Школа в Хурагуа» и будут дружно общаться в социальных сетях, и моя дочь будет радостно там находить общих знакомых.

А пока всех детей выстроили на общую школьную линейку во дворе школы, где взволнованные первоклашки робко стояли отдельно в середине и внимательно слушали наставления выступающих. Первым, как всегда, выступал с приветственным словом о их предстоящем светлом будущем Руководитель ГСС Парфентьич, затем директор школы Терентьич говорил о том, что надо учиться как завещал великий Ленин, а потом приехавший из Сьенфуэгоса Генконсул сказал о том, что надо и за границей высоко нести знамя советского школьника. Неизвестно каким образом залетевший сюда Председатель Комитета по борьбе с преступностью народный депутат СССР по фамилии Горик, в своей речи особо не распространялся о преступности и просто поздравил детей с началом учебного года.

Первоклашки школы АЭС «Хурагуа» 1990 года.

Дети стояли и потели на жаре, но покорно слушали праздничные речи гостей. Потные тоже родители стояли в сторонке обмахиваясь газетками и самодельными веерами, обсуждая сказанные речи и платье у ведущей мероприятия. Я тоже, как все вокруг потел и бегал кругами с фотоаппаратом и видеокамерой вручённой мне Бородой, старался сделать хорошие снимки и съёмки, выбирая удобные ракурсы, чуть ли при этом, не ложась на пол.

Наконец дали слово первоклашкам. Они один за другим читали заученные ранее стихи. Вот наконец наступила волнительная минута, то есть очередь моей дочери, и она бодро начала декламировать:

«Я на празднике весёлом,
Я волнуюсь в этот час,
Ведь пришла сегодня в школу,
В первый раз, я в первый класс».

На последней строчке, когда на неё внимательно посмотрел Председатель Комитета по борьбе с преступностью она запнулась, смутилась и чуть не заплакала…

Ситуацию спас директор школы Терентьич, который начал громко хлопать в ладоши приглашая делать это всем собравшимся. Затем высокий восьмиклассник прошёл по кругу с маленькой первоклашкой на плече, звонящей в маленький колокольчик с большим бантом, и школьная жизнь наших детей началась, когда их уже наконец развели по классам и рассадили за парты.

Директор школы Терентьич довольный собой и проведённым мероприятием повёл приглашённых гостей за праздничный, накрытый в учительской комнате стол. Сколько уже можно типа ждать-то, пора и отметить это радостное событие в жизни наших детей!

Когда после первых начальных уроков дочь вернулась из школы, мы её спросили:

– Ну как прошёл первый день в школе?

– Первый день? Только не говорите мне, что завтра я должна идти туда снова!

– Конечно, дорогая ты наша. Тебя впереди ждёт увлекательный мир знаний из азбуки и грамматики, перемен, школьных обедов и математических залач.

– И для этого надо мучиться десять лет?

– Поверь дорогая, что это будут самые замечательные десять лет в твоей жизни!

– Не врёте?

После окончания торжественной школьной линейки сдав кинокамеру с отснятым материалом Бороде я вернулся на работу. В прорабке после обеда уже собрался, заняв все стулья служилый народ, где Монтесино продолжал рассказывать истории про Историю Гаваны, а его начальницы Мэрилин в этот раз не было, наверно ей было достаточно прошлой его лекции.

«Математические задачи я предлагал не как средство от бессонницы, а как способ избавиться от навязчивых мыслей, которые легко овладевают праздничным умом».

    Льюис Кэрролл, «Полуночные задачи, придуманные в часы бессонницы», 1893

Ласа Бьеха. Храмы и стены

«Улицы Обиспо и О” Рейли всегда были для Хэма любимыми; на самом деле это практически одна улица: по одной её стороне идут к морю, по другой возвращаются в город».

    Хосе Лесама Лима «Рай»

Семнадцатый век несмотря на нападения пиратов стал для Гаваны удачным и спокойным. После окончания строительства крепостей Морро и Ля-Пунта город уже практически не боялся корсаров, а испанские галеоны гружёные золотом Америки каждое лето бросали якоря в гаванском порту готовясь к плаванию через Атлантику в родную Испанию. Большой торговый путь из Нового Света в Европу под названием «Carretera de Indias» существовал где-то до 1730-х годов и гружёных караванов стало меньше, когда запасы золота и драгоценностей ацтеков и инков подошли к концу. Гавана тогда не стала богатым городом, несмотря на огромные богатства, проходившие через её таможню – Адуану, благодаря им она построилась и превратилась в мощный военный форт. Настоящее богатство придёт в Гавану с приходом сахарного бума, первые корешки сахарного тростника на Кубу с Канарских островов привёз ещё Христофор Колумб, а роскошные особняки и дворцы сахарных плантаторов украсят Гавану только через сто лет.

Когда Вы, читатель пройдёте по улице Меркадерес на юг, то попадёте на площадь Пласа-Бьеха. Здесь вблизи от порта строили дома и селились в них владельцы кораблей, капитаны и купцы. Эта площадь окружена улицами Бразиль, Меркадерес, Сан-Игнасио и Мурайя. Первоначально она была назначена быть официальным местом для религиозных церемоний, процессий и фестивалей, но потом как-то незаметно стала обычной-торговой. В центре площади Пласа-Бьеха построили фонтан из каррарского мрамора, привезённого из Италии, который украшали четыре дельфина итальянского мастера Джорджо Массари.

Пласа Бьеха (Plaza Vieja) в Гаване.

Вокруг фонтана сразу заняли рыночные места торговцы рыбой, птицей и фруктами. В 1835 году там был построен Крытый рынок по указу тогдашнего капитан-генерала Гаваны Диего Таконы, который получил название «Меркадо Кристина» в честь имени испанской королевы. В 1908 году этот рынок снесли и на его месте разбили парк, а в 1952 году под площадью бывшего рынка устроили подземную парковку, для чего убрали старинную мостовую, а саму площадь подняли на метр по высоте выше ближайших улиц.

Самое красивое здание на Пласа-Бьеха было построено в 1734 году, и оно носит длинное и красивое название – Каса-дель-Конде де Сан-Хуан-Харуко, в нём сейчас располагается художественная галерея. Рекомендуется всем при случае посмотреть на это красивое здание и его массивные двери, которые запираются необычным замком в виде африканской девушки с татуировками на лице. Окна в этом доме с веерообразными витражами, а портик с изящным кованым балконом.

Рядом с Пласа-Бьеха на углу улицы Компостела находится крупный монастырь Вифлеем, чтобы улицу назвали вашим именем, надо это заслужить. Епископ Диего де Компостела прибыл в Гавану почти с первой волной колонистов и как писали его современники был человеком приятным и обаятельным в общении, сочетавший истинную святость Богу с большой энергией в служении ему. Он ходил на свои службы всегда пешком, был со всеми прихожанами предельно вежлив, читал своим звучным голосом трогательные литургии и ел только один раз в день. Он стал настоятелем монастыря Вифлеем, построенного в 1712 году в стиле архитектуры барокко.

Чем больше гаванцы богатели, тем наиболее набожными они становились, и тем больше храмов строилось в Гаване. В 1854 году монастырь Вифлеем становится иезуитским учебным заведением и здесь получают образование многие поколения кубинской элиты и даже Фидель Кастро. Кастро в своих воспоминаниях с благодарностью отзывался о учёбе в иезуитском колледже, но это не помешало ему вскоре после победы Революции преобразовать его в военное училище.

Епископ Херонимо Вальдес в 1706 году сменил Компостелу на его посту, а в 1728 году он основал первый гаванский университет в монастыре Санто-Доминго на улице Обиспо. Университет в начале XX века переместится в район Ведадо, а его старое здание в 1960-х годах снесли, чтобы построить какое-то административное здание.

Иглесиа-дель-Эспириту-Санто (церковь Святого Духа) – это старейший из сохранившихся храмов Гаваны был построен в 1638 году для служения освобождённых от рабства чернокожих и индейцев, живших в бедном на берегу океана районе Баррио Кампечею. Здесь был похоронен епископ Вальдес умерший в возрасте 83 лет, в 1760 году к храму пристроили боковой неф, а стену, где был похоронен епископ Вальдес снесли и его останки были утрачены. Однако в 1936 году в подвале церкви нашли его гроб и это сочли Божьим провидением, епископа внесли в Лик святых, теперь он лежит у нефа и над ним возвышается его скульптурное изображение.

Кафедральный собор Сан-Кристобаль в Старой Гаване.