Эта короткая – длинная жизнь

У этой учительницы были свои любимчики, и ученики, которых она просто ненавидела. Родители любимчиков на все праздники приносили ей дорогие подарки, а остальные отделывались дешевыми открытками.

Я был живым, любопытным и не очень сообразительным ребенком; тискал девчонок, сцеплялся с мальчишками, учился ниже среднего. Моя мать не любила ходить в школу, а когда учительница ругала меня за плохую учебу и поведение, мать говорила: «Не справляется – оставляйте на второй год!» Но та меня переводила из класса в класс с одними тройками, вдоволь поиздевавшись надо мной. Ей доставляло большое удовольствие дать мне какое-нибудь задание, которое я не смогу выполнить один, и отправить за доску-перевертыш. Я один на один оставался с черной доской. В конце урока она переворачивала доску и, видя, что сделано все неправильно, начинала надо мной насмехаться перед всем классом. Так она делала меня посмешищем перед ребятами и девчонками.

Таких, «мальчиков для битья» было у нее человека три, и мы попеременно играли на уроках роль шутов. Особенно мне запомнились уроки математики в третьем классе, где я никак не мог понять решение задач о бассейнах и трубах с водой; о поездах, которые едут из пункта А в пункт Б и где-то в пути встречаются. Дома от моей учебы все отстранялись, только ругали, а в школе никак не могли вбить мне в голову эти истины…

Так как я был физически сильным ребенком, мальчишки насмехались надо мной не открыто, а за спиной. Если кто-то пытался оскорбить меня, то на перемене я его вызывал на поединок, и мы дрались в рыцарском духе, один на один. Бои проходили в туалете, помещении – десять квадратных метров. В туалете всегда было чисто вымыто, стены, и пол покрашены коричневой краской и всегда блестели.

По физической силе я почти всех превосходил в классе, так что в драке редко кто мог меня победить, не считая второгодников или третьегодников: один-два человека всегда «застревали» на год-другой. Но это были в основном добродушные увальни, которых ничто не интересовало, кроме самих себя.

В третьем классе всех приняли в пионеры, кроме меня. Я оказался не достоин, носить красный галстук из-за плохого поведения и учебы. Мне было очень стыдно выходить из школы без галстука на груди. Мать, которая присутствовала на этом собрании, быстро взяла меня за руку и отвела домой. Первый и третий классы оставили в моей жизни самые неприятные воспоминания: дома я был никому не нужен – меня только кормили, одевали и хвастались перед всеми: какой красивый ребенок! В школе – издевались. Спасала только улица, где я быстро нашел свое место. Я был сильнее и отчаяннее многих ребят, поэтому меня уважали и боялись. Мое слово во дворе было всегда законом: «Орел» сказал – против него не попрешь! Мальчишки постарше были моими друзьями, иногда помогали мне наводить «порядок» во дворе. А школа была той занозой, которая портила мне жизнь.

В школе мне нравилось несколько девочек, за которыми ухаживал по-своему: дергал за косички, показывал непристойные жесты, отбирал сладости. Это заметила моя учительница и пыталась вразумить меня: вызывала мать, ставила в угол, стыдила меня перед классом. Так мы с ней противостояли друг другу целых три года. Последнюю неприятность учительница мне сделала в последний день окончания третьего класса. Она громко, на весь класс произнесла: «На второй год остаются: О…О…О…» – и при этом внимательно смотрела на меня, как, впрочем, и весь класс. Насладившись неизвестным «О…» и сделав большую паузу, закончила: «О..О…Озеров!» За эти пять-десять секунд, пока она тянула злосчастное «О», у меня, девятилетнего мальчугана, в голове промелькнуло много страшных мыслей: «Что делать?! Надо кончать жизнь! Мне не пережить такой стыд! Или броситься под машину, или утопиться, или выброситься из окна!» Но, когда была названа фамилия «Озеров» – второгодник или третьегодник, которому было все равно, – я вздохнул с облегчением, мир зажегся всеми яркими красками, которые притягивали меня, – жизнь продолжалась!