Избранное-2. История обучения мореходов в Восточной России и Русской Америке

Осенью того же года на заседании городской Думы была избрана комиссия (Комитет) по открытию мореходных классов, в состав которой вошли гласные М. К. Федоров, М. Г. Шевелев, И. И. Манцевич и А. В. Даттан, председателем ее выбрали М. К. Федорова. Комитет объявил о наборе учеников в открывающиеся классы, а городская Дума, утвердив постановление Комитета по открытию Александровских мореходных классов, вынесла решение пригласить на должность заведующего мореходными классами и старшего преподавателя штабс-капитана корпуса флотских штурманов В. А. Панова, на должность младшего преподавателя – подпоручика корпуса флотских штурманов А. А. Де-Шея, внештатными преподавателями – инспектора владивостокского городского училища В. И. Морошкина, преподавателя английского языка мужской прогимназии В. Г. Руберга и помощника старшего инженер-механика Владивостокского порта Л. М. Подгурского, должности преподавателей морской практики и такелажных работ решено было на первое время оставить вакантными, пока не выяснится состав учащихся[112 - Почти курьезный случай: 19 октября 1890 г. Департамент по делам начальных училищ Министерства народного просвещения (с подачи Департамента торговли и мануфактур), не ведая о задержке с открытием мореходных классов, направляет главному инспектору училищ Восточной Сибири предложение для учеников этих классов занять должности в «лоцманском цехе Европейской Дунайской комиссии», ставя обязательным условием знание французского языка: «Об этом Департамент имеет честь уведомить Ваше Превосходительство на тот случай, если бы кто либо из учеников мореходных классов в г. Владивостоке, Приморской области, пожелал поступить на службу названной Комиссии».].

Казалось бы, кандидатура заведующего классами была выбрана исключительно удачно: профессиональный моряк, военный штурман с многолетним опытом плавания на Дальнем Востоке и командования коммерческим пароходом, а также заведования гидрографическим имуществом и всей гидрографической службой Дальнего Востока, к тому же сам – гласный гордумы (депутат). Человек образованный, знающий несколько европейских языков, увлекающийся историей, географией, этнографией, журналистикой… Однако, уже через год Панов (по-видимому, полностью разочаровавшись в возможности скорых успехов местного морского образования) полностью переключился на организацию собственной типографии и издание своей газеты (но жалование за руководство классами во все последующее время продолжал получать исправно: штатному заведующему классами определили годовое содержание в 900 руб., тогда как приходящие преподаватели должны были получать по 1 руб. 75 коп. за урок). И организацией обучения дальневосточных мореходов пришлось фактически заниматься второму штатному преподавателю, Де-Шею. 28 ноября назначение «означенных выше лиц в обязанностях возложенных на них по Мореходным классам выше упомянутым Комитетом» было утверждено Военным губернатором генерал-майором Унтербергером.

Учеба будущих мореходов планировалась в течение 2 лет, в двух классах – младшем и старшем. Учениками зачислялись лица не моложе 14 лет – с тем, чтобы по окончании классов и после выработки плавательского ценза они могли попасть на ответственные должности на судах не ранее 18-летнего возраста. Учебные занятия должны были продолжаться 6 месяцев в году, по 48 уроков в неделю на оба класса, остальное время следовало отдавать практике. Сверх общеправительственной программы намечено было, с учетом местных условий, изучать два дополнительных предмета – английский язык и пароходную механику. Мореходные классы временно поместили в городском училище, а еженедельное число уроков в них распределили следующим образом:

а) в младшем классе: навигация (и астрономия) – 4 урока, арифметика (и алгебра) – 4 урока, геометрия – 3 урока, плоская тригонометрия – 3 урока, физическая и морская география (лоция) – 1 урок, морская практика – 1 урок, морское законоведение – 1 урок, пароходная механика – 2 урока, английский язык – 4 урока, русский язык – 1 урок;

б) в старшем классе: астрономия (и навигация) – 5 уроков, алгебра (и арифметика) – 3 урока, геометрия – 1 урок, сферическая тригонометрия – 3 урока, морская практика – 2 урока, морское законоведение – 1 урок, пароходная механика – 2 урока, английский язык – 3 урока, русский язык – 2 урока.

Всего – по 24 урока в неделю в каждом классе.

Постоянных занятий определили ежедневно по 3 урока (с 2,5 до 6 час. вечера) и дополнительных, по 3 раза в неделю (через день) – еще 2 урока в день, с 12,5 до 2,5 час. дня. Указанное распределение занятий зависело от работы городского училища, где один класс освобождался с 12,5 час., а другой – с 2,5 час. дня. Сверх того, утреннее время решено было выделить на такелажные работы, осмотр портовых мастерских и завода, а также на изучение и сборку судовых машин. Таким образом, количество учебного времени в целом соответствовало общему по стране, однако существенным недостатком сразу же стало отсутствие у мореходных классов собственных помещений и материальной базы, а также совместительство основной массы преподавателей (несших службу в Сибирской флотилии, либо преподававших в других учебных заведениях), из-за чего занятия приходилось проводить в вечернее время.

Александровские мореходные классы II разряда во Владивостоке фактически стали последними мореходными классами, открытыми в Российской Империи. Всего по стране в 1890 году в таких учебных заведениях обучались 1 472 человека, так что дальневосточники (первые 14 человек) составляли чуть менее 1%. Из 41 мореходного класса, образовавшегося к концу XIX века, 18 относились к 1-му, низшему, разряду, 15 – ко 2-му и 8 – к 3-му. В среднем все эти классы выпускали примерно 250 дипломированных специалистов в год.

Официальное открытие Александровских классов состоялось лишь через 14 лет после первого ходатайства о том губернатора Г. Ф. Эрдмана, в конце 1890 г.[113 - Даже накануне открытия классов, во вторник 13 ноября, на заседании Владивостокской городской думы третьим вопросом повестки дня все еще рассматривалось дело «По предложениям г. военного губернатора Приморской области относительно затруднений, встреченных при открытии в текущем году Александровских мореходных классов и отчисления из назначенных на содержание их сумм на покупку дома для помещения классов».] Вот как писала об этом событии местная пресса:

«Открытие мореходных классов.

14 ноября, после церковной службы, в здании городского училища был отслужен молебен, по случаю открытия Александровских мореходных классов. На этом торжестве были представители морских, военно-сухопутных и гражданских властей, народного просвещения, купечества и некоторые граждане. Тут же находились 11 чел. воспитанников открываемых мореходных классов. По окончанию молебена г. военный губернатор генерал-майор П. Ф. Унтербергер обратился к присутствующим с следующею речью:

«Милостивые государи, мы присутствуем на торжестве открытия первого в своем роде учебного заведения на нашей окраине, заведения, имеющего целью образовать людей, посвящающих свою жизнь работе – быть вожаками судов на море. Насколько такого рода заведение вызывается естественною здесь потребностью – распространяться я считаю лишним, это слишком очевидно. Русский коммерческий флаг – редкий гость на нашем побережье, настолько редкий, что до настоящего времени здесь нельзя было во всей целости сохранить каботаж в исключительно русских руках, как того требует закон, не затормозив тем и без того недостаточно еще окрепшую торговлю в прибрежных пунктах области. С лишком десять лет трудились разные лица и учреждения над вопросом осуществления здесь, в городе, мореходных классов, видя только в них залог, чтобы судоходство нашего прибрежья сосредоточилось исключительно в руках русских подданных. Сочувствие этому делу выразилось и в частных пожертвованиях, доходивших до 10 т. руб.; но весь труд подробной разработки этого дела и существенная часть материального его обеспечения выполнены были Владивостокскою городскою думою; представление ее с ходатайством местной администрации, энергически поддержанные генерал-губернатором края, встречены были сочувственно в правительственных сферах и получили наконец жизнь. Убежден, что владивостокская городская дума будет беречь это учреждение, состоящее в непосредственном ее ведении и, где нужно, помогать ему. Не сомневаюсь, господа, что вы, которым вверила дума ближайшее заведывание и обучение в классах, отнесетесь с горячим участием и рвением к возложенному на вас делу. Гарантией мне в этом служит то обстоятельство, что все вы уже долго живете в крае, а кто долго здесь пожил, тот полюбил край и готов трудиться с любовью на пользу его. К вам, молодые друзья, которые избрали себе морское поприще, обращаюсь с воззванием: работать в классах так, чтобы быть впоследствии достойными представителями того морского звания, которое вы можете приобрести по окончании классов. Да поможет вам в этом Бог.

Объявляю Александровские мореходные классы открытыми. За здоровье и благоденствие нашего Государя Императора «ура»!»

Речь начальника области была покрыта громким «ура».

После этого старший преподаватель мореходных классов шт. кап. В. Панов обратился к воспитанникам с следующими словами:

«Я позволю себе сказать несколько слов ученикам только что открытых мореходных классов насчет тех целей, какие положены в основу этого учреждения, а равно и насчет тех отношений, какие должны быть установлены обоюдно на первых же порах для достижения возможного успеха.

Создавая настоящие классы – и правительство, и общество, очевидно, стремятся к тому, чтобы избавить наше прибрежье от существующей зависимости его в транспортировке местных грузов от иностранной эксплуатации в лице тех капиталистов, судохозяев и мореходов, которые, вопреки духу нашего законодательства, но, тем не менее, с его разрешения, в силу экономической беспомощности населения, являются в наши воды и отвлекают к себе те заработки, которые всюду составляют неотъемлемое достояние национального судоходства. Вам, господа, посвящающим в настоящее время свои силы на развитие этого судоходства, должно быть известно, что громадная береговая черта, которой обладает наш Приамурский край от Берингова моря до Владивостока, имеет все задатки к тому, чтобы с развитием колонизации, с устройством внутренних путей сообщения, и в особенности с проведением железной дороги, сделаться ареною широкой торговой деятельности, если не по всему своему протяжению, то по крайней мере в наиболее жизненных частях, каковыми являются берега его от Николаевска до Владивостока. Судоходство всегда и всюду, где только естественные условия благоприятствовали его развитию, служило могущественным рычагом к поднятию и упрочению материальной и духовной жизни народов.

Вот почему Великий Преобразователь России, Император Петр I придавал такое громадное значение делу морского образования русского народа, почему он заставлял его нести такие жертвы, чтобы пробиться из Москвы к берегам Балтийского и Черного морей, с такой охотою беседовал с грубым, заскорузлым шхипером голландским и архангельским рыбаком-помором. Вот почему и в настоящее время заботы о развитии русского мореходства не ослабевают среди нашего правительства и общества, несмотря на все неблагоприятные условия к достижению этой цели в прошлом в том объеме, который был бы желательным. Давая вам, господа, доступ к морскому образованию в настоящих классах, принимая на себя все расходы по их устройству и содержанию, государство видит в вас тех бойцов, тех пионеров приамурского морского дела, которым предстоит упрочить его развитие на здешней окраине и тем охранить последнюю от той иностранной эксплуатации, которая, усыпляя нашу собственную энергию своей готовностью служить, по-видимому, нашим же потребностям, в конце концов, служит только к возвышению чужого благосостояния на средства, составляющие неотъемлемую собственность русского народа. Вам именно предстоит в будущем своей деятельностью на поприще местного национального судоходства охранять население от этих непроизводительных переплат иностранному флагу и тем самым сохранить местные средства на местные же потребности подобно молу, о который должны будут разбиваться волны вредной и ослабляющей нас экономической иностранной предприимчивости за счет нашей временной отсталости в этом отношении.

Но, господа, эти-то надежды, которые возлагает на вас государство и общество, заставляют меня, вместе с пожеланием вам всякого успеха в предстоящей деятельности, сделать также и одно необходимое предостережение, на которое я советую вам обратить серьезное внимание. Вы избираете трудную карьеру. Вам предстоит жизнь полная лишений, жизнь суровая уже по одной своей обстановке, требующая большой привычки и искреннего твердого желания трудиться не только умственно, но и физически. Без мозолей на руках вы не пройдете той школы, которая впоследствии создаст вам обеспеченное положение. Мало того, вам предстоят такие обязанности, которые налагают слишком большую нравственную и формальную ответственность, чтобы к ним можно было относиться небрежно. Вам, будущим шхиперам русского торгового флота, будет вверяться слепо не только имущество, с которым очень часто бывает связано благосостояние целых десятков семей, но также и сама жизнь людей в лице вашей будущей команды и пассажиров. В борьбе с морем, для охраны интересов своих доверителей и тех людей, которые вверились вашему судну, только знания, опытность и твердая неуклонная энергия, вместе с сознанием принятого на себя долга, помогут вам с успехом выдержать испытание и оправдать оказанное вам исключительное доверие. Вот почему я считаю своим долгом предупредить вас, что для успешного осуществления тех задач, какие преследуют вообще Мореходные классы по отношению к вашему образованию, равно как и в отношении ваших собственных интересов, прежде всего необходимо, чтобы вы, посвящая теперь свои силы морскому делу, отнеслись к выбору этой карьеры вполне сознательно, с твердой непреклонной волей побороть первые неудачи и лишения. Помните, что в морской карьере больше чем где-либо из многих званых бывает мало избранных. Мореходные классы нельзя считать учебным заведением в том смысле, в каком вы привыкли относиться здесь к другим подобным учреждениям. Здесь вы можете получить только специальные знания насколько они необходимы в вашей будущей практике, и, по большей части, эти знания будут для вас бесполезны, по их отрывочной или прямой неприменимости во всякой другой деятельности, если бы вы вздумали переменить свою карьеру на другую. Коммерческому моряку разрешается житейской практикой быть даже малограмотным, но он твердо должен знать, как ему починить парус, как оснастить мачту, управлять рулем и судном, как располагать груз в трюме и определять свое место в открытом море. В этом будет состоять главная цель вашего обучения, и, как вы сами видите, вне моря наука эта будет для вас совершенно бесполезна, хотя бы вы убили массу труда и времени на ее прохождение».

Таким образом давно желанные классы, наконец, открыты. Приветствуем доброе начало и желаем полного успеха; а польза от этого для каботажа на далекой окраине несомненна.»

Одновременно вся Империя отмечала 14 ноября 43-й день рождения Императрицы Марии Федоровны, по такому случаю во Владивостоке с утра в городской церкви и в церкви Сибирского экипажа отслужили благодарственный молебен с провозглашением многолетия всему царствующему дому, после чего орудия крепости произвели громкий салют и состоялся «парад войскам». Весь город, по обыкновению, украшен был флагами, а вечером в Военном Собрании провели семейный танцевальный вечер. Эта праздничная среда середины ноября не отличалась праздничной погодой – с самого утра небо было уже по-зимнему серым и пасмурным, задувал холодный северный ветер, который к вечеру, все же, сменился на юго-восточный, при этом давление начало падать, слегка потеплело, увеличилась влажность… Накануне из владивостокского порта отправился в путь германский пароход «Цито», назавтра готовился отходить с грузом морской капусты и с китайскими рабочими шевелевский пароход «Новик», ожидалось прибытие «Байкала» и японского «Токачихо-мару», с уходом которых навигация должна была закрываться.

Занятия в классах начались 16 ноября и продолжались до поверочного испытания 13 апреля 1891 г. Проходили они (первые три года) в здании[114 - Построено в июле 1886 г. (начинал строительство купец Васильев, заканчивал Жариков): 5 печей, 1 плита, ограда вокруг на 20 саженей.] бесплатного 3-классного городского училища (в «единственном Училище, которое доступно и наиболее полезно для детей большинства горожан среднего класса»[115 - «Основано» 24 августа 1886 г. В 1890 году в нем обучались 79 человек в возрасте от 7 до 16 лет, при 4 учителях, по другой информации – 2 учителя на 65 мальчиков 7—17 лет, занимавшихся по 5 час. в день.]) – деревянном, покрашенном в светло-желтый цвет, с белыми переплетами окон, одноэтажном (с надстройкой второго этажа в центре), находившемся в самом центре города, на Ланинской улице – между манзовским (городским) базаром и железнодорожной веткой[116 - Над этим местом сейчас располагается угол стоянки автомобилей перед зданием краевой администрации (в юго-западной части Площади Борцов за власть Советов, у начала пешеходного виадука).].

Почетный смотритель училища О. В. Линдгольм описывал это место так: «местонахождение Училища близ базарных лавок и железнодорожного движения составляет очевидное неудобство. Базарный говор с одной стороны и свист и хождение паровозов с другой – вот где приходится теперь находиться Училищу. Толпе учеников по дороге в школу представляются приключения по базару, а по выходе ждет перепрыгивание чрез полотно железной дороги. Затем нечистоты с вышележащих улиц спускаются по наклону горы и текут по засариваемым канавам вокруг Училища. Поэтому, имея в виду насущные потребности и также будущее, полагаю своевременным вопрос о выборе другого места для Училища и о постройке нового здания… Если бы, однако, не быстрый рост города, то вопрос о постройке нового здания для Училища можно было предоставить будущему»[117 - Вскоре первое (деревянное) здание училища, «обошедшееся городу в 6 000 рублей», будет «отчуждено в пользу железной дороги» за 12 тыс. руб., и для учебных занятий город арендует (с 1 сентября 1893 г.) у вдовы коллежского асессора Соллогуб Софьи Степановны за 2,5 тыс. руб. в год каменный «находящийся в 43 квартале, под №296, дом», т.е. дом №4 по ул. Миссионерской, переименованной в 1909 г., «в ознаменование 200-летнего юбилея Полтавской победы», в Полтавскую (ныне – имени Сергея Лазо).].

В самом училище занятия начались всего лишь за пять недель до открытия мореходных классов, задержавшись из-за ремонта. «После ремонта здание училища стало несравненно удобнее для занятий, – сообщал чуть позже инспектор городского училища Василий Иванович Морошкин, – и холодно в училище было только тогда, когда пурга наступала внезапно, потому что топка печей оказывает свое действие только через три часа после начала топки… Вследствие холода были прекращены занятия на 1 день 17-го Декабря».

В отчете начальника мореходных классов В. А. Панова сообщается, что в 1890—1891 учебном году в классах состояло 14 учеников, один из которых в возрасте 23 лет, остальные от 14 до 16. Из плававших ранее на судах в классы поступил только 1 ученик. По сословиям и подданству они распределялись так: детей офицеров и чиновников – 7, потомственных почетных граждан – 1, духовных – 1, мещан – 2, крестьян – 1, финляндцев – 1, иностранный подданный (местный уроженец) – 1; по вероисповеданию: 12 православных и 2 лютеран; по образовательному цензу: из первых четырех классов гимназии – 4, из III и IV отделений городского училища – 5, с домашним воспитанием – 5[118 - Этот «расклад» в целом отражал социально-имущественный и национальный состав среднего слоя городского общества во Владивостоке того времени.]. За исключением 2 учеников из гимназии, познания поступивших были крайне скудные и ограничивались, кроме чтения и письма, только четырьмя арифметическими действиями. На поверочном испытании выяснилось, что хорошими учениками можно назвать 3, удовлетворительными и посредственными – 6.

В младшем классе, при крайне слабой подготовке учеников, из предметов расписания оказалось возможным заниматься только арифметикой, началами планиметрии и навигации, общей географией, морским законодательством, морской практикой, пароходной механикой, английским и русским языками, остальные предметы программы не затрагивались вовсе. В старшем классе главное внимание было обращено на практическое изучение навигации, общие сведения по лоции Японского моря и главнейшие явления общей физики и физической географии, ученики вычисляли формулы по логарифмам и тригонометрическим таблицам, определяли практически девиацию компаса и составляли ее диаграмму, делали прокладку на карте и сложное навигационное счисление, знали употребление компаса, карты, лага, лота и секстана, сличали хронометры, вычисляли широту места и начали вычислять формулу часового угла для определения долготы места, остальные предметы программы проходились согласно расписанию, которое в целом соответствовало необходимому для данных учебных заведений уровню знаний.

С первого и до последнего дня существования Александровских классов постоянно давали себя знать проблемы, связанные с отсутствием учебных пособий, собственного помещения, недостатком преподавательских кадров и скудостью финансирования.

Из учебных инструментов в 1890—1891 учебном году классы имели всего 2 секстана (1 из них был прислан из ликвидированного Тобольского мореходного класса еще в декабре 1889 г.), 14 чертежных инструментов для прокладки и 16 чертежей, учебники и учебные пособия поначалу вообще отсутствовали: «ученики классов положительно бедствуют, не имея подходящих и даже каких-нибудь учебников – школа не имеет сама их. Некоторые и готовы были бы купить, но не знают где, какие и как достать».

Из-за отсутствия учебников занятия проводились исключительно со слов преподавателей, наибольшую нагрузку несли на себе 2 штатных преподавателя (при этом оплата им за учебные часы приближалась к размерам штатных окладов), а 3 преподавателя-совместителя имели от 4 до 7 учебных часов в неделю. Позже добавились еще 2 преподавателя, но отношение их к порученному делу было небрежным. Жалобы о том, что преподаватели мореходных классов, на оплату труда которых в основном и уходили денежные средства, пропускают уроки, неоднократно расследовал сам губернатор[119 - Вот только два таких примера: 24.03.1893 г., губернатор Унтербергер – городскому голове Федорову: «Милостивый Государь Михаил Кузьмич! Ко мне поступают жалобы о том, что преподавателями Мореходных классов неоднократно пропускаются уроки. Покорнейше прошу выслать мне список преподавателей означенных классов, с обозначениями кем, сколько и по какой причине пропущено в настоящем учебном году уроков.»; 10.04.1893 г.: «М. Г. Михаил Кузьмич! В дополнение к письму моему относительно жалоб на пропуски преподавателями Владивостокских мореходных классов своих уроков имею честь сообщить Вашему Высокоблагородию, что вчерашнего числа, без 5 минут в 5 часов пополудни посетив названные мореходные классы, я не застал там преподавателей г. г. Де-Шея и Руберга, которые в это время должны были находиться в классах и которые до времени моего отбытия из них в половине шестого часа не явились к своим обязанностям. Ввиду сего считаю необходимым покорнейше просить Ваше Высокоблагородие принять соответствующие меры к устранению этих неисправностей. Примите уверения в совершенном моем почтении и преданности. П. Унтербергер».]. На 7 учителей приходилось тогда всего 14 учеников (т.е. в среднем по 2 подопечного на каждого), из которых только у четырех-пяти наблюдалось «сознательное отношение к делу».

Практика учеников Александровских классов была организована следующим образом: весной они участвовали в снаряжении коммерческих шхун и в сборке механизмов на военных судах, в осмотре мастерских порта, с мая по октябрь находились в практическом плавании на коммерческих судах купцов Шевелева (пароходы «Байкал», «Владимир», «Стрелок» и «Новик»), Линдгольма (шхуна «Сибирь») и Федорова (речной пароход «Пионер»), при этом получали по 10 руб. жалованья в месяц на необходимые расходы. Позже ученики проходили корабельную практику также на шхуне «Лебедь» купца Старцева, ходившей с грузом между островом Путятина и населенными пунктами залива Петра Великого, и на принадлежавшей Приморскому областному правлению таможенной шхуне «Сторож», контролировавшей побережье от корейской границы до бухты Ольга.

Как сообщал глава Владивостока в ответ на запрос военного губернатора, «в Мореходные классы принимаются молодые люди, сделавшие хотя две шестимесячных морских кампании. Учат их в мореходных классах даром, живут же они все зимой на частных квартирах, а летом расписываются по русским коммерческим судам». Поскольку срок обучения в классах установлен не был, то количество и качество практического обучения, в основном, зависело от самого ученика: он мог продолжать эти занятия несколько лет подряд, а мог и получить необходимые навыки в кратчайшие сроки.

За всю 12-летнюю историю Александровских классов у них так и не появилось свое помещение: занятия по-прежнему проходили в вечернее время в здании городского училища. Почетный смотритель этого училища О. В. Линдгольм в своем отчете городской Управе за 1893 г.[120 - Т.е. уже после переезда училища в каменное здание на ул. Миссионерской (Полтавской).] отмечал: «Некоторым стеснением служат Училищу и мореходные классы, не имеющие отдельной комнаты; – не говоря о том, что ученики их портят мебель, расход на которую покрывается из сумм, предназначенных на содержание собственно Городского Училища… классные комнаты бывают наполнены учениками более обыкновенного числа часов в сутки, именно с 9 час. утра до 6 часов вечера. При таких продолжительных занятиях во всем здании, трудно поддерживать в Училище должную опрятность и совершенно невозможно держать Училище в желаемой чистоте».

Еще через пять лет заведующий классами В. А. Панов докладывал военному губернатору Приморской области, «что со дня основания местных мореходных классов таковые по настоящее время временно помещаются, с разрешения городского управления, в здании Городского училища… Практика показала неудобство такого порядка: – здание, с утра до вечера, не проветривается должным образом, занятия приходится проводить в спертом воздухе и затем на утро сами ученики Городского Училища приходят тоже в не вполне вычищенное и проветренное помещение; затем по тесноте помещения и невозможности поставить в нем собственную классную мебель – ученики классов, уже взрослые люди, должны заниматься на тех же партах, на которых сидят малолетки и подростки; никаких классных пособий развесить нельзя, при совместном обучении в одном помещении с учениками совсем другой категории; наконец, что самое главное, послеобеденные занятия являются наиболее утомительными и неудобными для учеников и преподавателей, тогда как наилучшее, в смысле бодрости и внимания, утреннее время пропадает даром. При том же по отсутствию собственного двора никаких практических занятий на воздухе весною производить нельзя. В силу этих соображений отведение Классам собственного участка и постройка на нем собственного дома являются безусловно необходимыми».

К концу первого десятилетия существования классов все же начал решаться вопрос о предоставлении им собственного места в городе: в связи с созданием, по положению Комитета министров от 1 июля 1898 г., специальной комиссии, разграничивавшей городские и ведомственные земли Владивостока, мореходным классам был выделен участок площадью до 600 квадратных сажен на углу улиц Фонтанной и Суйфунской, однако из-за недостатка финансирования собственное помещение для них так и не было построено.

Во Владивостоке тогда имелось уже 9 учебных заведений (по краю – 72, с 2,7 тыс. учеников): женская и мужская гимназии, городское училище, Александровские классы, Портовая школа, русско-китайская школа, церковно-приходская школа и две приготовительных школы. В городе (по результатам переписи 1897 г.), из всех жителей старше 9 лет, неграмотных – 47,2%, учащихся – 679 человек. Расходы же на просвещение по Владивостоку составляли чуть больше 7% городских расходов.

Газета «Владивосток»[121 - Главным конкурентом которой была выпускавшаяся В. А. Пановым газета «Дальний Восток».] сообщала тогда: «Количество учеников в местных мореходных классах значительно увеличилось за минувший год, и теперь налицо состоит 16 человек учащихся. Кроме того, несколько человек находится заграницею в плавании на разных пароходах… «учителя не посещают классов, ученики не учатся и делают что хотят, живут без надзора и влияния со стороны администрации классов», – жалуются кругом… но администрация классов не считает своим долгом, как это делают классы Либавские, Виндавские и др., блеснуть богатым процентом успешно окончивших курсы (в Либавских – половина). Ведь этак недалеко до фиктивных классов с фиктивными учениками…», после чего, попрекнув тем, что на содержание классов уже израсходована значительная сумма, газета ехидно советовала: «местные мореходные классы, из бывших воспитанников которых совсем почти не вышло капитанов и штурманов, может быть пригоднее оказались бы для создания контингента цеха владивостокских лоцманов».

На Владивостокские мореходные классы государство выделяло довольно значительные средства – 2 500 руб. в год, т.е. 5% общей суммы, отпускаемой казной на все мореходное образование в стране (около 55 тыс. руб.), так что содержание каждого воспитанника Александровских классов обходилось государственному бюджету в 5 раз дороже, чем в среднем по России.

Правда, общие расходы на них оказались вдвое меньшими, чем планировалось думской комиссией. Поначалу они не превышали 3 тыс. руб. и только со второй половины 1890-х годов стали больше этой суммы. При том регулярные денежные поступления порой доходили до 8 тыс. руб. в год, в результате чего неиспользованные средства систематически накапливались и переносились остатком на следующий год. Что неизбежно не в лучшую сторону сказывалось на материальной базе и качестве подготовки специалистов.

Кстати, через море, в соседней Японии в ту пору уже действовали 3 мореходные школы – в Токио[122 - Открыта 08.11.1875 г.; в 1898 г. ей передано построенное в 1874 г. в Глазго (Шотландия) 3-мачтовое учебное парусное судно «Мейджи-Мару» (с 1964 г. – музей-памятник Токийского университета торгового флота).], Осаке и Хакодате (лучшими считались первые две) – и учебный корвет «Цкуба»[123 - В 1890 г. он даже совершил заход во Владивосток.]. Учеников в эти школы набирали в возрасте 14—20 лет (сдавались 4 вступительных экзамена: по чтению, письму, арифметике и географии). Занятия начинались в сентябре, на двух отделениях – морском и механическом. После годичного теоретического курса (основной метод подготовки – зубрежка) с парусными учениями 2 раза в неделю, следовала трехлетняя практика на коммерческих судах, затем – выпускной экзамен при школе, с присвоением звания 2-го помощника капитана.

Уже к началу ХХ века количество учащихся в классах возросло: «учеников в Александровских мореходных классах около 35 человек, принимаются без конкурса и без экзамена, платы за учение нет, в 1900 г. выпущены 8 штурманов каботажного плавания». А в последний год своего существования они имели следующий вид:

«Александровские мореходные классы.

Занятия производятся в помещении владивостокского городского училища по вечерам; 2 класса; проходят русский язык, английский (руковод. Нурок, преподав. г. Газе), математику, арифметику (руководство Малинина), геометрию (руковод. Вулиха), прямолинейную и сферическую тригонометрию (руковод. Дмитриева), начатки алгебры (до уравнения с 1 неизвестным), навигацию (руковод. Лукина, Зыбина, преподават. штурман г. Михельсон), астрономию, морскую практику – лоцию морской картографии (руковод. Вахтина), пароходную механику (преподав. г. Фогт), законоведение – торговое право (руковод. Струкова).

Прошения о приеме в число слушателей подаются в августе на имя заведующего классами В. А. Панова, с приложением документов: метрики о рождении, свидетельства о привитии предохранительной оспы; число учащихся около 35 человек; чтобы быть допущенным к экзамену, необходимо иметь 21 год от роду, удостоверение о плавании: для получения звания штурмана дальнего[124 - По-видимому, здесь опечатка, должно быть: «каботажного».] плавания – за 16 месяцев, для звания штурмана дальнего плавания – за 24 месяца; желающие держать экзамен на звание шкипера дальнего плавания должны представить удостоверение о плавании в течение 1 года в звании штурмана дальнего плавания и сдать дополнительный экзамен из астрономии. До сих пор принимали подававших прошения без конкурса и без всякого экзамена; в будущем предполагается подвергать вступающих поверочному испытанию в объеме курса прогимназии без древних и новых языков. Платы за учение нет.»

Появились в классах в небольшом количестве и учебные пособия: «Навигация и Мореходная Астрономия» Зыбина, «Мореходные Таблицы Морского Министерства», «Геометрия» Давыдова, «Плоская и сферическая тригонометрия» Дмитриева, «Арифметика» Малинина и Буренина, «Учебник английского языка» Нурока, но по прежнему «остальные предметы: алгебра, лоция, морская практика и русский язык проходятся со слов преподавателя, без определенных учебников; также и мореходная механика».

Штатными преподавателями в классах оставались В. А. Панов (вел «Навигацию, Мореходную астрономию, Тригонометрию и Лоцию») и А. А. Де-Шей (вел «Навигацию, Морскую практику, Лоцию и Геометрию»), остальные – надворный советник Константин Николаевич Кулакович (преподаватель городского училища), учивший мореходов «Арифметике, Алгебре и Русскому языку», не имеющий чина преподаватель английского языка в мужской гимназии Иван Николаевич Газе, Д. И. Дюков, Н. А. Иванцов и механик, штурман дальнего плавания, полковник запаса Николай Андреевич Фохт – числились вольнонаемными. Панов получал в год 900 руб. штатного жалованья и 300 руб. «квартирных», Де-Шей – 700 руб «без разделения на жалованье, столовые и квартирные», остальные – по 1 руб. 75 коп. за каждый урок.

Однако, как отмечалось потом в отчете Владивостокского Морского общества, «дело было сделано, но слишком поздно. Чего опасался контр-адмирал Эрдман, то и случилось: ближайшие прибрежные воды стали ареной китайских мореходов, запестрели иностранные флаги в крупном каботаже и наш край попал в цепкие лапы иностранцев. Мореходный класс ежегодно выпускал и увеличивал кадр безработных судоводителей, ибо им негде было применить свои познания при существующем положении вещей». Таким образом, 14-летняя задержка с открытием собственной мореходной школы и последующие недостатки в ее функционировании привели к тому, что иностранное засилье получило возможность препятствовать развитию российского судоходства в дальневосточных морях.

2. Создание и деятельность «Испытательных комиссий»

во Владивостоке (с 1879 г.), в Благовещенске, Сретенске и Хабаровске (с 1886 г.), в Николаевске-на-Амуре.

Напомню, что, в соответствии с «Правилами о порядке признания шкиперов и штурманов в сих званиях» и «Правилами для производства испытаний на звание шкипера и штурмана» от 27 июня 1867 г., экзаменационные комиссии создавались при мореходных училищах или в ближайших портовых городах по всей стране. Председательствовать в них должны были инспекторы мореходных училищ или представители портовых управлений, а членами становились начальники училищ, преподаватели соответствующих предметов, опытные шкиперы, морские офицеры и члены попечительных комитетов.

Деятельность мореходных классов и правительственных комиссий следует рассматривать в комплексе, несмотря на то, что появлялись они с некоторой разницей во времени.