Оценить:
 Рейтинг: 0

Вопреки всему

Год написания книги
2023
Теги
<< 1 ... 4 5 6 7 8 9 10 >>
На страницу:
8 из 10
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Вот возьмем Смоленск, тогда и в тыл – немного отдохнуть, а заодно и подлечиться… А так – нет, увольте, да и не могу я здесь напарника оставить одного. В одиночку справляться с пулеметом трудно.

Тут, конечно, Коля перегибал палку, это он без напарника с пулеметом не справится, а Куликов в одиночку очень даже справится, одолеет без всяких сложностей. Хотя по части снабжения телячьими котомками, срезанными со спин мертвых фрицев, дело будет обстоять хуже, Блинов преуспел именно по этой части, за успехи по добыче выпивки и съедобных боеприпасов ему можно на погоны лычки старшины цеплять – заслужил.

За несколько дней расчет Куликова несколько раз сменил позицию и в конце концов обосновался на высотке, прикрытой молодыми, на удивление целыми, не посеченными осколками елями.

– Ох, и надоело же копать лопатой землю, до скрипа в костях надоело, – пожаловался как-то Блинов.

– Где конкретно скрипит?

– Да везде. И в голове, и в спине, и в сапогах, куда ни сунься – везде скрипит… Ледяная крошка, мерзлый снег, песок, тертый камешник, земля… Тьфу!

– Если хочешь остаться в живых, закапывайся, – на зубах у Куликова тоже скрипел песок, но он не обращал на него внимания, только размеренно помахивал лопатой, выкапывая гнездо для любимого «максима». – Другого способа нет, только этот.

– От лопаты мозоли везде, – прежним жалобным тоном произнес напарник, – даже на заднице.

– Что-то я не видел, чтобы ты задницей копал окопы, – Куликов, сомневаясь, похмыкал в кулак, и Коля прекратил разговор, не стал его продолжать.

Пулеметная позиция была выбрана грамотно, с чувством и с толком. Высотка хоть и выглядела мизерной, всего на пару вершков приподнялась над землей, а видно с нее было далеко, и взять ее в несколько прыжков гитлеровцы никак не могли, под ноги атакующим обязательно попадалось какое-нибудь препятствие: яма, пара пней, утяжеленных минами, или же что-то еще, какой-нибудь сюрприз с подарками – набор гостинцев тут был обширный, на целую роту могло хватить.

Небо утреннее, сырое и грузное, пропитанное мерзлым снегом, тающим льдом, исторгающее холодную сырость, неожиданно приподнялось, раздвинулось. И словно бы свет откуда-то пролился, сделалось ясно, будто где-то недалеко проклюнулось солнце, протерло заспанные глаза, с еловых веток засочилась капель. Стало легче дышать.

Блинов заулыбался обрадованно, перемена в погоде ему понравилась; Куликов, напротив, нахмурился, втянул голову в плечи, будто собирался залезть куда-нибудь под землю, в укромную щель.

– Готовь брезент! – приказал он напарнику. У шоферов они добыли клок брезента и при воздушных налетах немцев накрывали им пулемет, чтобы его не замусорило, не забило комьями земли, камнями, не привело в негодность.

– Зачем? – спросил Блинов, а поскольку напарник не ответил, переспросил напористо: – Зачем брезент-то?

– Скоро узнаешь, – уклончиво отозвался Куликов.

За несколько минут небо расчистилось еще больше, с недалекого поля, изувеченного снарядами, пусто глядящего в небо свежими воронками, принесся сиплый, довольно сильный ветер, вновь сдвинул облака, стало еще светлее. Прошло совсем немного времени, и вдалеке, почти у самого горизонта, послышался плотный негромкий гул, словно бы в небе шла колонна грузовиков.

– Ну вот и дождались, – мрачно проговорил Куликов, – даже пятнадцати минут не прошло.

Ясное дело – как только в небе появились голубые пятна, летчики-фрицы побросали свои недокуренные сигареты в пепельницы, отодвинули от себя недопитые чашки с кофе и понеслись к самолетам запускать моторы. Прошло еще немного времени, и они уже загундосили в небе, скоро будут здесь. Очень неплохо было бы, если б сюда подоспели ястребки с красными звездами на крыльях и хотя бы чуть прикрыли нашу пехоту на переднем крае.

Блинов засуетился, разворачивая брезент, вдвоем они сняли из выемки в бруствере пулемет, опустили его вниз, и раскинули истертое, сделавшееся кое-где совсем тонким полотно. Толковая ткань – брезент. Для всего годится – и на непромокаемый плащ пойдет, и на сапоги с баретками, и для того, чтобы смастерить прочную палатку, и уж тем более – защитный кокон для пулемета… Универсальный материал.

Тяжеловатый, правда, удельный вес высок, – если таскать на своем горбу – очень скоро язык сам по себе изо рта вывалится, но у Куликова крутилась в голове толковая мысль – договориться с батальонными хозяйственниками, чтобы при перемещениях они брали брезент в свои телеги, и он эту мысль выхаживал уже не первый день…

Впрочем, Блинов относился к этой мысли с недоверием: хозяйственники – люди сложные, поскольку все время подле начальства пребывают, на штабном крыльце вместе с ним трутся, с разными писарчуками знакомы, часто видят живьем комбата майора Трофименко, – так что не возьмут они грязный, заношенный, пахнущий бензином, но такой нужный на передовой лоскут брезента, поглядят на пулеметчиков, как на чумных, у которых с головой что-то не в порядке, и откажут… Как пить дать – откажут.

Куликов глянул на наручные часы с чистым, хорошо отшлифованным стеклом, засек положение стрелок – сколько еще времени им с Колей дышать свободно осталось?

Минут через семь на позицию их роты, по-бабски растопырив колеса шасси и по-бабски же истерично воя, уже заходил первый «юнкерс». Через несколько мгновений он уже выпустил из своего брюха целую цепочку тяжелых карандашных огрызков, – снизу бомбы были похожи именно на карандашные огрызки…

Огрызки были опасны – запросто могли стереть, превратить высотку в низину, годную для озера, в котором укроется вся рота Бекетова. Блинов поспешно ткнулся головой вниз, притиснулся шапкой к щитку пулемета, словно бы хотел спрятаться под брезентом… Куликов привалился к пулемету рядом с ним. Летящие к земле огрызки завыли нервно.

Их вой был не такой ужасающий, как, допустим, у пустых бочек, которые немцы для устрашения также иногда сбрасывали со своих «юнкерсов». Взрываться бочки не могли, если, конечно, не были заряжены какой-нибудь взрывчаткой, снабженной ударным механизмом, но вот вой, издаваемый дырявой бочкой в полете, мог загнать в сумасшедший дом кого угодно, даже роту боевых танков. Куликов не выдержал и, вспомнив, что он не натянул на шапку каску, прикрыл голову рукой. Рука, конечно, не каска, не из металла сотворена, но все равно так надежнее.

Одна из бомб легла в землю совсем недалеко от пулеметного гнезда, взбила высокий рыхлый столб ледяного крошева, рваных корней, дерна, подцепила несколько небольших сосенок и загнала их под самые облака, но особого вреда не принесла, лишь встряхнула линию окопов, другая бомба вонзилась в землю и замерла, выставив напоказ темный погнутый стабилизатор.

Невольно подумалось, что неплохо было бы, если б все бомбы вели себя так, – спасибо неведомым друзьям, которые работают на заводах где-нибудь во Франции либо в Чехии…

После первого отбомбившегося «юнкерса» высотку накрыл своими стокилограммовками второй самолет, затем третий. Одна из бомб влетела в окоп, точнее, в бруствер окопа, разметала его по пространству… В железный вой, в скрежетанье металла врезался истошный крик:

– Санитары, сюда!

Его поддержал другой испуганный крик, также требующий санитаров.

«Все, началось, – невольно отметил Куликов, – сметут бомбами роту, кто тогда окажет фрицам сопротивление?»

Не смели, бойцы удержались, но рота Бекетова на четырех убитых и четырех раненых сделалась меньше. «Юнкерсы» ушли. Пахло резкой кислятиной, гарью, рвущей ноздри, дымом и, как часто бывает на войне, – кровью. Когда пуля обжигает солдата, обязательно пахнет горелым мясом, пахнет сильно и остро, запах этот крутой может вышибить из человека слезы, родить в глотке спазмы, прочно перекрывающие дыхание.

– Ну, как, цел? – спросил Куликов у напарника.

– Слава те, пронесло, – надсаженным голосом отозвался тот.

– Снимаем с пулемета накидку, – скомандовал первый номер. Быстро и ловко они сдернули с «максима» брезент, стряхнули с него землю, крошки льда, принесенную взрывами грязь, ветки, поставили пулемет в нишу, искривленную ударной волной. – Сейчас попрут… Увидишь, Коля, – попрут… Надавят так, что кишки из носа полезут.

– Верно, – хмыкнул Блинов глухо, – какой дурак захочет оставлять Смоленск? Они сейчас сделают все, чтобы отогнать нас обратно к Москве.

– Захотеть-то они захотят, только вот им! – Куликов выбросил перед собой внушительную фигу, испачканную грязью, картинно повертел ею из стороны в сторону. – Вот!

В этом Блинов поддерживал своего напарника. Выдернул из кармана телогрейки тряпку, протер казенную часть пулемета, похвалил, будто дело имел с домашней собакой:

– Хорошая машинка, хорошая, – и погладил ласково, как погладил бы дома, в своей деревне, любимого дворового пса.

Не знал еще Коля Блинов, не догадывался и не чувствовал, что через несколько дней крупный осколок танкового снаряда снесет ему ровно половину головы и запузырит вместе с каской так далеко в лес, что черепушку Колину даже не удастся найти.

Но пока он был жив, жи-ив, находился в настроении, в форме, нацелен был трепать фашистов до той славной минуты, пока те, топая копытами, как лошади, не понесутся на запад, к себе в фатерлянд, насвистывал в телогрейку, в теплый проем горла какой-то сельский мотивчик – наверное, из тех, под который на деревенской мотане вели хороводы и пели частушки. Хотя одно с другим совсем не было сопоставимо…

Земля в длинном ротном окопе начала мелко, очень противно подрагивать, из стенок, словно бы ожив внезапно, засочилась вода. Под ногами тоже появилась вода – весенний месяц март брал свое. Понятно было – шли танки, отстаивались они в недалеком лесочке, кучерявившемся слева, по которому пролегала проселочная дорога, там с лёту брали небольшую, промерзшую зимой до дна речку с игривым старинным названием, которое выскочило у Куликова из головы, не захотело задерживаться, – и оказывались на искромсанном, вывернутом, как драная шуба наизнанку, поле перед самой высоткой.

Блинов подтянул к «максиму» железную коробку с патронами, подрагивающими руками заправил ленту, Куликов проверил его работу… Несмотря на неприятно дрожавшие пальцы, Коля заправил ленту точно. Вот оно, мастерство, которое не пропьешь. А Коля Блинов был мастером, он, надо полагать, еще в сопливом детстве знал, что будет толковым вторым номером в пулеметном расчете.

Куликов не выдержал, растянул губы в улыбке, хлопнул напарника рукой по плечу.

– Эх, Коля, Коля… – негромко проговорил он.

– Чего?

– Хороший ты человек, вот чего.

– Ну, не всегда хороший. Иногда, конечно, когда сплю зубами к стенке, с палкой можно пройти мимо, а так… Не мне это определять, ВеПе, хороший я или не очень… Это ты должен определить, либо… – Блинов оглянулся, увидел ротного, который согнувшись шел по окопу к пулеметной ячейке. – Либо вон, товарищ старший лейтенант, он тоже может дать квалифицированное заключение. А я… – Блинов развел руки в стороны, – что я?

Он вздохнул, ткнулся в землю рядом с пулеметом и, пошарив в нише, вырытой специально на уровне сапог, вытащил из нее две противотанковые гранаты, положил на бруствер.

А земля, безжалостно перемалываемая танковыми гусеницами, стала трястись сильнее.

<< 1 ... 4 5 6 7 8 9 10 >>
На страницу:
8 из 10

Другие аудиокниги автора Валерий Дмитриевич Поволяев