Горчаков. Титулярный советник

– Расслабься, Настасья Архиповна. – Я легонько потрепал деву-конструктора по плечу. – Никто тебя не съест.

Не должны – хотя, на самом деле, могут. Я не жалел ни денег, ни собственного времени, да и сама Настасья старалась как умела: уроки, книги, современная мода, писанные и неписанные правила, столовый этикет, нужные знакомства… Даже без всего этого природные красота и очарование могли бы покорить сердца даже самой придирчивой публики, не попадайся среди представителей высшего света самые настоящие хищники.

После месяца разъездов с дедом я не только запомнил их всех до единого, но и, кажется, даже изобрел для каждого свой хитрый прием если не поставить на место одним словом, то хотя бы избавиться от ненужного внимания. Но Настасья таким умением, разумеется, пока не владела. Не хватало ни опыта, ни – чего уж там – веса в обществе.

К ее услугами были лучшие портные и модистки Петербурга. Мы даже отыскали – по совету одной из бессчетных подружек Богдана – умелицу, которая каким-то непостижимым образом справилась с маникюром, истребив намертво въевшиеся в руки Настасьи машинное масло и металлическую крошку из мастерской. Внешне вчерашняя крепостная преобразилась так, что с легкостью дала бы фору даже самой породистой светской львице, – но внутри еще оставалась самой собой.

Самой обычной девчонкой из простых – только буквально помешанной на автомобилях. Будь ее воля, она, наверное, и вовсе поселилась бы в мастерской. Там она без особого труда держала и все железное хозяйство, и работяг – причем в ежовых рукавицах. Но перед выходом в свет все равно нервничала, как гимназистка, решившая выкурить первую в жизни сигарету. Может, Настасья пока не добирала ни манер, ни лоска, ни опыта подобных мероприятий – зато местную публику видела буквально насквозь.

И знала: чуть ошибешься – сожрут заживо.

– А может, ну его, благородие? – жалобно протянула Настасья. – Лучше бы с моими в мастерской посидели. Там хоть не боишься лишнего ляпнуть. А тут – только позориться.

Все-таки скисла – хоть и держалась до последнего. И во время сборов, и по дороге, и даже когда мы уже толкались среди дорогущих машин на подъезде к дворцу Юсуповых на Мойке, Настасья или сидела с каменным лицом, или ненавязчиво болтала о чем-то с улыбкой. Похоже, отрабатывала на мне великосветский этикет, хоть и упорно продолжала именовать «благородием» вместо положенного «ваше сиятельство».

Но когда настало время покинуть машину и предстать перед цветастой местной публикой – занервничала. И еще как.

– Не хочу я туда. – Настасья откинулась на сиденье, сложила руки на груди и обиженно поджала губы. – Тоска одна. Еще и пялятся все…

– Попробуй не пялиться, – улыбнулся я. – Ты здесь красивее любой княжны.

– Да ну тебя! – Зеленые глаза выстрелили две сердитые молнии. – Я потому и не хочу. Вроде про машину спрашивают, про мотор – а глаза сам знаешь, куда смотрят… Тьфу!

– Сегодня такого не будет, обещаю. – Я щелкнул ремнем. – Ну… или будет в разумных количествах. Все-таки серьезное мероприятие. Большинство приглашенных все-таки умеют вести себя прилично.

– Тоже мне успокоил, – вздохнула Настасья. – Что хоть это такое будет?

– День рождения старшей княгини Юсуповой. Кажется. – Я на мгновение задумался. – Или чья-то помолвка… Да какая разница?

– Так ты меня, выходит, только для красоты и пригласил? – Настасья посмотрела на меня исподлобья. – Похвастать – вот какая у меня… инженерша.

– Не инженерша, а инженер-конструктор, – строго поправил я. – А роскошная внешность – просто приятное дополнение к уму, золотым рукам и таланту.

Грубоватый комплимент попал в цель: взгляд Настасьи чуть потеплел, а суровая складка между темных бровей разгладились. Не то чтобы она уже готова была выйти из машины и сразить всех наповал – но явно больше не боялась… почти. И ворчала скорее по инерции.

– Ага… Ты это им объяснять будешь?

– Может, и буду. – Я пожал плечами. – А может, буду молчать и загадочно улыбаться… В конце концов, интрига и скандал – тоже неплохая реклама.

– Ну отлично. – Настасья показала мне кончик языка. – Вот сам бы тогда и торговал… лицом. Оно у тебя, кстати, тоже весьма даже симпатичное.

– Ну уж нет, – рассмеялся я. – Моя работа – рисковать своей шеей на гонках. А быть лучезарной и обаятельной – твоя… Партнер.

– Партнер. – Настасья, наконец, улыбнулась и шутливо пожала мне руку. – Ладно, пойдем уже. Пока я не передумала.

Выбравшись наружу, я обошел машину. Долгие разговоры об этикете высшего света не прошли даром: вместо того, чтобы выскакивать самостоятельно, Настасья терпеливо дождалась, пока я открою дверцу, и, взявшись за мою руку, поднялась с сиденья.

– Ну вот, уже пялятся, – едва слышно проворчала она, на мгновение ткнувшись лбом мне в плечо. – Заразы такие…

– Ну и пусть. – Я взял Настасью под локоть. – Улыбнись и помаши ручкой: нас фотографируют.

Если уж попадать на первую полосу очередного желтого издания – пусть снимок хотя бы будет удачным.

Я услышал три или четыре щелчка камеры, пока мы еще шагали по улице, но куда больше внимания ожидало нас внутри. Настасья даже прикрыла рукой глаза от вспышек – но тут же снова приветственно заулыбалась, вышагивая рядом со мной к лестнице на второй этаж. В чем-то я даже понимал газетчиков: парой мы действительно были весьма эффектной.

Я облачился в черную с золотыми пуговицами парадную юнкерскую форму. Жалко, нельзя было заодно надеть и ордена – тогда бы никто не посмел даже про себя подумать то, что в свежем выпуске «Вечернего Петербурга» расписали на целый разворот.

Но, как говорится, наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд…

Интересно, кто это сочинил?

Настасья специально для особого случая заказала платье из тяжелой и бархатистой на ощупь темно-сиреневой ткани. Ровный крой чуть ли не в пол, никаких открытых плеч или глубокого декольте. Даже талия скорее просто обозначена, чем подчеркнута: слишком уж много сегодня соберется представителей старшего поколения – все должно выглядеть прилично.

И если какая-нибудь избалованная княжна вполне может позволить себе одеваться как ей вздумается, то к девушке из низшего сословия местная плотоядная фауна будет беспощадна.

Впрочем, Настасья и без всяких модных мини или прочих наворотов выглядела шикарно. И привлекала внимание, которым я тут же не преминул воспользоваться.

– Привет, Сашка.

Иван Бахметов – один из еще Костиных друзей – тут же подлетел поприветствовать меня. Сам он пока не собирался менять свою спортивную «Волгу» даже на самое навороченное чудо техники – но все свежие новости предпочитал не просто узнавать, а узнавать, что называется, из первых рук.

– Я тут недавно такое слышал, – заговорщицки прошипел он. – Правда, что ты на своем корыте «Астон Мартин» и «Шелби» дернул, как стоячих?

Слухами земля полнится.

– Ну, не как стоячих… – Я чуть приподнял бровь. – Ваше сиятельство изволит спросить – не участвую ли я в уличных гонках?

– И в мыслях не было. – Бахметов довольно оскалился и снова стиснул мою руку. – Ладно, давай, старик. Еще поболтаем!

Стоило ему отойти, как передо мной тут же появился следующий собеседник. На этот раз незнакомый, постарше и явно посолиднее – судя по золоченой оправе очков и цепочке часов, свисающей с объемистого живота. Такие редко интересуются мощными автомобилями, но… случается всякое.

– Ваше сиятельство… – Незнакомец неразборчиво представился. – Замечательная, замечательная машина… Мне приходилось слышать… Позвольте визиточку?..

Нет проблем – уж этого добра я прихватил с собой в избытке.

– И ведь самое главное – полностью отечественная разработка! Целиком и полностью сделанная здесь, в Петербурге. Да уж, чего только…

Остатки фразы я уже не услышал – моего нового знакомого уже оттер кто-то то ли помоложе и понаглее, то ли просто повыше рангом.

– Ну, как улов? – негромко поинтересовалась Настасья, когда мы поднялись на второй этаж.

– Все раздал. – Я похлопал себя по опустевшему карману. – Может, что-нибудь и выгорит.

За последний месяц мы получили два заказа. Жадные до всяких модных новинок княжичи не поскупились на аванс, и Настасьина мастерская впервые за все время хотя бы отбила затраты на содержание. Уже что-то – но это только начало. Чтобы все это по-настоящему начало работать, нужно еще…

– Ваше сиятельство… сударыня… – Девушка с фотоаппаратом появилась перед нами буквально из ниоткуда. – Пару слов для прессы.

Вот что называется – неловкий момент.