Оперативный отряд. Книга вторая. Империя-Амаравелла

Закрытое время

Внепланетная база «Чандра». Сектор Оперативного Реагирования.

Вторая «звездочка» Наира

Часы текут без интриги, рождая серую скуку. Нейтральное время сжимает психику, пытаясь превратить меня в тоскующего зверя. Тишина… Надо предложить трансляцию живых музыкальных концертов оттуда, Снизу… И глазу не за что зацепиться, кругом надоевшие полутона. Внизу случается Радуга, ее бы тоже сюда…

Дежурство завершается, и закипает раздражение. Привычно берусь за клавиатуру. В оперотряде она единственная, все предпочитают мысленное, лишь иногда голосовое общение с Системой. Окружающая меня голубоватая сфера съеживается в трехмерный экран на столе.

Иду к Графу, любимому человеку-Льву, единственной моей «звездочке». Мы прошли вместе большую часть его жизни; я знаю, чем и как она закончится. И способен в точности воспроизвести любой отрывок из произведений либо Дневника. Признаюсь, клавиатура меня тоже не удовлетворяет, хочется перейти к рукописному письму. Но… Такой архаизм вызовет смех в отряде, и я колеблюсь.

Да, прямое включение в виртуальный процесс дает эффект полного присутствия. Мозг весь погружается в иную реальность. Можно войти в любой дневниковый день Графа, ощутить его напряжение, запах, свет… Но я предпочитаю оставлять коридорчик связи с Базой. Точнее, – с самим собой.

Пальцы забегали по клавишам, экран высветил строчки из «Хаджи-Мурата». Я вновь восхитился волшебством автора. Мир земных страстей… В глубине экрана, за рядами полупрозрачных строк, задвигались тени ушедших людей; над ними светят звезды, Луна, Солнце… Под небом распускаются цветы, которых уже нет. Я не позволяю Системе детализировать всплывающие картины. Иначе уйдет очарование неполной определенности, разогревающее воображение. А оно, в свою очередь, снимает раздражение.

Кажется, очень просто… Но край внимания цепляется за обстановку в Секторе оперотряда. Почему? Потому что не хочу пропустить появления на главном экране лица Куратора. Момент, когда он еще не заговорил. В чертах лица кроется некая загадка, никак мне не дающаяся. Что-то глубоко личное, касающееся только меня. Но что может объединять рядового оперативника с самим Куратором «Чандры»?

Ближе других в поле скрытого внимания рабочее место Горомира. Над его столом пульсирует пронзительно синий полупрозрачный купол, знак возвращения из полного погружения. Горомир не торопится. Впереди повтор ритуала, которого ждет не только он. Сейчас к нему подойдет Зефирида. И начнет с того, что переиначит имя. А потом примется задавать необычные вопросы.

Я почти отключился от пространства «Хаджи-Мурата»: по сочной ночной зелени горного ущелья бродят желтые лунные тени, свежесть животных запахов таит близкую угрозу…

Но Зефирида уже рядом, царственно красивая, скрывающая за улыбкой усталость. На лице ее тень страны Кемь, погруженной в жреческую диктатуру. «Звездочке» Тате несладко живется. Не легче, чем горцам «Хаджи-Мурата».

– Как ты, Мирогор? Не пора ли твоему рабу стать господином? Или ты не знаешь, как делаются революции?

У нее голос колдуньи: тембры рождаются где-то у сердца, не иначе; когда она говорит, все молчат и слушают. Горомир не отказывается от предложенной игры.

– Ты дождешься-таки кары, женщина! Революция? Мой Медведь поднимет народ и направит его гнев на страну пирамид. И мы займемся воспитанием Таты. Правильным воспитанием!

Как я раньше не замечал? Ведь они оба копии своих земных «звездочек»! Или наоборот… Двойное совпадение, – случайность? А как с этим у других? Надо бы присмотреться… Я прибыл в отряд последним, сравнительно недавно, и не все понимаю. А еще мне не хватает таланта Графа. Тот бы во внешнем и внутреннее высветил. Но зачем это мне? Я же не собираюсь писать роман об оперотряде. Да и что может произойти с Зефиридой и Горомиром? Мы на Лунной Базе, Эрос тут не обитает. Возможна только игра. Как расслабление психики после погружения в основную задачу отряда.

Зефирида опекает дочь фараона-Мессии. Ей повезло, период самый мистический и неясный в истории страны Кемь. Мать Таты из простонародья, и не могла претендовать на близость к трону. После гибели отца Тата вынуждена стать «безработной» жрицей одного из языческих храмов. Незавидная участь… Но исполняет она ее величественно, по-царски. Она – словно драгоценный камень из инозвездного мира, чудом ставший украшением земной короны. Тата – единственная, непохожая ни на кого в своем мире. Как и Зефирида. Она одна в отряде помнит долунное прошлое. Иногда я слышу, как вокруг нее кружит колдовской северный ветер Шималь… Людям пустыни Внизу он приносит дожди и прохладу.

Горомир другой: не царь, а царицына крепость. Оправа для бриллианта-Зефириды.

Клавиатура забыта, литературный мир Графа покинул экран. Смотрю на Горомира и думаю. Синяя пульсация померкла, оставив искорки в глубине зрачков. Рыжая борода взлохмачена, как костер под порывом ветра. Неужели он оттуда, из того места-времени, которым занят?

Восток Уруббы, за сотни лет до появления Имперского Уруббо-Ассийского Альянса. Территория связывает нас, но по времени мы разнесены далеко. «Звездочка» Горомира, по прозвищу Медведь, – раб вождя одного из фаррарских племен. Впрочем, вождь сам из рабов, бывших, беглых. Как и все фаррары…

Раб раба, могучий телом, но смиренный духом. Да, определенно, – заключил я, – Горомир с Медведем как отражения друг друга. Широкоплечие, огненно-рыжие, с остро-синим думающим взглядом. Смиренен ли внутри Горомир, неизвестно, но в общении мягок до деликатности. Пытается отыскать истоки будущей Империи в племенном полудиком окружении Медведя.

***

Очень странное образование оперативный отряд «Чандра». Куратор Атхар сообщил при первой встрече: ты здесь по собственному выбору. Я поверил. Атхару нельзя не верить. Но каким путем, из какого прошлого? И неужели мы здесь только для наблюдения-опеки над «звездочками» Внизу?

Подобные дежурства выматывают, но по сути они – отдых. Время загружено настолько плотно, что… Мы изучаем религии всех времен и народов, сказки, мифы, легенды. Еще психофизиологию, философию, космологию. И еще, и еще… Физическая и боевая подготовка, – понятно, надо держать себя в форме. Но энциклопедические знания… Ну не понимаю я!

Внезапно рядом прозвенел колокольчик. Сигнал полной личной готовности! Подтверждение моей незрелости, – я не сразу сориентировался. Новая «звездочка»! И моя! И в таком месте-времени, что ой-ой! Система развернула панораму. Пейзаж очаровательно красив, но какое захолустье!

Не успел усвоить первые сведения о своей второй «звездочке», как зазвучал колокол, – призыв на общий сбор. С личным присутствием Атхара, что бывает редко. Обычно он общается с нами через большой экран. И не поймешь, близко он или далеко. То есть на нашей Базе или на Луне у дальней звезды.

Настораживает предощущение чего-то важного. Предугадать? Новое о Лунной Базе? Я и о Луне-то почти ничего не знаю. Самое любопытное, – она периодически служит перекрестком звездных путей. То ли место отдыха, то ли станция пересадок…

Но спутник планеты вне сферы интересов оперативного отряда. Мне жаль: тут столько всего! И на поверхности, и внутри, – четко отграниченные сектора-зоны. Кто-то высокоразумный координирует жизнь межзвездного перекрестка. Цивилизация планеты пыталась обжить свой спутник. Но глобальный потоп отменил экспансию.

Да что Луна! Для оперативников сама База «Чандра» загадка. В нашем распоряжении Сектор Оперативного Реагирования, откуда с помощью Системы мы сопровождаем избранных землян. «Звездочки…» Еще Информаторий, центры спорта, боевой подготовки, религий… Плюс жилая зона. Все вместе, – десятая доля общей площади «Чандры». А сколько скрыто в глубине!? И, – база функционирует в двух дополнительных измерениях. Минимум в двух. Этого я представить не в состоянии. Не все ясно и со смыслом нашей работы.

Вторая моя «звездочка» загорелась в маленьком городке, лишенном перспектив. Нет ни Храма, ни института. Народ трудится на судостроительном заводе. Выпускают торпедные катера для военно-морского флота. Империя скоро от них откажется. Завод развалится, город обнищает. А до ближайшего цивилизационного центра тысяча километров. По воде или воздуху… Никакой гений не способен тут реализовать себя.

Возможно, Система ошиблась.

Планета. Уруббо-Ассийский Альянс.

Крайнестан.

Начало земной биографии

Это случилось в светлый полдень самой середины весны.

Фундамент двухэтажного деревянного барака от чрезмерной многолетней нагрузки наполовину ушел в почву. Над одностворчатой дверью входа табличка с надписью «Роддом». Доски стен от старости покоробились, трещины закрывает многослойная краска. То ли зеленая, то ли коричневая… Цвет настолько ядовит, что светло-зеленая мурава в смеси с ярко-желтыми одуванчиками не приближается к зданию ближе метра. И красно-коричневая голая почва круговой каймой отделяет «Роддом» от остального мира.

Кое-что из первых дней в памяти моей сохранилось. Совсем немного, приходится дополнять скудными воспоминаниями очевидцев.

***

Я родился, открыл глаза и очень удивился. Еще бы! Сверху нависает грязно-белая плоскость, не вызывающая никакого доверия. Вертикали-стены оклеены обоями неопределенных цвета и рисунка. Единственное окно, открывающее вид на юг, забрано решеткой из железных прутьев. Сквозь пыльные стекла в комнату с трудом прорывается мягкий свет весны. Но внутри он теряет в весе, насыщенности и градусе. И ложится на охристый деревянный пол бесцветным слабым слоем. Пахнет острой горечью.

«Туда ли я попал?» – вспыхнул вопрос. И когда надо мной склонились две фигуры в белых халатах и марлевых повязках, понял, – туда! В их сощуренных глазах нет никакого понимания сути момента. Тогда-то я и заорал от безысходности, от невозможности вернуться обратно. А люди в масках решили, что младенец кричит от радости.

Из «Роддома» меня перенесли в дом, который построил отец. Свежие лиственничные бревна и доски источают ласковый аромат. Через прозрачные окна в комнату легко проскальзывают солнечные дни и лунные ночи. Иногда по стеклам мягко струятся крупные дождинки, потом в кроватку заглядывает веселая Радуга. А рядом всегда женщина по имени Мама. От ее близости становится совсем уютно.

Но пришла осень, и меня определили в ясли. Еще один двухэтажный барак, противный и серый. Угрюмым служительницам, погрязшим в личных проблемах, до меня никакого интереса. Паутина в потолочных углах свисает седыми прядями, из темной глубины пристально следят паучьи глазки. Пауки набирают вес и дожидаются своего часа. Знаю: они ненавидят меня и мечтают впиться острыми клешнями в мое бессильное тело.

Я разочаровался снова. И стал молить о возвращении. Но память о прошлом бытии уходит. И вот: я забыл, кого надо просить. Кричать сил не осталось, да и зачем… Произошла путаница, я родился не в том мире. Чтоб это понять, достаточно сделать вдох. Воздух, насыщенный микрочастичками паучьей паутины, царапает горло, застревает больными комками в груди.

Но сознание не угасало. И предложило мне выход: не сопротивляться недомоганию, которое наслали пауки. Только через серьезную болезнь возможно вернуться обратно.

***

Следующая ясельная картинка впечаталась в память так крепко, что сохранилась и после деформации психики.

Подо мной – коричнево-черные доски рассохшегося пола. Сквозь щели снизу струится сырой холод. Они приносит запах тления, пропитавший почву под бараком. Мое обоняние радуется, потому что знаю, – конец близок. Чтобы его ускорить, ползу по древнему шершавому дереву. В этом мире нет сил, способных спасти от ясельного воздушного концентрата, в котором собраны возбудители всех болезней человека.

Хорошо помню свое раздвоение в те минуты. Да, меня стало двое. Один я ползу, царапая колени и напряженно всматриваясь в щели между досками пола. Где-то там обитает чужой недобрый Некто. Я не знаю его имени. Тело мое ничтожно, но как трудно его передвигать! Второй я прозрачным перламутровым облачком застыл под беленым известью потолком и наблюдаю за собой первым. Сверху смотрю спокойно и невозмутимо, сюда страдания не дотягиваются. Вторая моя сущность понимает: от зла болезни, которая проникла в тело первой сущности, нет спасения.

Служительницы-нянечки не заметили… Чтобы увидеть скрытое зло, требуется доброта. Надо быть очень добрым. Хотеть быть… Они не хотели.

***