Тайна Тавантин-Суйю. Научно-фантастический роман-предостережение

Гилл долил вина, выпил – оно обрело терпкость, сложный аромат. Таким вкусом дышал луг у озера в дни постройки дома.

«Смеётся он надо мной, что ли?»

– Кто эта женщина в библиотеке? Ведь она не совсем.., – Гилл задержался с поиском точного определения.

– Не совсем обычная? Правильно. Её зовут Фрэзи. Я о ней мало знаю. Она приплывает иногда. Со своего острова. Обычные люди не живут в отрешении. И это правильно, не так ли? А моё имя – Гарвей. Может быть, мой маяк наполовину мираж, но часть кирпичей в эти стены уложена моими руками.

– Фрэзи? – полусонным голосом спросила Элисса, – Откуда Фрэзи?

– От Грина, – не думая, автоматически ответил Гилл и сам удивился: реальность становилась иллюзорной, мешаясь с вымышленными мирами, хранящимися в известных ему книгах. Известных только ему. И, обратно – фантазия делается действительностью. «Мой маяк наполовину мираж…»

– Грин? А это где? – почти разом спросили Элисса и Гарвей.

Гилл не отреагировал на их неосведомлённость – нормально, кто читает древние фолианты? Но память возмутилась и без усилий воскресила последние события.

Первый всплывший кадр – агония и смерть Аретузы. Вот он, свежий признак совершенного мира – яхта погибает как живое существо, а ты ему помочь ничем не можешь. Берег, притихшее море, тёмное ещё небо. И серый песок, на котором подёргивается от боли огромное могучее тело яхты. И неработающий браслет. Связи нет, но рядом – чернобородый человек в меховых сапогах и шкурах. Он высвобождает его с Элиссой из искорёженной рубки. Песок впитывает кровь дельфина, она алым туманом клубится и оседает в синей воде. А ещё щелчки, перемежающиеся со свистом. Дельфин, лишённый привычных средств общения с человеком, пытается говорить на своём языке. Но человек, использовавший дельфина-яхту для собственных нужд, не понимает.

Аретуза смогла перебраться через полосу рифов, чтобы доставить пассажиров, потерявших сознание, на безопасный берег. Смогла, но ценой собственного существования. «Ценой собственной жизни!» – так подумал Гилл на берегу, поднимая Элиссу на руки и с горечью наблюдая, как дёрнулся последний раз грудной плавник Аретузы, и тело затихло. Наверное, она и сейчас лежит на берегу. Как с дельфинами в таком необратимом состоянии поступают люди? И как обязаны поступать?

Гилл протянул стакан с вином Элиссе. Она осторожно отпила глоток и непонимающе огляделась. Очевидно, с памятью у неё похуже, чем у него.

Был ещё какой-то остров. Островок. И женщина, стоящая в воде у берега. В воде? Нет, на воде! Как видение, рождённое бредом. Аретузу захватывает и переворачивает огромный, многометровый вал, их крутит, но рядом с островом тихая вода. Остров, словно живое существо, подплывает к ним, подхватывает громадного дельфина, и направляется в открытое море. Кругом бушует шторм, чёрный день сменяется беззвёздной ночью, но стихия их минует. У гряды рифов свободная Аретуза остаётся один на один с ветром ураганной силы. И, в прямой видимости берега с маяком, яхту бросает на обнажённые острые камни. Море не пожелало расстаться с выбранной жертвой. Сейчас те роковые камни наверняка скрыты в океанской глубине. И над ними запросто пройдёт транспортный «кит», чтобы легко пристать к берегу.

Нет, тут что-то не так! Не могут острова, пусть даже не обозначенные на морских картах, заниматься спасением и транспортировкой людей и дельфинов. И женщины не живут в штормовых морях, они предпочитают уютные дома. Фрэзи… Он знает одну Фрэзи, но та плод литературного вымысла. И о ней тут, кроме него, никто не слышал. У смотрителя в библиотеке нет книг Александра Грина.

– Почему у меня не работает браслет? – спросила Элисса, пытаясь выйти на связь с Хромотроном.

– А у меня из вашего мира ничто не работает, – усмехнулся смотритель, – С трудом настроил экранчик. Последние известия слушать. Но не чаще раза в неделю.

– А вы не из нашего мира? – как-то чересчур спокойно спросила Элисса.

– Был из вашего, да уж забыл о тех временах, – ответил бородач и посмотрел на неё так пристально, будто пытался вспомнить, где он её видел.

«А ведь аномальная личность. Запросить бы Хромотрон, узнать его данные, биографию. Одиночество противоестественно, должна быть серьёзная причина».

– Скоро заработает иллюзион, это поистине колдовское зеркало, полное фантастики и обмана, и посмотрите, что там у вас делается. Со стороны посмотрите. Может быть, согласитесь со мной, что только внешняя сила способна удержать мир от неминуемого падения в бездну. Я же предпочитаю падать отдельно от масс и, извините, от вас. Сейчас приготовлю поесть, дабы вы возвратились в свои миражи не очень истощёнными. Сила вам понадобится. В самое ближайшее время.

«Дабы!», – мысленно передразнил его Гилл, – Отшельник с претензиями на роль пророка! Если мир провалится куда-нибудь в Аид, за маяком не спрячешься».

Недовольство антиобщественной позицией смотрителя маяка пропало в миг, когда тот внёс со двора огромное блюдо с жареной на углях рыбой. «Не будем кусать руку дающего! – великодушно решил Гилл, – Надеюсь, он приготовил ужин не из мяса яхты».

Запах еды, простой и однозначный, привлёк с такой мощью, что заставил Элиссу подняться на ноги. Дополненный ароматом свежеиспечённого где-то рядом хлеба, он исключил любые мысли, которые могли помешать пиршеству.

– Однако! – сказал Гилл, проглатывая слюну, – Вино, хлеб, рыба, и всё неописуемого качества! У вас каждый день такая вот тайная вечеря?

Хозяин в ответ улыбнулся сквозь бороду, наполнил светящиеся каминным огнём стаканы, и жестом руки пригласил гостей из обречённого внешнего мира к столу. После безмолвного утоления голода смотритель вынес посуду, вернулся и, руководствуясь собственными внутренними часами, активизировал экран.

Вопреки уверениям смотрителя Хромотрон обошёлся без последних известий. Консулат ищет Гилла. Запросам о его местонахождении посвящены все выпуски новостей. Впервые Хромотрон выпустил человека из своего всепланетного поля зрения. Также впервые он использовал свои программы для циркулярного поиска. Принц Юпанки, пользующийся на Земле правами инопланетянина, настаивает на встрече с Гиллом. Более ни с кем он не желает вести никаких переговоров. После показа портрета Гилла Хромотрон рассказал о находке мумии кентавра где-то на территории бывшей Эллады. Это известие смотритель встретил загадочной усмешкой, на своих гостей посмотрел с сочувствием.

Ожившая линия Хромотрона позволила индивидуальным браслетам восстановить канал связи. Остаётся дождаться воздушного транспорта Консулата. И достаточно времени для поиска ответа на вопрос: если контроль человечеством ареала своего существования не абсолютен, то где пределы власти человека над собственным бытием?

5. Кори-Канча. Храм Солнца. Воскрешение

Пассажирская «Пчела» стрекотала и жужжала надоедливо, крайне противно. Сопровождали Гилла на весьма высоком уровне: сразу два консула, Хуанди и Давид, главный мим и главный голограф. Элисса отказалась от путешествия в Коско, и её рейсовым транспортом отправили в Байконурский оазис, под наблюдение психологов; выглядела она чересчур спокойной и равнодушной, даже забыла о претензиях к Гиллу.

– Если дело такое срочное, то почему «Пчелой»? Почти целый световой день…

– Нам надо разобраться с… Необходимо выяснить, почему принц Юпанки желает сотрудничать только с вами, гражданин Гилл, – ответил на вопрос Гилла Хуанди; обычно добродушный, он смотрит без расположения. От громадной фигуры самого сильного на планете человека веет недоверием.

– Пока вы изволили путешествовать, случилось многое, – добавил Давид и суетливо поправил круглую чёрную шапочку на бритой голове.

Обычно несогласный с мнением большинства в Консулате, сегодня Давид разделяет его полностью. В чём суть общего мнения, Гилла не интересует. Достаточно того, что понял – Консулат к нему более чем холоден. Видно, Реконструкция, как говаривали в старину, добавила им головной боли.

– Попробуем разобраться, – согласился Гилл, – Но мне известно столько же, сколько и до путешествия, – он с ехидным удовольствием повторил слово и интонацию Давида, – Надеюсь, дело не в кентавре?

– Понятно, – сказал консул-мим Хуанди и пошевелил плечами тяжелоатлета.

«Пчёлку» слегка тряхнуло. Гилл обречённо вздохнул: ещё одно движение этого «железного китайца», как называют Хуанди за глаза, и можно навсегда забыть о приключении на море. Ибо падение с километровой высоты никак не сравнимо с кораблекрушением.

– Кентавр пока ни при чём. Но и его очередь придёт. Близ озера Титикака существовало нечто вроде небольшого секретного храма. Его единственное и не сбывшееся предназначение – возрождение к жизни Инков. Королей империи, забальзамированных и превращённых в мумии. По наводке принца Фрикс обнаружил это место. Раскопали и нашли там мумию.

Хуанди говорит угрюмо и неприветливо, словно появление останков короля-Инки инспирировал Гилл, и оно задевает консула за самое больное место.

– Но ведь все мумии Инков исчезли бесследно! – не удержался от удивления Гилл, – Все!

О том, что инки своих покойников не бальзамировали, говорить не стал. Сработал инстинкт самосохранения, Хуанди и без того не в настроении, «Пчёлка» может не выдержать очередного мышечного рывка «железного китайца».

– Не только вы так думали, – с иронией заметил Давид, – Заблуждения свойственны всем людям, но ошибки делает далеко не каждый.

Хуанди до критицизма не снизошёл:

– Мы покажем вам все материалы, времени на обдумывание хватит. Главное заключается в том, что принц Юпанки декларирует возможность оживления мумии. Но процесс, утверждает он, пойдёт только при участии Уму Гилла. Почему он вас так называет? Уму…

«Они не удосужились познакомиться с наречием кечуа. Ватук, а теперь и уму – волшебник, прорицатель. Принц меня высоко держит!»

Гилл улыбнулся. Хуанди в ответ на его улыбку нахмурился и твёрдо заявил:

– Дело под юрисдикцией лично первого консула Сиама. Мы обязаны…

– Сиама? – не удержался от сарказма и повторил показ улыбки Гилл, – Лично? А разве их благородие специалист в вопросах реанимации, а тем более воскрешения? Он ведь первый среди лучших на театральных подмостках. Известно, что он единственный в Солнечной Системе способен блестяще исполнить любую роль без знакомства с режиссёром и сценарием. Очень похвальное качество. Мне также известно, что, будучи ещё Равилем, он как-то ухитрился стать призёром в бегах на марафонские дистанции среди детей. В зрелости, правда, рекорд не повторил, но и правильно. Ведь время требует не марафонцев, а спринтеров.

– Первый консул Сиам курирует программу «Барьер-100». Ваша подозрительная позиция неуместна.

– Теперь понятно, – Гилл посерьёзнел, – Близость сенсации наш любимый вице-президент почувствовал. Через год он планирует претендовать на должность президента, так?

Консулы проигнорировали «подозрительную» нелюбовь гражданина Гилла ко второму лицу на иерархической лестнице планеты. Что значит – инструкции чётки, а дело более чем серьёзно. На «Пчеле» оказался действующий терминал Хромотрона – роскошь для малого транспорта неимоверная – и Гилл занялся освоением накопленного Фриксом и Гектором материала. Никто ему не досаждал, только дважды вполне учтиво предложили жареные тонизирующие орешки и даже эксклюзивный напиток «Великий консул». До смотрительского вина «Консул» не дотягивал, но в целом полёт прошёл неожиданно комфортно. Гиллу понравилось, и он решил при любой возможности путешествовать исключительно на транспортах Консулата.

На Коско заходили с юга. Он поразился тому, сколько можно сделать за короткое время, если в деле заинтересован лично вице-президент. Вначале не узнал селение Кача, одно из многих, окружавших по периметру столицу инков. Центр селения занял возведённый из полированного чёрного камня храм, и притом двухэтажный.