Тайна Тавантин-Суйю. Научно-фантастический роман-предостережение

Это говорит «коллега». Значительным тенором его перебивает некто более авторитетный. Правка идёт по ходу:

– Мы культ семьи давно преодолели. Но в позиции автора угадывается желание реанимировать изжитое. Надо бы ему постараться стать полезнее обществу. Макеты жизни…

Гилл помнит, этот его «макет жизни» не удовлетворил и Элиссу. Она всегда заодно с Консулатом. Как и миллиарды прочих граждан. А ведь в условиях двадцать первого века, в ауре той межчеловеческой энергетики, Реконструкция на площади Куси-пата прошла бы по-иному. Илларион остался бы на месте, и с принцем удалось бы побеседовать безболезненно. «Макет» прилично обрезали, и вместо тридцати минут он продлился не более пятнадцати. Кадм просмотрел показ с неподвижным лицом, подобным идолу Солнца. Позицию своих друзей Гилл знает, интересна реакция принца. Тот смотрит то на экран, то на Гилла, выражение лица непрерывно меняется, и психологической доминанты не определить. Хромотрон тотчас после показа объявил:

– Информация для принца Юпанки. Мумия императора, в соответствии с его желанием и в предложенных им условиях, направляется в столичный Храм Солнца.

На сей раз Хромотрон показал собственное «лицо», предназначенное для эксклюзивных сообщений: бездушная голографическая физиономия, собранная по кусочкам-деталям из фрагментов лиц наиболее уважаемых граждан планеты. Получилась, как говорил Фрикс, «безличная морда» с отталкивающим вкусом нечеловеческой нейтральности. По-видимому, Гилл не смог скрыть своего отношения к комментариям и Хромотрону, так как принц преодолел возникшее желание подойти к нему. И обратился к Кадму. Этого требовал и предложенный Консулатом протокол. Начался спокойный и бесполезный диалог государственных мужей об особенностях государственного устройства. Гектор пожал Гиллу руку и отошёл к галерее муляжей. А Светлана, сбитая с толку высоким этикетом, укоризненно посмотрела на отца и потянула Дымка за ухо к фонтану. Гиллу с Фриксом досталось размышлять о днях ушедших и грядущих, и том, как бы их соединить меж собой наиболее удачно, дабы не умножить скорбей-печалей. А также вслушиваться в официальный диалог.

Говорил больше принц, Кадм вставлял замечания, изредка кивал и помаргивал.

– Мы делаем и делали империю без войны и крови. Подарки вождям племён, равное и доброе отношение короля ко всем. Подозреваю, что кто-то из правителей после меня разделил свою любовь к подданным не поровну.

И принц посмотрел в ту точку пола напротив лика Солнца, где через краткое время установят мумию короля Вайна-Капака.

«Неужели перенос во времени сильно изменил его психику, и он стал видеть будущее? Или он и ранее, с рождения, подобно всем Инкам королевской крови, обладает даром предвидения. Но ведь угадал роль Вайна-Капака в истории Тавантин-Суйю!»

Гилл проникался чувством уважения к юному принцу.

– У нас есть и другие подобия…

Гилл не удержался и усмехнулся – несостоявшийся пока или навсегда король сравнивает свою маленькую империю с государством планетного покроя, часть отождествляет с целым. Или он прав? И глобальное единство кажется-снится?

– …мы делили территорию на провинции-уамани. Природное и кровное единство лежало в основе… Но вы пошли дальше в развитии. Я не видел ни одного безобразного или слабого человека. И многим удивлён. Ваши глаза видят ночью подобно гремучим змеям окружающих нас гор.

– Нет, скорее мы кошки, – с лёгкой улыбкой не согласился Кадм, – Только кошки.

– Змеи реагируют на инфракрасные, тепловые лучи, – шепнул Фрикс, – Лучше бы мы тоже реагировали на тепло друг друга. И видели не внешнее, а внутреннее.

– Зверь Лайки-Гилла кажется мне очень разумным. Ещё немного, и он заговорит.

«Ай-да принц! – восхитился Гилл, – Какой своевременно-удачный синоним он подобрал сейчас для понятия „волшебник“! Дымку непременно понравится. Нет, быть ему королём!»

Кадм тоже оказался на высоте и вставил вполне «научное» замечание:

– В процессе одомашнивания происходит очеловечивание животных, прежде всего собак. Но процесс весьма растянут во времени…

Гилл обратил взгляд на стены. Внешнее освещение пригасло, и проявились ниши, в которых застыли фигуры людей и животных, отлитые из золота в натуральную величину. Кошки, ламы, львы. И собаки! Принц знает, о чём говорит. Между нишами по стенам ползают змеи и ящерицы, летают бабочки и птицы. Средь них и под ними – травы, цветы, ветви деревьев.

«Посмотреть бы на кладку, – вздохнул Гилл, – Что использовали в качестве связующего раствора? Современные материалы или же красную глину, растворяемую затем без следа? Или хитрый принц заставил применить расплавы свинца и серебра?»