Тайна янтарного амулета

– Узнать-то его нетрудно. Коль встретишь, так сразу поймёшь – это он. А выглядит Томас… Огромный, здоровенный мужик с рыжей бородой… И ещё говорят, что место, где ты его увидел – заколдованное. Иди туда в самое ближайшее время – и ждёт тебя небывалый улов!..

– А ты запомнил то место, дядя Иеремия? – воскликнули Курт и Петер. – Вот бы нам попытать там счастья!

– Запомнил ли я? – усмехнулся рассказчик, делая новую затяжку. – Ещё как запомнил… Да только вы меня не дослушали, уважаемые нарушители закона. Дело в том, что тот, кто отважится ловить янтарь на том же месте, где давеча видел Томаса, то улов у него будет просто необыкновенный… Об этом тоже рассказывают люди… Но потом счастливчик обязательно окажется в лапах береговой стражи! И, возможно, на виселице, что в окрестностях Гермау… Вот и думай, стоит ли тебе добывать янтарь на том самом месте, где видел Томаса….

– Так этот Томас, он что… дух? Из сказки?

– То, что он дух – это точно. Но не из сказки, а из жизни. Потому что видишь его явственно, можно даже поговорить с ним… Только вопросы не задавай – всё равно ясного ответа не получишь. Отшутится.

Иоганна достала из очага горшок с кашей и расставила тарелки.

– Вот вам, ребятки, подкрепитесь… А ты что, чертяка старый, решил моих сыновей с пути праведного сбить? – Иоганна не знала, радоваться ли ей или, напротив, беспокоиться. С одной стороны, появилась возможность выбраться, наконец, из нищеты, а с другой – в опасное дело ввязываются её сыновья. Но старого Иеремию она давно знала, как человека хваткого и разумного. Он немало помогал ей, и кто знает, что произошло бы с её семьёй, если бы не его помощь.

– Они уже сами с него сбились, – усмехнулся Иеремия, поглаживая живот. – А ты даже не подозревала об этом! Ты всё ждёшь, что когда-нибудь придёт счастливое время… А оно только уходит… Но теперь они будут работать со мной… Вот, – он наклонился и достал откуда-то из-под ног большую флягу. – Тут тёмное пиво из трактира «Клешня рака». Нам будет достаточно выпить по кружке, чтобы тем самым скрепить наш союз!

За окном уже сгустилась тьма. Дядя с племянниками осушили по кружке крепкого пива. Настроение у всех сразу заметно поднялось. Голоса стали громче, а речь – оживлённее.

– Только, ради Христа, не попадитесь береговой страже, – с мольбою промолвила Иоганна.

– Не бойся, мать, мы же не с луковой грядки! – Иеремия снова полез за флягой. – В этом деле что главное?.. Знать, когда они делают свой обход! У них ведь не только старый Бергерклик ездит с повозкой и секретарём, а существуют конные разъезды… Они постоянно в розыске. Ночью отдыхают в одном месте, а с рассветом начинают объезд. За какой-нибудь час могут осмотреть целую милю побережья (8)! Тут главное – заметить их издалека! Иначе не успеешь смыться. Сачки – сразу в воду. А то, если поймают с утварью для ловли янтаря – уже не отвертишься! Вторая задача – скрыть своё ремесло от глаз соседей. Я уверен, что и те тоже тайком промышляют янтарём, но если они узнают, что этим же занимаешься и ты – враз доложат кому следует! И получат половину взысканного с тебя штрафа! Таков закон. Так что, не только береговая стража страшна – не меньше хлопот могут доставить лишние глаза и уши!

Братья внимательно слушали старого прохвоста.

– Есть у меня на примете местечки, – помолчав, продолжил Иеремия, – куда редко кто заглядывает… Со стороны дороги они абсолютно не видны. Если хочешь туда попасть, ты должен съехать с проторенного пути, продраться сквозь колючий кустарник, и по узкой, крутой и страшно неудобной тропке спуститься вниз. И то, не сразу заметишь берег моря и тех, кто находится на нём. Я давно держу на примете эти участки… Одна беда – такие заветные уголки облюбовали и другие любители поживиться янтарём… Не всегда удаётся беспрепятственно заняться своим делом. Иногда приходится уходить и искать новый укромный уголок… А такие есть, клянусь Гробом Господним!

– Вот уж не знала, что ты, Иеремия, – старый мошенник и вор, – ворчливо произнесла Иоганна. – Ещё и детей моих дурному учишь…

– Перестань, мать, – ответил тот. – Сказал же, что они сами начали осваивать это ремесло. А я только помогу, чтобы улов их был удачным, и Янтарный суд им не грозил, – голос Иеремии был беззлобным. – Завтра мы проверим одно из таких мест… Кстати, где ваш сегодняшний улов?

– Мы спрятали его, – ответил Ганс. – Курт у нас мастер по тайникам!

– Толково, – улыбнулся Иеремия. – А много ли собрали?

– Очень мало… Мы хотели продать скупщику Гюнтеру…

– Не надо никаких гюнтеров! Я сам найду нужного человека! За старым скупердяем уже следят люди, служащие бернштайнгеррен… Скоро и его, и тех, у кого он скупает янтарь, повезут в клетке в Гермау на Янтарный суд…

– Дядя, расскажи ещё про Томаса! – попросил Пауль.

– Ты, малыш, шёл бы спать! Завтра отправляемся на дело, вы с Петером будете наблюдать за каждым, кто пойдёт по тропе. Это важное и ответственное задание. От вас будет зависеть наша безопасность!

– Ну, дядя…

– Хорошо… Только, что рассказывать? Я уже всё поведал вам про старину Куллера. Если увидите его, можете сами с ним поговорить… Да, зимой он не ловит янтарь. Иногда заезжает в Раушен и играет там на лютне в трактире «Хвост селёдки». Играет и поёт…

– А что он поёт?

– Старинные баллады… Иногда – весёлые песенки про простых людей, про нашу нелёгкую жизнь… Достаётся в них и епископу, и даже самому папе! – Тут Иеремия расхохотался, от смеха у него заболели бока, а по щекам потекли слёзы. – Зайдёшь как-нибудь, послушаешь!..

– Так Томас ещё и вагант? А разве за такие песни его не может схватить стража? – удивился Пауль.

– Кабы могла – давно схватила бы! Не забывай, что Томас Куллер – не простой человек, а – дух… Хотя, кто его знает? Не слышал я, чтобы духи так пели…

– Мне бы хотелось познакомиться с ним…

– Познакомишься. Никуда он не денется! Только не старайся подружиться с ним! Те, кто особенно добивались его расположения, бесследно исчезали!

– Как это, дядя Иеремия?

– А так… Не знаю, как… Исчезали и – всё! Спроси у старой вдовы Моники Келлинг! Это её муж не отходил от Томаса Куллера, буквально проходу тому не давал! И где сейчас старый Келлинг? Никому не ведомо!

– Так Томас… – спросил Курт, – всё-таки, добрый дух или злой?

– Ну, госпожа Иоганна Паулихтер! – едва не взорвался Иеремия. – Твои детки-таки сведут старого дядюшку с ума! Задают такие вопросы!.. Запомни, дорогой племянничек, что в мире нет ничего, что можно считать только хорошим или только плохим! Возьми что-нибудь доброе и копни его поглубже, и тут же обнаружишь нечто дерьмовое! Или наоборот, возьми дерьмо, выплесни его в огород и оно так удобрит землю, что в этом месте родится богатый урожай! Каждый предмет хорош только в своё время и для отдельного человека! Вот, скажем, яблоко… Когда оно незрелое – оно для меня не полезное. Когда зрелое – в самый раз! Я с удовольствием его съем! А когда перезрелое, гнилое? Тьфу! Но для матушки-земли – это тоже подарок. Почва проглотит перезревшее яблоко и станет ещё жирнее. А зёрнышки, глядишь, прорастут, дадут побеги и новые плоды…

Наконец, Иеремия начал собираться.

– Куда ты, на ночь глядя? – спросила его Иоганна.

– Куда-куда… Домой, мать…

Старый пекарь жил один.

– Так оставайся здесь. Ляжешь возле печи, утром встанешь вместе с ребятами…

– И то верно…

Ночью Паулю приснился сон. Он шёл по берегу моря и увидел рыжебородого великана, ловко орудующего… нет, сачка в его руках парнишка не заметил. Великан держал лютню. Это был Томас Куллер, как догадался мальчик. Он покрутился возле известного ловца янтаря, хотел что-то ему сказать, но слова отчего-то застряли в горле. Так и стоял, не в силах раскрыть рот. Наконец, Томас обратил на него внимание и приветливо кивнул. Чувство радости всколыхнуло душу юному воришке янтаря. Он замахал руками, пытаясь крикнуть: «Здравствуй, Томас! Я тебя узнал!» Но так и остался безмолвным. Вдруг огромный детина вновь повернул к нему красное от загара лицо, ласково улыбнулся и поманил к себе. Пауль тут же бросился в воду. А Томас неторопливо пошёл дальше в море и всё продолжал звать парнишку за собой.

Пауль заходил в солёную воду всё глубже и глубже…

Глава 3. Доктор Мюнц

Сорокалетний врач Йозеф Мюнц был известным человеком не только в Альтштадте, где он проживал в собственном особняке со своей пожилой матерью, но и во всём Кёнигсберге, то есть, включая прилегающие к Альтштадту города-собратья: Лёбенихте и Кнайпхоф. Частная практика приносила ему неплохой доход, доктор пользовался услугами прислуги, ухаживающей за госпожой Мюнц, которой исполнилось 74 года, а также наводящей образцовый порядок в доме и занимающейся готовкой пищи. Йозеф Мюнц причислял себя к гурманам и за последними обязанностями прислуги следил достаточно строго. Он не был женат, но имел двух любовниц, одна из которых, Моника, жила тут, рядышком, на улице Хлебных лавок, а вторая, Анна, – в Кнайпхофе, неподалёку от Кафедрального собора.

Рано утром молочница стучала в двери его дома, и кухарка покупала у неё свежее молоко, сметану и творог. Другие торговцы доставляли доктору яйца и мясо, а пекари – всевозможные хлебные изделия. Старый аптекарь Лаппе, проживающий совсем рядом, привозил заказанные накануне лекарства, порошки, мази или их ингредиенты, с которыми Мюнц любил повозиться сам, ставя всевозможные опыты и создавая, на его взгляд, неплохие лекарственные сборы. Пожилой букинист Мартин Шваб всегда делился с доктором новинками книжной продукции, в основном, медицинскими.

Тесная и кривая Аптекарская улица, на которой стоял особняк доктора Мюнца, была вымощена брусчаткой, утыкана маленькими башенками насосов для подачи воды и освещалась по ночам масляными фонарями. Сам особняк ничем не выделялся от стоящих рядом с ним домов – небольшое двухэтажное здание с черепичной крышей и серыми стенами, на фасаде которого была размещена лепнина в виде важной совы, восседающей на толстой книге.

Выглядел доктор Мюнц всегда опрятно и привлекательно – среднего роста, с голубыми глазами и неизменной улыбкой на чисто выбритом лице, нормального телосложения, без каких-либо увечий или шрамов. Одевался он в соответствии со своим статусом, но без щегольства, присущего одиноким мужчинам, – парик и шляпа, сюртук или камзол, чулки и панталоны, на ногах – удобные башмаки.

По характеру доктор Мюнц был выдержанным и рассудительным мужчиной. Эмоции и чувства всегда были у него позади разума. Даже когда он нервничал, то внешне выглядел вполне спокойным.

Он любил прогуляться по Кёнигсбергу: по Альтшадту, с его шумными рынками, забитыми всякой всячиной, по Лёбенихте, а также, миновав величественный Королевский замок, по Кнайпхофу, где располагалось множество заведений, в которых подавали горячий кофе, чрезвычайно любимый доктором. В местном кабачке «Усы сома» Йозеф Мюнц мог себе позволить кружку-другую тёмного альтштадского пива.

Прогулки и поездки по городу обычно проходили спокойно и приятно, потому что Кёнигсберг был тихим, красивым и зелёным, а его мостовые всегда содержались в приличном состоянии. Центральные улицы были плотно застроены очень узкими зданиями, не более шести локтей в ширину. Но этот недостаток компенсировался высотой строений и большим количеством этажей, один ниже другого, подниматься на которые обычно приходилось по узкой и темной винтовой лесенке, буквально на ощупь. На каждом этаже имелось только по две комнаты: одна выходила окнами на улицу, а другая смотрела во внутренний дворик. Между ними находился темный коридор, в котором и размещалась упомянутая лесенка, там же располагались очаги, на которых готовили еду. Всё бы ничего, но существовало одно досадное неудобство: по ночам жители выбрасывали нечистоты прямо из окон. И, хотя мусор и грязь своевременно убирались командами специальных работников, в летнее время они частенько неприятно попахивали…

Обычно Йозеф Мюнц заранее планировал свои визиты и приёмы больных, и не боялся никакой тяжёлой или чёрной работы. Был неизменно почтителен с пациентами и очень внимателен к деталям. Решения принимал только после тщательного обдумывания. Идеальным дополнением к его целеустремлённости являлись здравомыслие и практичность, которые прекрасно уравновешивались бескорыстием и великодушием. Одно только его появление в доме больного внушало окружающим и самому пациенту уверенность в том, что всё обойдётся наилучшим образом.