Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 2

Если телеграмму Х. Г. Раковского с гневом отверг В. К. Винниченко, то, конечно, еще более неприемлемой она оказалась для С. В. Петлюры, его приверженцев-атаманов, которые с самого начала были против любых контактов и договоренностей с Москвой[89 - Он же. Винниченко i Петлюра: полiтичнi портрети революцiйноi доби. С. 277–281.].

Миссия С. П. Мазуренко оставалась еще некоторое время в столице РСФСР (телеграмма о ее отзыве 5 февраля была сразу дезавуаирована[90 - Симоненко Р. Г., Реент О. П. Украiнсько-росiйськi переговори в Москвi. С. 62–63.]). Руководитель чрезвычайного посольства, возможно, не зная о реакции из Винницы, 19 февраля 1919 г. сообщал Директории об отъезде в Украину посланцев СНК РСФСР В. Р. Менжинского и Бельгова, а также секретаря миссии Ю. Ярослава для отчета о ходе переговоров[91 - Там же. С. 64–65.]. При этом С. П. Мазуренко нашел нужным подчеркнуть: «Миссия, подтверждая чрезвычайно благоприятную ситуацию для осуществления власти Украинских рабоче-крестьянских советов, настоятельно советует принять посредничество Рады Народных Комисаров»[92 - Там же. С. 65.].

23 февраля глава Чрезвычайной миссии РСФСР направил министру иностранных дел УНР отчет о своей работе, лейтмотив которого состоял в необходимости продолжения мирных усилий: «Украинская Дипломатическая Миссия в Москве имеет честь сообщить Вам, что современный момент Миссия признает наилучшим для переговоров с Российско-Харьковским Правительством о ликвидации гражданской борьбы на Украине.

В последнее время Российский Совнарком принимает все меры, чтобы установить мир со всеми Государствами, включая Украину. Опасности внутреннего положения: голод, болезни, безнадежное положение торговли и промышленности, а также и транспорта принуждает Совнарком идти на всяческие меры с Государствами, чтобы только защитить завоевания революции от реакции правых сил. Этот взгляд общественной борьбы против правых сил реакции теперь объединяет здесь все социалистические партии, которые призывают к согласию и Директорию, как власть на Украине действительно социалистическую и демократическую. Все искренне желают, чтобы наше правительство снова не допустило ошибки и не накликало на себя, а также и на всю остальную Россию большой беды призывом чужеземных сил на Украину»[93 - Там же. С. 68.].

Среди других аргументов С. Мазуренко выделил прибытие в Москву представителей ІІ Интернационала («бернской социалистической конференции») и запланированную на Принцевых островах международную конференцию при участии всех сил, которые воевали на территориях бывшей Российской империи. Совнарком РСФСР был очень заинтересован в том, чтобы не только демонстрировать свою миролюбивость, но и доказывать ее мировой общественности реальными делами. Поэтому, по мысли С. П. Мазуренко, – «за нашу Миссию от независимой Украины они сейчас ухватились обеими руками, чтобы показать Европе, что большевики не враги действительной демократии и не отрицают самоопределения наций.

Народный Комиссар Чичерин очень взволнован, услышав, что Миссия хочет выехать в Гомель, чтобы там ждать директивы от своего правительства. Он упросил Миссию не покидать Москву, а наоборот: снова просить Директорию вступить в мирные переговоры, чтобы как можно скорее прекратить войну на Украине. По согласию с Наркомом Чичериным Миссия и послала Вам свои последние радио от 19 и 20 февраля.

Со своей стороны сейчас Миссия единогласно признала, что престиж независимой Украинской Народной Республики диктует, чтобы ни в коем случае связей с Советской Россией не порывать. Миссия своим пребыванием здесь докажет делегатам Европы, что Украина является действительно суверенной демократической и социалистической республикой. Миссия просит правительство и Директорию верить, что она приложит все свои силы, чтобы наилучше использовать международную ситуацию и защитить права свободной независимой Украины»[94 - Там же. С. 69.].

Ответа на свои послания С. П. Мазуренко не получил. Вместе с тем поступили распоряжения Директории о назначении С. П. Мазуренко руководителем дипломатической миссии в Скандинавии. В миссию был включен и Ю. Ярослав[95 - Там же. С. 69, 70.]. Всем ее участникам российская сторона обеспечила полное содействие для исполнения поручения правительства УНР[96 - Там же. С. 71–78.].

Так, приложив немало усилий для решения сверхсложной проблемы, посланцы Украины вынуждены были примириться с тем, что это, в конце концов, оказалось никому не нужным. Уже через несколько месяцев С. П. Мазуренко в письме к министру иностранных дел УНР лапидарно передал всю историю осуществления миссии в Москву. И через дипломатически-сдержанный, по сути, бюрократически-чиновничий тон просматривается чувство сожаления за утраченные возможности, нереализованную альтернативу, которые могли серьезно повлиять на судьбу Украины, предоставить ее народу совсем иной вектор развития. С. П. Мазуренко констатировал: «Российская Советская власть, как известно, есть власть партии коммунистов, которая всецело проводит диктатуру пролетариата. Лидер партии и Глава советского Правительства – Владимир Ульянов-Ленин хорошо понимает, что диктатурой одного лишь Российского пролетариата не выстроишь коммунистическое Государство. Он ищет союзников, как у себя, например, среди крестьянства, так и за границей. Но к этой «соглашательской» политике Ленина враждебно относятся другие конкуренты за лидерство в партии. Троцкий и Сталин в России, Пятаков и Бубнов на Украине не раз проваливали на коллегиальных собраниях коммунистов все более или менее умеренные предложения главного лидера. Что касается отношения других коммунистических лидеров к Украине и к Директории, то «соглашательская» политика Ленина, направленная на соглашение с Директорией, сначала имела между ними успех. В январе в этом году для переговоров с Чрезвычайной Миссией от Директории Лениным и Чичериным была назначена Миссия от коммунистов, исключительно благосклонных к соглашению с Директорией: Менжинский, Каменский, Карахан, Бельгов и наиболее благосклонный к нам и влиятельный коммунист Красин во главе с главой Миссии Д. З. Мануильским. Работа нашей Миссии с этой коллегией уже через полторы недели привела в общих чертах к соглашению, но, к сожалению, все попытки Миссии известить по радио Директорию о нашем соглашении не имели успеха. Ни радио Миссии в конце января Директорией в Киеве не принимались, ни паровоз с дипломатическим курьером Миссии не был пропущен нашим войском возле Дарницы. Только радио Чичерина уже в начале февраля дошло до Директории в Винницу, и я получил приказ оставаться при Советском Правительстве. Через месяц новым радио Директория дала мне приказ покинуть Россию и переехать в состав нашей Миссии в Скандинавии»[97 - Там же. С. 79.].

В приведенном отрывке из письма привлекает внимание характеристика личностных позиций руководства Советской России. Думается, С. П. Мазуренко сделал это не случайно. Он «подсказывал», что при желании можно было воспользоваться индивидуальными ориентациями, воззрениями видных политиков РСФСР для блага Украины. И, похоже, это также никому в украинском руководстве было не нужно…

Параллельно с московским («советским») дипломатическим вектором осуществлялся одесский («антантский») вариант поиска частью руководства УНР международной поддержки, являвшийся диаметрально противоположным политическим направлением – крайне антибольшевистским. За соответствующими акциями, демаршами, настойчивыми усилиями стоял член Директории, Главный атаман войск УНР С. В. Петлюра, в руках которого сосредотачивалась наиболее реальная, потому решающая сила – военная[98 - См.: Солдатенко В. Ф. Антагонiзм орiентацiй // Солдатенко В. Ф. Украiна в революцiйну добу: Історичнi есе-хронiки. Т.ІІІ. С. 72–125.].

Тут проявлялся тоже свой русский ориентир, но полярно иной. Руководство Антанты всячески стремилось подчинить воинские силы УНР белогвардейскому командованию, но лидер последнего А. И. Деникин и слышать не хотел не только о союзе, но даже о переговорах с С. В. Петлюрой[99 - См.: Ковальчук М. Невiдома вiйна 1919 року – Украiнсько-бiлогвардiйське збройне протистояння. К., 2006. С. 9–11, 17–21.]. Долгие торги и невероятные уступки, на которые соглашалась украинская сторона за обещанную помощь, закончились безрезультатно. Интервенты поспешно должны были эвакуироваться из южных портов Украины, чем поставили слабеющую армию УНР в крайне критическое положение[100 - Солдатенко В. Ф. Гражданская вона в Украине. 1917–1920 гг. с. 282–284.].

Вопрос о власти решался в иной плоскости, в соперничестве, столкновении с другими силами.

2. На другом векторе: советская власть в Украине

За развитием событий у себя на Родине особенно пристально, с огромной заинтересованностью следили большевики Украины, вынужденные находиться за пределами своей страны. Определенная часть из них, в первую очередь из руководства КП(б)У, нашли временное пристанище в Москве. Здесь они провели свои первые два съезда – в июле и октябре, продолжали острые споры о партийной тактике. «Левые» по-прежнему «рвались в бой». Правые их нещадно критиковали, даже вынесли на II съезде уничижительный вердикт, признав «политическое направление ЦК (т. е. во главе с «левым коммунистом» Г. Л. Пятаковым. – В. С.) неправильным, организационную деятельность неудовлетворительной»[101 - Второй съезд Коммунистической партии (большевиков) Украины, 17–22 октября 1918 года. Протоколы. К., 1991. С. 107–109, 166–167.].

Но после летних поражений в повстанческой борьбе у себя в Украине лидеры КП(б)У в столице РРСФСР находились под влиянием осторожных и осмотрительных московских руководителей, безоговорочно выдвигавших на первое место интересы Советской России. И на съезде, и после него лапидарным воплощением советов, звучавших из уст высших партийно-советских деятелей, был лозунг «Путь на Киев лежит через Ростов!». Они требовали проявлять максимальную выдержку, ждать подходящего момента, представлявшегося уже близким. Это обстоятельство дополняло очевидные негативы удаленности, оторванности от непосредственно революционных сил, отрицательно сказывались на оперативности принятия назревших организационных решений.

Распустив в свое время Народный секретариат, большевики Украины стали все явственнее ощущать отсутствие руководящего советского центра, лишившись возможности оперативного реагирования на ситуацию на Родине, все настоятельнее требовавшей безотлагательного вмешательства. Да и ЦК КП(б)У, избранный на ІІ съезде партии в последней декаде октября, состоял преимущественно из правых, склонных к осторожности и выжиданию. Впрочем, совершенно пассивными в эти мятежные дни оставаться было просто невозможно. Поэтому довольно многочисленная группа руководящих деятелей КП(б)У переместилась в ноябре поближе к украинской границе – в район Курска. Здесь 17 ноября 1918 года начал формироваться и ударный кулак – группа войск Курского направления, перспектива военных действий становилась все более отчетливой. В эту группу, кроме украинских частей, которые формировались из повстанцев в нейтральной зоне (на севере Черниговщины), было решено включить и отдельные регулярные части Красной армии РСФСР. Командующим группировкой был назначен В. А. Антонов-Овсеенко. Однако он подчинялся Главкому И. И. Вацетису, который в соответствии с распоряжением партийно-советского руководства РСФСР запретил любые военные операции в Украине, кроме тех, что вклинивались в зону действий Донского фронта. При этом учитывалось и осложнение ситуации на других фронтах, в частности в Латвии и Эстонии.

При таких обстоятельствах делу мог помочь лишь собственный центр власти. Большевики Украины понимали это все больше, и не то, что с каждым днем, а буквально с каждым часом. По их настоянию в Москве было принято решение создать Временное рабоче-крестьянское правительство Украины. Достаточно красноречивые детали относительно мотивации этого шага раскрыл В. П. Затонский. Член ЦК КП(б)У вспоминал: «И мы, и петлюровцы одновременно стремились захватить в свои руки инициативу, так как ясно было, что на бой с гетманщиной пойдут за тем, кто выступит первым. И, здесь, надо сознаться, нас петлюровщина опередила.

Был один момент, при первом известии о немецкой революции, когда можно было, объявившись в Киеве, легонько взять гетмана за шиворот и повести крестьянские массы за собой.

Тов. Мануильский, оставшийся тогда в Киеве заместителем Раковского для ведения мирных переговоров с гетманом (российская мирная делегация), шифровкой по прямому проводу известил ЦК РКП о такой возможности и требовал немедленного приезда в Киев для руководства активным выступлением тов. Пятакова и меня (т. т. Бубнов и Косиор уже находились в Киеве в подполье), но пока расшифровывали его телеграмму, уже стало известно о начавшемся выступлении Директории, захватившей Белую Церковь (уездный город Киевской губернии) и объявившей поход на Киев. Стало ясно, что инициатива упущена, и что драться нам придется уже не с гетманцами, а с петлюровцами. Сомнений в том, что гетман не выдержит, не было. Я попал в Москву случайно из Орла, где находился тогда ЦК КПУ, и не знаю поэтому, в каком порядке обсуждался тогда в ЦК РКП украинский вопрос; только помню, сказал мне Свердлов, что Сталин меня разыскивает, а от последнего я узнал как о телеграмме Мануильского, так и о намерении создать Временное Правительство Советской Украины»[102 - Затонский В. К вопросу об организации Временного Рабоче-Крестьянского правительства Украины // Лiтопис революцii. 1925. № 1. С. 138–140.]. Хотя ничего неожиданного в таком намерении не было (большевики постоянно готовились к возвращению в Украину), возникли новые разногласия между «левыми» и правыми. Последних все еще поддерживал ЦК РКП(б), так что с реализацией решения об образовании украинского правительства не спешили. И все же ситуация складывалась в пользу предложений «левых». По-видимому, В. П. Затонский прав, когда пишет: «ЦК РКП, боясь левого коммунизма российского и простого авантюризма со стороны левых украинских коммунистов, когда обстановка была недостаточно определена, когда нужно было выжидать и быть слишком осторожными, опирался на правых. А когда следовало быстро и энергично ударить, использовав при этом вспыхнувшее крестьянское восстание, ЦК вызывал левых»[103 - Затонський В. Із спогадiв про украiнську революцiю // Лiтопис революцii. 1930. № 5 (44). С. 153.].

Приобрела практические очертания и задача воссоздания украинского советского центра исполнительной власти. Таковым стало Временное рабоче-крестьянское правительство Украины. О своем разговоре с В. И. Лениным относительно воссоздания украинского советского правительственного центра[104 - Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Июль 1918 – март 1919. Т 6. М., 1975. С. 230.] (очевидно, 17 ноября 1918 года) В. П. Затонский писал: «Встал вопрос, кто будет председателем. Я выдвинул кандидатуру Пятакова. К этой кандидатуре Ильич отнесся не очень-то благосклонно. Другого он никого не называл, но потом говорит: “Да ничего, теперь левые коммунисты не представляют собой опасности (речь, конечно, шла о российских левых коммунистах). Немецкая революция все покрыла, теперь каждый дурак понимает, что мы имели резон подписывать Брестский мир”. По-видимому, кандидатура Пятакова предварительно обсуждалась на [заседании] ЦК, потому что Ильич здесь же с этим согласился окончательно»[105 - Затонский В. Із спогадiв про украiнську революцiю. С. 153.].

Первое документальное упоминание о Временном рабоче-крестьянском правительстве Украины относится к 20 ноября 1918 года. Реввоенсовет группы войск Курского направления назвал свои силы армией этого правительства.

Интересные детали относительно формирования правительства, определения его председателя рассказывает все тот же В. П. Затонский. Описывая совещание ЦК КП(б)У в Курске, которое проходило в вагоне И. В. Сталина (в то время – нарком по делам национальностей, член РВС Республики, – он присутствовал на ІІ съезде КП(б)У и был введен в состав ЦК КП(б)У), украинский деятель сообщает: «К делу подошел он (И. Сталин. – В. С.) без какого-либо предисловия:

ЦК РКП постановил образовать Советское Правительство с… (здесь была пауза) с Пятаковым во главе.

Это известие было в такой мере неожиданностью для правых наших товарищей, что они просто остолбенели. Действительно, еще и месяца, кажется, не прошло с тех пор, как им посчастливилось <…> разбить “леваков”, как они нас называли, только – только они, казалось, покончили со всякими “авантюрами”, и вот на тебе: “ЦК РКП постановил”…

А когда ЦК РКП постановил: – возражать нечего…

Еще с ЦК КПУ можно было в деле партийной дисциплины спорить, а с ЦК РКП шутить не приходилось – относительно этого правила у нас всегда были суровы.

Было несколько секунд молчанки, наконец, тов. Артема, как человека наиболее экспансивного, прорвало. Что он думал, кто его знает, но вдруг изрек:

– Да, конечно, что Пятакова, он и чужие языки знает… – Это было так комедийно, что я не удержался и пошутил:

– И на рояле неплохо играет…

Пятаков пнул меня в бок, а сам закашлялся, т. Сталин, как будто ничего не случилось, спокойно продолжал дальше…»[106 - Там же. С. 155.]

Хотя правительство было создано, официальное объявление об этом решили отсрочить, как, собственно, и преобразование группы войск Курского направления в Украинский фронт. Последнее, в частности объяснялось тем, что нарком иностранных дел России Г. В. Чичерин начал переговоры с представителями Директории[107 - Затонский В. К вопросу об организации Временного Рабоче-Крестьянского Правительства Украины. С. 141.].

Такое положение, по утверждению В. П. Затонского, продолжалось около двух недель[108 - Там же.]. Очевидно, автор кое-что преувеличил. Если бы все обстояло именно так, пришлось бы признать, что Временное рабоче-крестьянское правительство Украины было создано практически одновременно с Директорией. А он сам признает, что в темпе большевики уступали национально-демократическим силам, которые и организовались, и начали антигетманское восстание первыми. Просто ожидание для большевиков Украины оказалось слишком долгим, и это сказалось на их психологическом состоянии. «Жизнь в те дни била ключом, – отмечал В. П. Затонский, – каждый день приносил событий больше, чем теперь целый месяц, мы, естественно, нервничали, требовали установления ясности, а ЦК РКП оттягивал, пока для него полностью выяснится обстановка, не торопясь, тем более что положение на Украине было для него недостаточно понятным.

<…> Сидя на границе, рядом со взметнувшейся в революционном порыве Украиной, мы все, независимо от настроений предшествующих месяцев, чувствовали необходимость быстрого и активного вмешательства. Это был как раз тот недолгий период, когда разногласия между правыми и левыми сгладились (вскоре они вспыхнули еще раз, чтобы после третьей партконференции – очевидно, автор имеет в виду ІІІ съезд КП(б)У. – В. С. – окончательно исчезнуть). В описываемый момент (в 20-х числах ноября 1918 года) ЦК КП(б)У и члены Временного Советского Правительства Украины действовали вполне единодушно, добиваясь от ЦК РКП разрешения приступить к активным действиям и доходя в своем нетерпении до угроз самостоятельного выступления.

Передавали потом, что тов. Ленин сердился, получая наши задорные, нетерпеливые телеграммы. Однажды Сталин в разговоре, помню, сказал: “Да уймитесь вы там: старик сердится…”»[109 - Там же. С. 141–142.].

Между тем Г. Л. Пятаков, В. П. Затонский, другие «левые» сетовали на позицию ЦК РКП(б) и СНК, засыпали Москву телеграммами и телефонограммами, считая, что центр тормозит большевиков Украины, чем очень вредит делу. В одной из телеграмм на имя И. В. Сталина говорилось: «Считаем своим долгом предварительно отметить, что все действующие на Украинском революционном фронте центральные организации порознь и вместе стараются выпутаться из созданного Центром хаоса и создать хоть какую-нибудь возможность для положительной работы. Но, несмотря на все добрые желания, благодаря, с одной стороны, неопределенности, с другой стороны, противоречивости указаний из Центра, ни одна из этих организаций не в состоянии функционировать нормально, в результате чего, вместо предполагавшейся нами централизации работы под общим руководством ЦК РКП, получается сплошная неразбериха.

Мы могли бы, конечно, положить конец этой неразберихе, внести ясность и организованность во всю работу, если бы со всех сторон не натыкались на распоряжения Центра, исполнять которые обязаны получающие их организации или учреждения. Ввиду этого, мы считаем своей обязанностью довести до Вашего сведения о том фактическом положении, в котором мы сейчас находимся, и предложить Вашему вниманию ряд практических мер, которые должны быть, по нашему мнению, срочно предприняты Центром для того, чтобы дать возможность привести в порядок уже в достаточной степени дезорганизованную работу»[110 - Там же. С. 142–143.].

Руководители КП(б)У пытались убедить московское руководство в том, что Украина – не только плацдарм для военных операций против Дона, для участия в которых направляли даже те немногочисленные украинские отряды, которые формировались из повстанцев в нейтральной зоне, а чрезвычайно важный регион для развития социалистической революции в международном масштабе. Однако этому в значительной мере мешало промедление с легализацией украинского правительства. «Сейчас на Украине для широких масс имеются два борющихся центра: петлюровцы и гетман, – говорилось далее в телеграмме. – Советский центр отсутствует, что дает возможность петлюровцам до известной степени привлекать на свою сторону те крестьянские элементы, которые недовольны режимом гетманщины, но недостаточно сознательны для того, чтобы самостоятельно разбираться в том, кто именно сейчас ведет борьбу с гетманом.

При таком политическом положении, крайне важна ясность постановки всех политических вопросов. Советский центр должен был выявиться при первой же возможности, но этого не сделано до сих пор, что является нашим серьезным упущением. Ваше запрещение опубликовать манифест мы рассматриваем как крупную политическую ошибку, значительно затруднившую концентрацию сил за власть Советов против гетмана и против Рады.

Необходимость легализации Временного Правительства, однако, диктуется и другими соображениями. Будь то Временное Правительство или Краевой Ревком – безразлично, дело не в названии и не в форме, которая определяется соображениями другими, необходим такой орган Советской власти, который мог бы распоряжаться, который являлся бы действительным центром советской работы на Украине, которому подчинялись бы все советские работники и который, таким образом, мог бы сосредоточить в своих руках всю эту крайне трудную, сложную работу по восстановлению Советской власти на местах. Так как было решено, что Временное Правительство будет исполнять, в первую голову, именно эту работу, то отсутствие этого органа Рабоче-Крестьянской власти означает на деле отсутствие какого бы то ни было органа центра»[111 - Там же. С. 143–144.].

В качестве примера, иллюстрировавшего путаницу, возникшую вследствие отсутствия властного органа, приводилась ссылка на постановку дела с военной мобилизацией. В одних местах этим занимались представители КП(б)У, в других – мобилизации препятствовал военный комиссариат Орловского округа, в третьих – военачальники проводили мобилизацию на свой страх и риск. Нелегитимное правительство было не в состоянии ни издавать обязательные к исполнению постановления, касающиеся мобилизации, ни противодействовать Орловскому военному комиссариату.