Мелодия дождя
Права, но не возможности. Ясно излагаю?
Ты не можешь расслабиться, думаешь, предполагаешь, всю голову сломал. Я – тоже. Накрутили в мозгах килограмм спагетти с пикантными приправами, специй набросали солёных и острых, варим. Домой возвращаемся, похлёбка кипит, наружу вываливается и булькает. Смотрим друг на друга волками, которых подозрениями и предположениями накормили. Ты мне слово, я те два. И понеслась… по кочкам. Хлоп тем варевом в морду. Ты – такая, ты – такой! Ты плохая, ты плохой!
– Все неразрешимые проблемы в браке через постель решаются.
– До неё ещё добраться нужно. Мы же друг другу по какой-то причине не верим. Думаешь, если у меня в голове бубен звучит, я перед тобой ножки раздвину? Чёрта с два! Мне захочется тебе в бубен дать, или коготками татуировку на личико нанести. Не так-то просто уложить в постель разъярённую фурию.
– Не фантазируй. Перегибаешь, передёргиваешь. Не станем мы так далеко заходить.
– Ой, ли? Ты и не заметишь, как ситуация дозреет. Миллион раз видела, как это происходит у друзей, подружек, да и у родителей тоже.
– Мы же люди трезвые, образованные. Чего сами не знаем, в книжках прочтём, совет спросим.
– Хочешь сказать, что сорятся только недоучки? Жизнь сложнее и проще. Сейчас я предполагаю, выстраиваю конструкцию возможной закорючки. Кроме того, у нас нет отдельного жилья. Свободная кровать в общаге, сам понимаешь, дефицит. Всем оттянуться хочется. Не только тебе. Комнату снять не на что. Лавы наны, как говорится. Нас же, меня, по крайней мере, родители содержат. Котелки наши возбуждённые кипят, это понятно, женилки, взвинченные неоднозначной интимной ситуацией, наливаются, разбухают, требуют доказательств любви, сатисфакции, удовлетворения. Немедленного. А возможности удовлетворить страсть, нет. Каждый остаётся при своём, с чем и разбегаемся по своим норам, каждый в свою комнату. Мечтать, грезить, самоудовлетворяться. Процесс развития провокации успешно продолжается, у каждого свой. Вопрос-то завис, даже задать его друг другу, мы не имеем возможности. Во, как. Какая же это семья? Да и не знаем мы толком друг друга.
– Нагнетаешь на пустом месте. Пара поцелуев, томный взгляд, позитивная улыбка и нет проблем. – В это время подружка заскакивает, вон с той соседней койки, Милка зовут. Красотулька зеленоглазая с офигенными такими сиськами, с ножками от ушей и улыбкой во всю моську. Хлоп-хлоп развратными зенками. Подсознательно искушает. Просто так, на всякий случай. Флирт – это когда девушка не знает, чего хочет, но всеми средствами добивается этого. С ней всё понятно. Она свободная, зато ты женат. На мне, между прочим. Но пялишься на неё. Без задней мысли. Вроде как ради приличия. А я закипела. От тебя желанием и эротикой за версту прёт. Ты же возбуждён. Понятно, что девчонку переклинит. Но и тебя тоже. Тут, как говорится, Остапа понесло. Я руки в боки и… могу и глаза случайно выковырнуть. Не веришь? А ты попробуй.
– Тебе бы романы писать. Фантазируешь убедительно. Это же мелочи жизни. Выясним, что подозрения беспочвенны и все дела.
– Не тут-то было. Разведка, конечно, факты установит. Со временем. Но осадочек останется. В другой раз ещё слой, и ещё. Долго мы так выдержим? Рано или поздно нарыв лопнет.
– А мы его пивом. Я хотел сказать, нежностью, любовью и сексом. Можем прямо сейчас и начать.
– Допустим. Жена – не невеста. Ей большего захочется. Туфельки там, пальтишко, машинку стиральную. Бельё эротическое. А ты – гол, как сокол. Любовью сыт не будешь. Девушка, между прочим, кушать хочет, в кино иногда сходить, колечко с бирюзой, причёску модную. По мелочи много чего надо. Гигиену и красоту соблюдать надо. Догадываешься, сколько всякой хрени нам, девушкам, нужно, чтобы ты с придыханием в глаза-озёра заглядывать мог, имея на то реальные основания?
– Другие же живут как-то. И счастливы. Тебе же не каждый день всего этого хочется.
– По-разному. Бывает, что каждый. Есть счастливые пары, не спорю. И такое случается. Лично ты готов к настоящим семейным трудностям, какие у тебя планы на дальнейшую жизнь? Всё ещё учёным стать хочешь, путешествовать, исследовать, кабанам и ласточкам глазки строить будешь? С ними же и сексом заниматься? Не выйдет. Женитьба и тебе карьеру с судьбой поломает. Как думаешь, когда у тебя в очередной раз в головушке закипит, кого винить будешь? А если плоды любви созреют? Оглянись вокруг. Посмотри, сколько ребят после опрометчивых студенческих свадеб учёбу бросают, идут строителями и грузчиками работать, а параллельно ищут удобную и необременительную сексуальную скорую помощь.
– Ты рассуждаешь, как бывалая дама, трижды сходившая замуж. А молодые соки, энтузиазм, максимализм? Не боги горшки обжигают.
– И обжигаются при этом сами. Чувствуют себя, как запечённая утка: с поджаристой корочкой, духовитая и румяная, в яблоках, с острыми специями. Просто объедение. Но в духовке. А я жить хочу, пока молодая, красивая, аппетитная и желаний имею не счесть сколько. Ты ведь даже не представляешь, о чём я мечтаю. Жизни не хватит, чтобы все мои желания выполнить.
– Не пойму тебя, Алина. Отговорить пытаешься… себя или меня?
– Рассуждаю, прикидываю. Не прикидываюсь, а размышляю, обдумываю. Понимаешь Лёнька, женятся второпях, вроде понарошку, а детей настоящих между тем рожают. И что потом?
– Думай, не думай, сто рублей – не деньги. Проблемы надо решать по мере их поступления. Будущего не существует, потому, что оно находится в процессе творческого созидания.
– Именно так. Твоей стипендии даже на контрацептивы не хватит. Рожать будем… а учёба тогда как! Завяжем с этим гиблым делом? С образованием, например. Или член бантиком завяжешь? В семье кто-то непременно должен быть лидером, решения принимать. В нашей тёплой паре кто на это способен?
– Не хохми, подруга. Из любой ситуации есть выход. Думаю, не один. Рано пока решать, кто в семье главный. Обычно это тот, кто больше ответственности на себя берёт. Работать пойду.
– Надорвёшься. Учиться и работать одновременно долго не выдержишь. Болеть начнёшь от переутомления, потенцию потеряешь, про желания забудешь. Сам потом скажешь, – “да пошла она, грёбаная семейная жизнь.” А виновата в твоих глазах я буду.
– Получается, ты мне сейчас на дорогу камешек с информацией выкатила, на котором, как в сказке – налево пойдешь, направо или прямо, однозначно всё теряешь. Предлагаешь повеситься, или другой выход видишь?
– Пока нет. Думаю. Откуда мне знать, что у нас любовь настоящая?
– Какая же ещё! Что скажешь, если я недельку к тебе ходить не буду?
– Заскучаю. На стенку кидаться буду. Нырну в виртуальный мир.
– Значит, любишь?
– Сказала же, не знаю. Ты мороженое любишь?
– Обожаю. Но тебя больше.
– Представь себе, что мы женаты. Я тебя на работу собираю, выставляю на стол миску пломбира. С собой укладываю в сумку литровую банку Ленинградского мороженого, с шоколадной глазурью. Вечером – торт мороженое, и коктейль, из него же. И так каждый день. Что скажешь?
– Бредовая идея. Так не бывает. Объешься и блевать начнёшь.
– Тогда другой пример. Сколько раз в день ты меня хочешь?
– По-разному. Иногда три, бывает, что три раза за час.
– Да ты просто половой гигант. Не объелся ещё?
– Не дождёшься. Я и говорю, что это любовь.
– Ответ не верный. Это похоть. Гормоны. То же мороженое. Рано или поздно объешься. Сейчас для тебя секс… конкретно со мной – изысканный деликатес. Пройдёт немного времени – будешь называть это приевшееся лакомство супружеским долгом. А долги, увы, напрягают всех. Очень уж неприятно своё отдавать. Зато в соседнем огороде такая аппетитная клубника тем временем поспевает.
– Ты же знаешь, я однолюб. Ответственность, чувство долга, совесть, наконец. Семья на таких ценностях держится.
– Опять всё на долге замыкается. На несвободе, на цепях, на принуждении. Одно дело, когда в охотку. Прикинь разницу, между сексом как хобби, аппетитном чувственном удовольствии, и обязанностью трахать. А за углом свободная мечта, Милка длинноногая. Смотрит на тебя с вожделением и разводит аппетитные белые бёдра, как пожелаешь. Забежал к ней на секундочку, чмокнул в носик, приник к сладкому источнику, опростался. С удовольствием. И никому ничего не должен.
– А позитивное мышление? Зачем так усложнять. Не сексом единым жив человек. Эротические ощущения лишь приятная добавка к любви. Главное – духовное единство, общие цели. Работать пойду. Неужели думаешь, что я для тебя не постараюсь? Одному, конечно, поначалу сложно будет. Вдвоём – справимся.
– Выкладывай, как?
– Не паниковать, решать проблемы по мере их поступления.
– Вот тебе первая. Сними комнату.
– Зачем она нам? Лучше денег на свадьбу подкопим.
– Это называется отложенный спрос. Забываешь, Лёнька, что я на экономиста учусь. Отложить, значит перенести на неопределённый срок. Зарезервировать долг. Берёшь кредит без обеспечения и бодреньким шагом топаешь к банкротству. Нет в жизни ничего более постоянного, чем временное. Тебя устраивает быстрый приходящий секс на чужих кроватях? А меня нет.
– Чем он хуже секса, на своей? Ты же не кровать ублажаешь, любимого? Того же самого.
– Не скажи. Вспомни, как нас дружки твои врасплох застали. Я была готова сквозь землю от стыда провалиться.
– Элемент случайности неизбежен. Даже если всё предусмотрено.
– Твой оптимизм я понимаю так: жить собираешься семьёй, но ответственность за неё возложить на случайности. И на родителей. Это называется инфантилизм.
– Ну и что! Начнём работать, вернём с лихвой.
– Бабушка надвое сказала. Думаешь, если два недозрелых фрукта положить вместе, они автоматически созревают? Боюсь, скорее, начнут гнить. Ты будешь делегировать ответственность и обязанности мне, я – тебе. Потом начнём кивать друг на друга, обвинять. Он раньше таким не был! Был. В том и проблема, что мы не меняемся. А розовые очки со временем выцветают.
– Хочешь, чтобы я бросил учёбу?
– Не хочу. Ты мужчина, у тебя возможности упущенные иные. Давай я пойду работать. Переведусь на заочное отделение, в другой институт.
– Много ты заработаешь без образования? Я хотя бы тяжёлым трудом могу копейку добыть.
– Не знаю сколько. Зато картина прояснится. Нужда заставит что-то менять, будем стараться выбраться. Это не конкретное предложение, размышление вслух.
– Тогда работать нужно идти мне. На стройку, на производство. Но биологов заочно не обучают. Придётся менять профиль, рушить то, на что силы и время уже потрачены.
– Не хочется, правда?
– Конечно, нет.
– А жениться?
– Это вопрос решённый.
– Когда и кем… о чём тогда мы беседуем, если ты без согласия меня замуж выдал?
– Ты меня, Алина, намеренно путаешь. У тебя не голова, а самогонный агрегат. Загружаешь одно, на выходе совсем другое, причём гораздо крепче. Слушаю тебя и торчу, словно пару стаканов жахнул.
– Всё намного проще. Боюсь обмануть твои ожидания. Свои – тоже. Нищета и бесперспективность не для меня. Ты, например, кем будешь? Не знаешь. Вот и я тоже не ведаю, что судьба преподнесёт..
– Никто не знает своё будущее. Даже если что-то сразу не получится, можно начать сначала.
– Лежишь, весь такой волшебный, мечтаешь, ничего не делаешь. Потом жмёшь плечами, – ну, не смогла я. И приступаешь делать сначала. То есть опять ничего не делать? Как-то так, да?
– Пешком не пойду, на лошади не поеду, а на такси – денег нет. Давай Алина сессию сначала сдадим, махнём в стройотряд, заработаем денег, тогда снимем квартиру. Поживём, поваримся в настоящем семейном соку. Тогда и решим, что и как.
– Я не против любого реального решения. А если не заработаем, тогда как! А если сок забродит?
– Тогда пойду работать на стройку. Или в такси. Переведусь в педагогический на заочное или вечернее. Детишек учить буду. Биология, география, природоведение. По рукам?
– Предлагаю записать сказанное. Будем считать это эскизом, черновиком, декларацией о намерениях. Дальше, как карта ляжет. Скрепим договор символическими подписями, поцелуем например, и продолжим жить, как прежде, не заморачиваясь на невыполнимых задачах. Кстати, любимый, поинтересуйся, сколько педагоги зарабатывают. Я жить хочу, а не выживать.
– Один ум хорошо, а два лучше. Я же говорил, что обо всём можно договориться.
– Вот и проверим, настоящая наша любовь или так, на пару-тройку прогулок. Я же не против любви. Я за то, чтобы её, прежде чем на рельсы ложиться, пощупать на прочность.
Мелодия дождя Глава 10
Казалось бы, всё серьёзно обговорили, но Лёньке неспокойно. Какие странные разговоры. Он ведь книжки тоже читает. Девочки от рождения о свадьбе мечтают. Если вдуматься, получается, что он за семью, а Алина – против.
Возразить невозможно, в каждом суждении истина, которой сложно чего-то противопоставить, а он добивается непонятного.
Лёнька столько раз представлял себя в роли отца и мужа, что проблем попросту не видит. Хоть сегодня готов начать семейную жизнь. Мелочи в виде съёма квартиры абсолютно не значимы для него, юноша готов на любые лишения ради любимой.
– Лёнька, устала я от серьёзных разговоров, – говорит девушка, – мозг скоро взорвётся. Давай просто жить с удовольствием. Зачем пытаться лезть туда, где притаилась неизвестность? А если там темно, сыро, опасно, противно, об этом не подумал?
– Любой путь начинается с первого шага. Если не пробовать, никогда не узнаешь, чего нашёл и что потерял.
– Тебе нравится меня целовать, я достаточно нежна и желанна? Пользуйся подарками, пока жизнь представляется праздником. Мне тоже хорошо с тобой. Зачем собственноручно создавать проблемы, которые могут оказаться неподъёмными? Успеем ещё стать скучными озабоченными взрослыми. Предлагаю идти на улицу хрустеть снегом. Я в этом году ещё ни разу неспешно не дышала морозом. Ты когда-нибудь замечал, что студёный воздух пахнет арбузом? Сегодня свежий снег выпал. Белый, сверкает. Красиво. Конечно, я больше весну и золотую осень люблю, но выбирать не приходится. Как ты думаешь, рисковать лучше или пользоваться доступными благами, судьбу испытывать, или снегом хрустеть?
– В детстве я все сезоны любил, но зиму, наверно, больше. Коньки, хоккей, санки. Сосульки грызли. Можно и снегом хрустеть, и семейную жизнь налаживать. Но тогда тебя ещё не было. Я тебя люблю.
– Не усложняй, Лёня. От добра добра не ищут. Ты был, а я ещё не родилась, так что ли? Мы ровесники.
– Раньше была другая жизнь, в которой тебя не было, а у меня была другая невеста.
– Ах ты, изменник! Колись. Сколько лет было девушке, красивая?
– Обыкновенная. В первом классе было дело. Мы поклялись в вечной любви и готовились к свадьбе. Родители тогда поздно с работы возвращались, времена тяжёлые были, а мы предоставлены сами себе. Гулять мы могли сколько угодно, хоть до восьми часов вечера. В это время уже совсем темно было. Кушать хотелось, страсть. А газ нам зажигать не разрешали, чтобы дом не спалили. Хлеба с солью или сахаром наедимся и опять гулять.
– А родители знали о ваших планах?
– Нет, конечно. Я, почему о том случае вспомнил, мы тоже пошли хрустеть снегом. Самые большие сугробы лежали за жёлтым домом, самым старым в городке. Мы с Олей, держась за руки, брели по снежной целине, проваливались по пояс и глубже. Ощущения фантастические: мороз, щёки горят, жить хочется. Мы тогда семьёй себя с ней чувствовали. На полном серьёзе. Даже детей намечали завести, только не знали с чего начать.
– Теперь знаешь?
– В общих чертах. В тот день отопление прорвало в первом подъезде. Мы об этом не знали. Пар видели, но думали, что это туман от мороза. Я предложил в сугробе пещеру вырыть, убежать от родителей и жить там. Не знаю, о чём мы думали, но за работу взялись с энтузиазмом. Копали, радовались, намечали, где что у нас будет из мебели, и вообще. Эти действия замечательно глушили голод. Когда всерьёз чем-то занят, вроде и есть не очень хочется.
– Прикольно. Ты уже тогда подсел на тему семьи. Понятно, почему тебе жениться приспичило. Комплексы, тяжёлое голодное детство, деревянные игрушки. В пещеру не пойду, не уговаривай. У меня другие планы.
– Да ну тебя. Никогда не слушаешь. Дорылись мы до того места, куда из батарей горячая вода протекла. Обрадовались, что у нас в пещере тепло будет. И провалились в яму, где кипяток скопился. Конечно, он уже основательно остыл, но обожглись всё равно. Мокрые полностью. Темнота. Снег подмыло, свод нашего тоннеля обвалился. Мы кричим, никто не слышит. От неожиданности и темноты потеряли ориентир, не знаем, куда копать, чтобы из западни выбраться. У Оли истерика. Я вместе с ней, за компанию разревелся. Семья же.
– Хорошо, что рассказал. Буду знать, что ты человек несерьёзный.
– Напротив. Взял я себя в руки, невесту ведь спасать нужно. Реву и рою. Откопался. Замёрзли страшно. Одежда обледенела. Побежали ко мне домой. Родителей ещё нет. Разделись догола, мы тогда о стеснении ничего не знали. Залезли в горячую ванну, а одежду, чтобы быстрее высохла, я в зажжённую газовую духовку засунул. Насыпали мы в воду резиновых игрушек: уточек, корабликов, воды горячей налили, согрелись. Играем, весело.
– Вот когда ты уже с женщинами романы крутил. Голые, значит?
– Голые. Заигрались мы. Весь пол в ванной залили, безобразничаем. Здорово. Нас тогда тело мало интересовало. И вдруг гарью потянуло. Тут я вспомнил, что одежда сушится в духовке. Выскочили, вся квартира в дыму. Растерялись, не знаем, что делать. Открыли духовку. Представляешь запах горелой одежды? Схватил я половник, давай выгребать горелую ветошь. Обжёгся, весь в саже, голый, рожа в соплях. Невеста не лучше. Одежда тлеет. Схватил я кастрюлю, набрал воды из ванной, заливать начал. В кухне, пол из линолеума. Скользко. Оля за меня держится, испугалась, истерит, тушить мешает. Встаём, падаем. Пол чёрный, липкий, плита такая же. По всему коридору сажа и скользкая вода, ванна не лучше. Вот-вот родители придут. Подружку даже завернуть не во что, всё тлеет. Залез в гардероб, достал мамкино платье. Попутно свалил с полок постельное белье, кое-что ещё. Начали обратно заталкивать. Короче, комнату и содержимое шкафа заляпали полностью.
– Не знаешь, почему мне смешно?
– Догадываюсь. Мне теперь тоже. А тогда не до смеха было. И тут родители пришли, дверь своим ключом отрывают. Да не одни, с Олиной мамой. Навстречу два растрёпанных, сопливых, голых негритёнка. Как у тебя с воображением?
– Образно рассказываешь. Дальше-то, что?
– Меня выдрали ремнём, отмыли и уложили спать. Но сначала я наревелся до икоты. Одежда в то время была в единственном экземпляре. Пришлось родителям в кассе взаимопомощи деньги просить. Была тогда такая палочка-выручалочка. Олю её родители не тронули. Я всю вину на себя взял. Заболели мы оба. Температура, лихорадка, постельный режим. Все наши с подругой мечты о семье и детях рухнули в одночасье. Дружить со мной ей запретили. Совсем. Одежду для Оли мой папка вручную шил. Их три сестры, а зарплаты у родителей копеечные. Купить не на что. Тогда все так жили.
– Джентльмен. Пытаешься убедить меня в своей надёжности?
– Нет. Рассказываю, как снегом хрустел. Совпадений боюсь. Пойдём сейчас с тобой, нахрустимся досыта, и ты меня бросишь.
– Неужели так хочется детскую мечту осуществить? Скажи, как так получается, о чём бы ни начали разговаривать, опять на свадьбу тему сворачиваешь? Может быть ты семейный маньяк?
– Не специально. Просто мне с тобой очень хорошо. А у тебя раньше была любовь?
– Ещё какая. Только мы про свадьбу не разговаривали. Нас больше отличия в анатомии интересовали. У моего жениха мама медицинская сестра в хирургии была. Закрывались, разглядывали отличия, трогали. И целовались. Я тогда мечтала, чтобы у меня такое же было, как у Генки. Смехота. Очень мне нравился его хобот.
– Больше не мечтаешь?
– Дурак. Зачем мне это нужно? Вон, вокруг, сколько претендентов, только свистни.
– Кажется, мы вступили на опасную тропу. Хочешь сказать, одного меня тебе мало, варианты подбираешь?
– Поживём – увидим. Договорились же, сначала сессия, потом стройотряд. До диплома о детях и прочем не может быть и речи. Дальше, как сложится. Учись зарабатывать, Ромео.
– Тогда ладно, пошли хрустеть. Я тебе ещё чего-нибудь расскажу. У меня историй много. И любви достаточно, даже на двоих, чтобы испытание пройти.
– Вот и чудненько. Знаешь, Лёнька, мне тоже захотелось с тобой в горячую ванну… с уточками, голышом. Но живём мы в общаге и такой кайф нам недоступен. Вот и подумай. Завёл ты меня своим рассказом, до хруста. Закрывай дверь на ключ, пока девчонки не пришли. Ну, ловелас. Вон ещё когда невинных девушек соблазнять начал. А что дальше будет?
– А сама-то, сама.
– Не болтай ерунды. Давай, быстрее в кровать. Я мокрая уже вся. Да не мешайся, сама разденусь. Ух, ты! И это всё моё?
Сколько раз разбухший поршень ласково и нежно проникал в глубины чувствительного естества, столько раз Алине запирало дыхание, сжимало и выкручивало каждую точку соприкосновения, засасывая мозг, растворяя рассудок и обнося голову.
Хотелось ещё и ещё, сильнее и глубже. Что-то прекрасное и большое накатывало, подступало, переполняло радостью, вливалось в каждый нерв фейерверком восторгов, отключало сознание, словно стремительно катишься на американских горках.
Нахлынувшие внезапно чувства вихрем уносили вверх, резко бросали с высоты. Сердце заходилось от предчувствия скорой гибели. В этот миг что-то таинственное и сильное подхватывало, кружило, переполняло предвкушением скорого взрыва.
Серия сильнейших толчков, сокращающих мышцы, вызвала жар, по телу прокатилась многократно волна эйфории, даря невиданное блаженство. Мозг озарило вспышкой опьяняющего счастья, небывалой благодарности за состоявшийся аттракцион и медленно затихло, посылая телу полное расслабление.
Усиленное дыхание никак не могло успокоиться. Лица ещё некоторое время сохраняли каменные выражения. Разлившаяся по груди и шее краснота выдала недавнее напряжённое действо.
Воздух, переполненный терпким мускусным запахом, окутавшим их разгорячённые тела, посылал в окружающее пространство незримую, но весьма прозрачную информацию о том, чем здесь только что занимались.
В дверь нетерпеливо колотились соседки по комнате.
Раскрасневшаяся Алина сыто потянулась, расцеловала Лёньку куда попало, настолько ей было хорошо и лениво.
– Счастье моё. Спасибо, что ты есть. Одеваемся, живо. Ну и физиономии у нас. Даже гадать не нужно, чем занимались. Блин, неужели опять прокололись? Точно догадаются. Ну и ладно, пусть завидуют.
Студенческая жизнь очень непроста. Порой так завязнешь в круговороте недоделанных заданий и отложенных проблем, что времени не хватает не то, что на любовь, даже о себе позаботиться.
Всё в общежитии не просто. Даже сготовить поесть проблема.
Сварить обед на общежитской кухне – занятие архисложное. Сначала нужно всё иметь под рукой и ждать, когда освободится конфорка. Отходить нельзя. Недоваренное снимут, готовое могут незамедлительно сожрать. Голодные почти все. Достаточно пары минут, чтобы остаться без ужина.
Лёнька с Алиной уже наелись спагетти с маргарином, в которое добавили пару яиц. Макароны накручивали на вилки и глотали, не снимая с плиты, Жестковато, слегка не доварено, но весьма сытно.
Захотелось кофе. Турку арендовали у соседей, молотый кофейный порошок Алина предусмотрительно носит в своей сумочке в пузырьке из-под валерьанки. Так надёжнее, не вызывает подозрения.
Пошли варить кофе вдвоём, чтобы выпить сразу, пока никому не взбрело в голову попросить поделиться. Кружки с кусочками сахара держали наготове. Запах умопомрачительный. Вот-вот напиток закипит.
Слюна на пол капает от предвкушения.
В кухне полно девчонок. Одна первокурсница нечаянно засовывает руку в кипящую кастрюлю. Лёнька, как обычно, бежит спасать пострадавшую. Такая натура, привитый родителями альтруизм.
Алина ревниво смотрит на его действия.
Девочка симпатичная. Кофе тем временем убегает. В прямом и переносном смысле. Совсем.
Опорожненная досуха турка сиротливо покоится рядом с конфоркой, на которой уже стоит чей-то чайник. Пришлось пить воду из-под крана. Ничего не поделаешь – так устроен студенческий мир.
Иногда ребята так устают, что забывают, на кого учатся. А уж когда приходится ко всему этому хаосу добавлять необходимость зарабатывать параллельно обучению, да к тому же по ночам, миксер, перемешивающий в голове мысли набирает такие обороты, что возможность сосредоточиться исчезает начисто.
От перегрузки спасает только молодость. Да ещё сознание, что стараешься не для себя, для любимой.
Лёнька не ропщет на судьбу-злодейку. Даже когда разгружали и укладывали неподъёмный деревянный брус и тяжеленные мешки с цементом, мысленно он разговаривал с Алиной. На его застывшем от напряжения лице блуждала счастливая улыбка.
