Зигзаги судьбы

Но есть еще более яркие запахи, которые напоминают о лете – это терпкий запах скошенной травы, или волнующий запах реки или озера. Незабываем запах воды, попавшей в нос при купании или запах земли, когда ее вскапывают лопатой.

Потом наступает пора осенних ароматов. Самым осенним запахом был для меня запах школы. Каков букет при этом возникал передать трудно, потому что там присутствовали и оттенки краски от парт, запах мела и влажных тряпок для доски. Жаль, что нынешние дети не поймут о чем идет речь. Хотя, все равно школа и для них тоже целый мир запахов.

К нынешним школьным запахам прибавились оттенки приготовленной каши и котлет из столовой, но мы ничего подобного не застали. Но тот букет, настоянный на соответствующих причиндалах, придавал нашей жизни своеобразный аромат, и запомнился надолго.

Кстати, в то послевоенное время в начальной школе, нам все-таки давали какие-то крохи, которые удавалось купить. «Усиленное спецпитание» включало кусок хлеба, стакан слабенького чая и одну или две чайные ложки сахарного песку.

Интересно, что эта композиция вкуса и запаха запомнилась почти на всю жизнь. До седых волос сохранилась память о ней. Каждый раз, даже случайно пробуя подобное сочетание, память услужливо подсказывает: «А помнишь?»

Помимо ароматов школы существовала не менее важная часть наших воспоминаний об осенних походах за грибами и за клюквой с ее своеобразным болотным запахом, которым дышали целый день, пробираясь между сфагновых кочек.

Осенние запахи – это печеная в костре картошка, вороха опавших листьев, первые заморозки, удивлявшие появлением каких-то холодных оттенков приближающейся зимы.

В самом конце осени появлялись ароматы мандаринов – южных плодов с их почти новогодним оттенком. С ними приходили запахи снега, его вкус и что-то вроде привкуса сосулек.

Потом наступали зимние каникулы с новогодними праздниками. Первый, самый запоминающийся запах и, пожалуй, самый сильный – это хвойный, терпкий и манящий. Он особенно возбуждал в первые несколько дней после появления в доме елки, а потом мы незаметно к нему привыкали.

Но он как бы старался напомнить о себе, когда зажигали елочные свечи. В то давнее время еще не встречалось электрических елочных гирлянд, а продавались маленькие свечечки, которые зажигали лишь при взрослых. Слабый свет от них был едва виден и то лишь в темноте. Поэтому освещение выключали, а елка превращалась в какое-то подобие чуда.

Иногда мы водили с песнями хоровод вокруг ее, и не замечали, как разливался аромат хвои, усиливающийся от тепла горящих свечей. Но он присутствовал и понимали мы это, когда свечи гасили, и зажигали свет.

Потом нам дарили подарки, с их непередаваемым кондитерским ароматом.

Но новогодние праздники – это еще и пироги с картошкой, клюквой или вареньем и плюшки. Это, по-моему, верх совершенства пахучих композиций. Сила воспоминаний о них так велика, что, возможно, навсегда с нами и останется. Родители еще и использовали для праздничного настроения особый прием, для этого в самоварную трубу с углями бросали несколько крупинок сахара. И нас окутывал удивительный аромат, который помнится и до сих пор.

Так что запахов детства так много, что все их даже не перечислить, но некоторые из них, возможно, кому-то неприятны. Поэтому я не пишу об аромате путешествий – запахе пропитки железнодорожных шпал, или об озоне в воздухе после грозы. Не каждый вспомнит вкус и запах, остающийся после прикосновения к электродам «плоских» батареек.

Не все могут посчитать приятным запах высушенного белья, принесенного с мороза в дом, или аромат варежек, высушенных на теплой печке, после снежной баталии прошлым вечером.

Недаром говорят – на вкус и на цвет товарищей нет. То же можно сказать и о запахах. Многие из упомянутых запахов до сих пор будоражат нашу память. Это ведь хорошо и даже радостно.

Почти каждый помнит запах родного дома. Он едва уловим, а все потому, что мы к нему привыкаем и не замечаем. Но придя к кому-то в дом, мы чуем, что это не родной кров.

А его запах, видимо, успокаивает. Так наша дочка, попав в больницу, писала нам записки, а мы ей, соответственно, отвечали. И однажды такое послание нас удивило тем, что дочка вернула наше письмо, на котором был обведен кружок, и сбоку его подпись: «Я здесь понюхала, оно хорошо пахнет домом!».

Запомнился случай, связанный с целым букетом ароматов, но не благовонных, а скорее, специфических, можно сказать, производственных. Было это еще в армии, когда после полуторагодовалого перерыва я снова вернулся к работе на паровозе.

Эта пауза, между прежней работой на паровозе и новой встречи с ними, включила в себя многое. То есть сначала была работа в Горьком. Потом меня забрали в армию, и год с лишком я писал плакаты в клубе. Но по многим причинам, уже не раз описанным, я ушел из клуба в паровозную бригаду. И вот снова я «пашу на бочке с дымом» – так мы иронично называли иногда свои локомотивы.

Недаром я употребил слово «пахота» – там не расслабишься, а все время действительно работаешь. Надо и пар держать «на марке», и воду в котле на должном уровне, и за дорогой и знаками надо следить, а на подъеме в горку с поездом так шуровать уголь в топку, что это запоминалось.

Но всему приходит конец, сдали мы смену, помылись в бане, и пошли спать после трудов праведных. Вот тут-то я и увидел сон, да не простой, а какие-то яркие видения из нашей безмятежной жизни в Горьком.

Я увидел в нем всех своих друзей и даже подруг, с которыми общался до армии, притом всех сразу и вместе, что в принципе было невозможным. А увиденные картины выглядели удивительно живыми и какими-то наполненными, почти осязаемыми.

Такие необычные сны получаются, если что-то их включает, другими словами, вызывает. В моем случае эти яркие сновидения оживили паровозные ароматы, которые меня окутывали на «гражданке» и те, что я учуял через полтора года, но уже в армии.

Так что не только ароматы детства нас окружают, но и другие, сопровождающие нас во взрослой жизни, пожалуй, бывают не менее впечатляющими и запоминающимися.

Как, например, запоминается запах метро. новой машины, вагона электрички, салона самолета, песчаного берега у теплого моря, дымка от шашлыка, или свежее пойманной морской рыбы. Все это незабываемые ощущения, но о них можно будет рассказать в последующих страницах повествования.

Штаны

Есть хорошее слово «рукоделие»! Скоро оно, возможно, в словарях будет иметь пометку «устар.», что обозначает – устаревшее. А все потому, что очень быстро уходит в прошлое умение мастерить необходимое в быту своими руками, но следом исчезают и какие-то сопутствующие слова.

А это не пустяк. Ведь былые умения человека пропадают, можно сказать, навсегда. Скоро они, то есть чье-то мастерство забудется, и вещи, кем-то созданные, быстро исчезнут с концами. О них будут вспоминать, только посещая музеи этнографические или краеведческие. А экспонаты в них будут называть неживым словом «артефакт», хотя назови любую изготовленную вещицу созданием рук человека, это будет уже понятно любому.

Ведь, если присмотреться, то почти все, что человеку нужно в быту, в обиходе, прежде изготавливалось вручную от выделки кож, шитья обуви и одежды, поделки разного рода посуды, инструментов и многое, многое другое мастерили сами обыватели – крестьяне и жители городов и городков.

Встречались, конечно, и «узкие специалисты», например, кузнецы, гончары, столяры и плотники, портные, сапожники, скорняки, коновалы, и еще с десяток более редких умельцев.

Меня больше всего восхищали люди, осваивающие совершенно новые занятия, необходимые в этот момент. Если, к примеру, прохудилась крыша – готовили дранку и покрывали прорехи в кровле. Выросли волосы на голове – брали горшок и ножницы, глядь, и новая прическа готова. Ведь, коли они стригли овец, то нетрудно сообразить, что сделать более пристойную прическу – это дело минутное.

А если посмотреть на портновское дело, то сшить новую рубаху сыну или мужу – тоже, не весть, какая сложность. Так в послевоенное время при повсеместной нужде все пытались решить проблемы быта и обихода своими силами – шили, как умели.

Или взять хотя бы продовольственные потребности. Недаром в послевоенные полуголодные годы большинство горожан начали огородничать. Так почти вся свободная территория вокруг домов была засажена, картошкой, морковкой и капустой. А чтобы найти посадочный материал, картошку, к примеру, растили из глазков – ростков, срезанных с картофелины, после чего сама она шла в пищу.

Тогда же широко распространились разнообразные кружки кройки и шитья. И не всегда шили и кроили из новой ткани, а часто перешивали, а то и перелицовывали из какой-либо ношенной одежды. Основную потребность в новой одежде составляли дети – они и растут быстро, а мальчишки еще и штаны с рубахами часто рвут.

Вот и моя мама решила мне сшить штаны на лето. У какой-то знакомой она нашла хорошую выкройку штанишек на лямках. В нашем универмаге «из остатков» подобрала подходящий кусок ткани, по расцветке, похожей на «шотландку». Даже пуговицы удалось найти «в цвет» материала.

Дело пошло быстро. уже через день или два я щеголял в обновке. А спустя неделю наступило тепло, и мы начали купаться.

Наше любимое место – Соборная горка. Там довольно глубоко, и мы любили нырять в воду со свай, что торчали из воды у самого берега. Другим любимым занятием были прыжки в воду с плотов, которые почему-то часто стояли поблизости.

Короче, мы так увлекались, что купались до посинения и дрожи. Только тогда мы вылезали на берег, чтобы погреться на солнышке. И вот когда я вылез из воды, то понял – мои штаны украли.

Настроение сразу испортилось, так как представлял свое возвращение домой, те упреки, что я услышу, тоже предчувствовал, но и без попреков, понимал – не надо было так расслабляться. Ну, что ж, вперед наука.

Все, что я проигрывал в уме, как следствие моей беспечности, дома выслушал безропотно. А когда пришла с работы мама, то и ей я поведал о своем несчастье.

И тут мама ахнула: так вот почему я встретила в городе парнишку, идущего в штанишках, один в один с теми, что я только что сшила.

Эх, надо было спросить – кто тебе пошил такие красивые штаны? Небось, убежал бы, сорванец, так хоть не ходил бы больше в них по городу, зная, что его заметили.

Что тут поделаешь? Придется тебе походить в тех штанах, из которых уже вырос, ведь других-то пока нет.

Впрочем, погоди, будут тебе штаны. Есть у меня старая отцовская гимнастерка. У нее, правда, застежка посередине, но сделаю я тебе штаны с гульфиком, будешь, как взрослый им пользоваться.

Тогда я еще не знал ничего про гульфики, и зачем они нужны. А через несколько дней мама сшила мне новые штанишки, но были они из выцветшей на солнце гимнастерки. Поэтому выглядели, как старые, можно даже сказать, как боевые. Но это уже мои домыслы.

Зато никто уже не покушался на мою обновку, да и я стал более расторопным – не оставлял вещи на виду и поглядывал – нет ли рядом лиходея.

Жизнь тогда была суровым учителем.

Камин помогает найти решение

Теперь кажется, что в ту весну как-то особенно ярко светило солнце, возможно, причина крылась в том, что мы тогда впервые задались смелыми планами и попытались их выполнить.