Интервью в чёрно-белом цвете

Изогнувшись в прыжке, капитан Лапин встал на ноги и принял боевую стойку.

– О’кей, майор Агапов. Но лично я отрабатываю удары. А вы, товарищ майор, если хотите…

Неуловимым движением майор Агапов бросил капитана через спину и, когда тот (уже не столь проворно) поднялся, душевно предупредил:

– Работать удары, Лёха, не советую. Неподходящее у меня настроение.

11

В салатовом «сузуки» царил полный раздрай. Сидящий за рулём Славик терял контроль над ситуацией. Бронебойные матюги близнецов заставили его резко притормозить у тротуара. Все трое ещё продолжали зыркать по сторонам, однако смирились уже с тем, что бордовый «вольво» на хрен пропал. Близнец Вова пятернёй ткнул в спину Славику.

– Сказал же тебе, сворачивай! А ты, чмо, чешешь, как обдолбанный! И чё теперь, блин?!

Побагровевший Славик обернулся.

– Кому ты «чмо» лепишь?! Мне, что ли?!

– Кому ж ещё! Не ты, скажешь, его прохерачил?!

«Если б только прохерачил! – затосковал душой Славик. – Сучок наверняка нас засёк, а вот это уже проблема». Вслух, разумеется, ничего подобного он не объявил. Тем более что Колян, близнец с фингалом на скуле, слегка разрядил обстановку.

– За бабой гнать надо было! – гоготнул он. – Не упустили бы, зуб даю!

– Глохни, мудило! – Брат двинул ему по рёбрам.

И тут же получил сдачи:

– Сам глохни, задрот! Развонялся!

Пока близнецы пихались сзади, Славик более-менее привёл мысли в порядок. Как ни крути, настал момент позвонить, покаяться и получить указания. Клизмы, ясен пень, не избежать, но за это, бля, ему платят. Славик достал из бардачка телефон.

– Тише там! – буркнул он через плечо. – Чтоб ни звука!

Близнецы матюгнулись вразнобой, но примолкли.

Когда Славик набирал номер, пальцы его подрагивали.

12

По дороге в редакцию мотор «ауди» вырубался дважды. Пересчитав деньги в кошельке, Рита Володина скрепя сердце позвонила двум своим автослесарям, пускающим при встрече с ней столь обильную слюну, что можно было утонуть. Ну и ладушки, дрочи?те себе на здоровье. Играючи Рита поддерживала в Гураме и Вадике сексуальное напряжение, и те брали за работу, можно сказать, чисто символически.

На сей раз трубку снял Вадик. Неуклюже посюсюкал, выяснил что к чему и обнадёжил: «Приезжай, без проблем». За эту отзывчивость Рита полминуты с ним пококетничала. Притом настроение её не поднялось ни на градус.

До редакции она добралась, что называется, на честном слове и припарковалась на диковато-безлюдной служебной стоянке. Здесь запросто зарежут средь бела дня, фантазировала Рита, и труп склюют вороны. В таком бодром состоянии духа она ворвалась в небольшой отреставрированный особнячок, на двух этажах которого (в тесноте, да не в обиде) разместился коллектив «Наблюдателя».

Охраны здесь не было – только стальные двери с цифровым кодом, с видеокамерой и звонком для посторонних. Рита, разумеется, знала код.

В бесчисленных комнатушках, большей частью открытых, словно пчёлы в улье, копошились сотрудники, готовящие ближайший номер газеты, которая выходила трижды в неделю: понедельник, среда, пятница. С некоторыми сотрудниками Рита успела коротко познакомиться, некоторых просто знала в лицо, а кое-кого не смогла бы отличить от посторонних. За считанные дни своей работы стажёрка Володина, однако, обзавелась двумя поклонниками – не последними людьми в газетной иерархии. С одним из них в данный момент она едва не столкнулась, взбегая по лестнице на верхний этаж.

Лев Боков, тридцатидвухлетний экономический аналитик, театрально раскрыл объятья. Он был в мятых брюках, допотопных сандалетах, и рубаха навыпуск облегала его животик. И, как обычно, от Бокова несло по?том.

– Душа моя! – попытался он облапить девушку. – Не одолжишь ли мне тысчонки две-три? На пару дней буквально.

Рита поднырнула под его руку.

– Не могу, Лёва. Тачку чинить надо.

Оказавшись ниже на ступеньку, экономический аналитик вновь потянулся с объятиями.

– Наплюй на тачку. Ты ведь меня любишь.

– До обморока. – Рита поднялась ещё на ступеньку. – Фролов на месте?

– Уклоняешься от темы. – Вразвалку Лёва потопал вниз.

– На месте или нет? – повторила вопрос Рита.

– Не скажу. Я вредный.

Пришлось разведывать самой. Благо, редактор «Наблюдателя» не держал секретаря и доступ в его кабинет обычно был открыт. На сей раз, однако, дверь затворена была плотно. Пока Рита колебалась «входить, не входить», из кабинета выпорхнула Лида Богарт – художник-график, Ритина соседка по рабочей комнате. Миниатюрная блондинка, в светлом брючном костюме она выглядела, как фарфоровая статуэтка.

– Сильно занят? – осведомилась Рита.

– С рекламщиками бодается. – Лида зацокала каблучками по коридору.

– Сколько ждать? – уточнила Рита. – Может, я родить успею?

Вопрос её прозвучал в пустоте. Косясь на свои часики, она прошлась перед кабинетом. Затем приоткрыла дверь и заглянула. Над раскиданными по столу бумагами склонились хипповатые парень с девахой. Всклокоченные их волосы, будто облако, прикрывали лысину редактора. С интеллигентной сдержанностью парень урезонивал: «Анатолий Викторович, мы всего лишь пытаемся обрисовать новейшие…» – «Ребята! – перебил редактор. – Либо вы не в профессии, либо разводите меня как лоха!» – «Так мы ни к чему не придём», – печально упрекнула деваха. И Рита в досаде прикрыла дверь.

Решительно, ей перестало нынче везти. Чёрная полоса началась с появления Могилевича. Даже мотор «ауди» забарахлил как бы в предчувствии. Тряхнув золотистым «конским хвостом», Рита направилась в свою комнату. Ей встретился Виктор Даль – спортивный обозреватель, второй поклонник стажёрки Володиной. Выглядел он в соответствии со спецификой жанра: дизайнерские джинсы, кроссовки, тенниска и, само собой, модная небритость щёк. И глаза – ясные до опупения. Из-за этих самых глаз Рита соблаговолила уделить ему пару минут.

– Не спрашивай, где я была, – проворковала она, беря Виктора под руку. – Поговорим о погоде. На небе ни облачка, веришь ли.

– Я думал, ты уволилась, – заулыбался спортмастер.

– И солнце шпарит на саксофоне, – продолжала Рита. – Вот-вот сирень хлынет в душу, мерзавка такая.

Виктор прыснул:

– Неплохой текст.

Они шли по коридору, когда мимо них прошагали (отнюдь не под руку) Алла Симонян (миссис-новости) и тот же Лёва Боков. Чеканя гренадёрский шаг, Алла, пятидесятилетняя седеющая брюнетка, резко обронила:

– По-русски понимаешь?

Боков, будучи ниже на полголовы, заглядывал ей в глаза.

– Всего две-три тысчонки, душа моя…