Никаких вам золушек

Присев на землю, волчица обхватила лапами голову.

– Всего двенадцать! Да это ж не люди – это бешеные носороги!

Царевич потрепал ее по загривку.

– Я тоже, знаешь ли, не пальцем деланный. Пойдем, подождёшь меня в тихом местечке. – И взяв коня под уздцы, он повел его вдоль улочки.

Понимая, что спорить бесполезно, волчица затрусила следом. Вскоре они нашли небольшой пустырь, где царевич пустил коня щипать чахлую травку и наказал волчице его стеречь.

– Если не вернёшься до полуночи, – прорычала волчица, – приду за тобой сама. Если, конечно, не поздно будет.

– Вернусь до темноты, – твердо пообещал Василий, уходя.

Облака на небе сгустились. Накрапывал мелкий дождь, и народ на улицах рассеялся. Однако стоило царевичу приблизиться к жилищу Митагавы, как на крыльцо, словно только его и ждали, выскочили воины в черных одеждах и с мечами в руках. Воинов было двенадцать. Сбежав с крыльца, они окружили Василия.

– Защищайся! – крикнул один из них.

В этот момент на крыльцо вышел старик, худой и жилистый, с властным выражением лица. Очевидно, это и был сёгун Митагава.

– Я не хочу с вами воевать, – обратился к старику царевич. – Я пришел сватать вашу дочь за…

– К чему слова? – перебил сёгун. – Доставай меч – пусть он скажет.

– Но я всего лишь хотел…

– Банзай! – вскричал один из самураев, кидаясь в атаку.

– Сами напросились! – разозлился Василий и выхватил меч.

И тут же все самураи с дикими воплями обрушили на него шквал рубящих и колющих ударов. Однако Василий искусно их парировал. На непроницаемых лицах японских воинов отразилось удивление. Они усилили натиск, но успеха опять не добились. Фехтующий царевич оказался недосягаем для их оружия.

– Вот блоха прыгучая! – пробормотал изумленный сёгун. – Откуда ты взялся?

– Я не хочу их убивать! – крикнул ему Василий. – Прикажи им остановиться!

Сёгун невозмутимо возразил:

– Они готовы к смерти. Готов ли к ней ты?

– Не готов! Я пришёл сватать твою дочь за…

– Убей их, – вновь перебил Митагава, – и моя дочь – твоя. А если сам погибнешь, я похороню тебя с почестями.

Тут самураи словно обезумели. Пытаясь прикончить Василия-царевича, они нападали, как разъяренные барсы. Однако Василий, отбивая атаки, орудовал мечом с быстротой молнии и не получил ни единой царапины.

– Чёрт побери! – восхитился Митагава.

И Василий ему крикнул:

– Если я их всех разоружу, ты отдашь свою дочь за…

– Да, – отрубил сёгун. – Сделаешь это, она твоя.

В тот же миг меч одного из воинов взлетел вверх, перевернулся и вошёл острием в землю. Через короткое время еще два меча повторили подобный полет. А вскоре все мечи самураев торчали из земли вверх рукоятками.

Переведя дух, Василий сунул меч в ножны.

Тут двенадцать самураев в ярости выхватили свое оружие из земли. Нахмурившись, Василий-царевич вновь взялся за рукоять меча. Но самураи на него даже не взглянули. Рухнув на колени перед сёгуном, они нацелили острия своих мечей в собственные животы.

– Э-э! – забеспокоился Василий. – Что за дела?!

Сёгун сурово на него посмотрел.

– Ты, чужестранец, не знаешь наших обычаев. Если самурай покрыл себя позором, он совершает обряд сеппуку. И добровольный уход из жизни восстанавливает его честь.

– Прекратите сейчас же! – заорал царевич. – Какое к чертям сеппуку?! Они дрались, как львы! А я… мне просто повезло, понятно?!

В глазах сёгуна Митагавы что-то блеснуло.

– Назови своё имя, – произнес он хрипло.

– Василий! Какая на фиг разница?! Главное, чтоб никакого сеппуку! А то гордые тут все – спасу нет!

Сёгун уважительно ему поклонился.

– Ладно, Василий-сан. – Он махнул стоящим на коленях самураям. – Поднимитесь. Вы бились достойно. Проиграть такому воину – великая честь.

Из двенадцати глоток вырвался единый вздох.

Отстранив мечи от своих животов самураи поднялись и отряхнули колени.

Царевич во второй раз перевел дух.

В этот момент дождик прекратился и выглянуло солнце.

Сёгун Митагава приказал:

– Приведите Кусику.

Один из самураев бросился в дом и вскоре вышел на крыльцо с юной девушкой в зеленом кимоно. Затейливая прическа девушки держалась на длинных прямых шпильках. Дочь сёгуна робела и была просто прелестна. Она поклонилась отцу, затем – присутствующим мужчинам.

– Кусика, – обратился к ней сёгун, – я отдаю тебя замуж. – Он указал на Василия-царевича. – Вот за него.

Девушка так побледнела, что казалось, вот-вот упадет в обморок.

Обалдел и Василий.

– Как это?.. В смысле?..