Настенька

– Я всегда готов! Если хочешь, могу и тебя понести.

– Со мной ты и десяти метров не пройдёшь.

– Я обещал, когда женился, носить тебя на руках всю жизнь.

– Так я тебе и поверила! Все обещают носить, а потом носят чужих жён.

– Ты это про меня что ли? – спросил Иван.

– Это я так, к слову.

– Я вот всё думаю: отпустишь ты меня ехать в экспедицию или нет? Жён я там чужих носить на руках не буду и приехать постараюсь, как можно скорее.

– Мы с дочкой тебя давно отпустили. Только без тебя я рожу не Настеньку, а Ивана или Фёдора Ивановича. Тебя не будет, а я могу забыть про твои мечты. Одно смущает: как-то не по себе будет жить одной в пустой квартире. Здесь у меня лес, озеро, лесные друзья Косуха и Берегут. Даже ворона у калитки мне стала какой-то родной. Правда, соседки у тебя добрые. В случае чего, буду приглашать их в гости, будем пить чай и вспоминать молодость.

– Это ты-то будешь вспоминать молодость?

– И я буду. Без тебя я была молодая, а теперь не знаю, наверно уже не молодая.

– Ты у меня самая молодая и красивая! – воскликнул Иван.

За разговорами они не заметили, как подошли к дому. Дорога показалась слишком короткой. Устала наверно только одна Тучка, но она то ли от радости, что кончилось утомительное путешествие по лыжне, то ли от предвкушения близкого обеда виляла молча изо всех сил хвостом, вертясь около ног и немного мешая лыжникам снимать с себя лишние «доспехи».

– Поедем завтра с утра, – сказала Северина, – Заберём продукты, надо отвести девятый день, как положено. Вдруг опять навестят нас все друзья? Наварим из дичи суп, из рыбы уху. Будет зайчатина, рыба, из ягод напитки. В общем, найдём, что поставить на стол. А потом будем привыкать к жизни без деда, хотя, мне кажется, к этому привыкнуть нельзя.

– Потеря близкого человека всегда трагедия. Будем подстраиваться к новой жизни. Ты отдыхай, а я приготовлю ужин и тебя позову. Печь сегодня топить не будем, но там пока тепло. Залезай и отдыхай в тепле. А завтра придётся брать с собой и Тучку. Одной ей тяжело будет жить неделю без готовых обедов.

– Возьмём, поедем всей семьёй. Я и в самом деле после прогулки немного полежу.

После возвращения в город Жуковы решили часть рыбы продать, чтобы немного пополнить свой скудный семейный бюджет. Расходы предстояли большие, а доходов пока не предвиделось. Северина сама вызвалась стоять на рынке у прилавка. Иван её отговаривал, но не переубедил.

– Меня там знают, покупатели привыкли, – сказала она, – А вот носить тяжести я найму грузчика по фамилии Жуков. Ты меня здесь оставь, а сам перемещайся с животными в квартиру, а потом придёшь за мной и за остальными вещами. Тучку можешь оставить с бабушками у подъезда, когда пойдёшь ко мне.

Ивану ничего больше не оставалось, как подчиниться и выполнять все распоряжения. Он удалился, оставив Северину, у которой сразу образовалась очередь за рыбой.

Торговля складывалась удачно, пока Северина внезапно не услышала сбоку голос:

– А знаете, гражданка, что торговля незаконно выловленной рыбой на рынке запрещена?

Дерикуйко возник из ниоткуда. Северина даже вздрогнула, когда послышался его скрипучий голос. Она разговаривала с покупателем, а в это время послышался этот ненавистный голос. Покупатели, завидев блюстителя порядка, предпочли временно исчезнуть, чтобы не оказаться случайными свидетелями.

– Где Вы видите, что кто-то торгует рыбой? Эту рыбу я только что купила на поминки, складываю её в сумку. Покупать рыбу в нашей стране не запрещено, – спокойно ответила Северина.

– Значит, покажите мне продавца, у которого Вы это купили.

– Сейчас брошу все свои дела и буду разыскивать Вам продавцов, которые наверняка сидят уже дома и пьют чай.

– Вы нетактично разговариваете с блюстителем порядка.

– Я блюстителя без документов не вижу. А перед каждым проходимцем я отчитываться не обязана.

– Э, слышь, дарагой, что пристал к дэвушке? – сосед-торговец грузин решил вмешаться в диалог

– А Вас пока не спрашивают, а то и на Вас найду управу и привлеку.

– У мэня документ в порядкэ, а дэвушка только прийшла покупать рыбу, я выдел.

Сейчас этот грузин явно Дерикуйке мешал, но что делать дальше он не знал, поэтому сказал: – Я обязан следить за порядком и торговлей.

– Выдышь, она с тобой не желает разговаривать, да? Зачэм мешашь? Ыди, дарагой, куда шёл, да! Или бэри, покупай, да! Я с дэвушкой сам поговорю, да!

– Этот человек нас обокрал, – сказала Северина грузину, – Вынес из дома все вещи. Он вор и проходимец, а формой он прикрывает свою сволочную шкуру!

– Но, но, полегче! Вы меня оскорбили при свидетеле и при исполнении.

– Я не оскорбила, а назвала вора вором, пусть все свидетели это знают.

– Я ныкакой нэ свыдетель, – сказал грузин, – Я только продаю, но нычаго нэ слышу. Дэвушка, мэня Гиви завут, Залдастанишвили. Прыхади, покупай, мы всэгда рад.

Дерикуйко, видя, что с ним больше не разговаривают, решил удалиться. Он сказал:

– Я буду регулярно следить за порядком и торговлей на рынке. Вам, Северина, следует подумать, с кем лучше водить дружбу, – сказав это, Дерикуйко ушёл, делая вид, что следит за порядком.

На самом деле блюстителю порядка было не по себе. Он чувствовал, что его окружала вокруг какая-то пустота, вакуум. Многие люди готовы ему услужить, заискивали, угощали, но никто по доброй воле с ним не общался. У него не имелось друзей. Коллеги по работе общались только на служебном языке и не более того. Годы шли, но кроме временной личной наживы, он не имел ничего. Жена с ним почти не общалась. Она его дома терпела, но дома она и была блюстителем порядка, главнокомандующим и Богом. Дерикуйко не смел ей перечить. Кто, как не она, знала все его ходы и выходы, ухищрения и приобретения! Нет, против жены он идти не смел! Другое дело, когда он проверял какие-либо конторы или отдельных граждан. Тут он чувствовал себя королём, которому никто не смел возражать. «Чёрт дёрнул меня связаться с Завьяловыми!», – снова подумал он, – «Единственная семейка, которая меня никогда не боялась и не заискивала, как другие». От этой мысли ему сделалось нехорошо. «Что-то я себя неважно чувствую», – сделал он очередной вывод, – «Надо идти домой и, как следует, отдохнуть. Последнее здоровье утерял с этими Завьяловыми!»

Нельзя сказать, чтобы Дерикуйко в обществе не замечали. Его, как представителя власти, избирали в различные комиссии, в представительные органы. Он научился красиво говорить и этим пользовался всегда, когда предоставлялась такая возможность. Неважно, что он был некомпетентен во многих вопросах жизни, а важно то, что он, благодаря красноречию, умел создать видимость своей компетентности. Его красноречие люди воспринимали, как жизненный опыт и компетентность.

– Гиви, Вы у меня не возьмёте остатки рыбы? – обратилась Северина к грузину, видя, что Дерикуйко исчез из поля зрения, – Отдам за полцены.

– Мнэ рыба нэ нужна, но у Вас вазьму. Давай мнэ Вашу рыбу. Какой красивый дэвушка! Прыхади, будем торговать вмэсте. Вы нэ сказали, как завут такой красывый дэвушка?