Мыс Конушинская Корга

Суда один за другим причаливали к берегу. В каждом находилась в лотках селёдка, немного, но, судя по меркам обывателя, на уху явно хватало, а для выполнения плана и для заработка её явно недоставало.

Одна ставная сетка оказалась разодрана почти надвое. Вероятно, в этом месте прошла белуха или побывал морской заяц. Разодранную сеть рыбаки сняли и привезли с собой для ремонта.

– Ничего, – сказал, глядя на разодранную сеть, Сима Макурин, – Мы своё наверстаем. Они нам вредят, а мы снова запустим на них невод. Кому будет хуже: нам или им?

– Что-то задул ветерок, – ответил ему напарник, – Как бы хуже не стало всем.

– Разве это ветер? Ветер, когда рвётся парус и опрокидывается карбас, а это так – ветерок, чтобы унять дневной зной.

– Тебе всё нипочём, готов в море хоть сейчас.

– А я и готов, для того и приехал. Чего унывать? Утром проснёмся и увидим, есть ветер или нет. У нас есть бригадир, который погоду без всяких приборов чует, ходил он на Грумант и где он только ни был, а там не такие шторма, как здесь. Ты готовься солить селёдку, её надо быстренько определить в рассол, иначе весь улов протухнет, пока мы с тобой тут рассуждаем.

– Я готов, но не все ещё пристали. Сейчас выгрузятся и будем заниматься засолкой, а на ужин сегодня будут свежая селёдка и камбала. Камбалы, правда, попало мало, но на еду хватит.

Рыбаки, разговаривая, прибрали всё в карбасе и отнесли улов к месту засолки, разрешив поварихе выбрать на ужин рыбу по своему усмотрению.

Когда Венера и Иван поравнялись с избой Макурина, он их окликнул, крикнув издалека:

– А здороваться у вас не принято?

– Здравствуйте! – ответила Венера.

– Приворачивайте, я обещал сыграть на балалайке.

– Возьму и приверну, что будешь делать?

– Буду играть.

Венера отправила Ивана снять показания с рейки, а сама подошла к избе. Макурин быстро вынес балалайку и не только заиграл, но и запел частушки, да так мастерски, что удивил не только Венеру, но наверно и самого себя. Его хорошо слышали и причаливавшие к берегу уставшие рыбаки, до которых расстояние не менее двухсот метров. Спев две частушки, Сима продолжил, начав пританцовывать и подпрыгивать, чем окончательно рассмешил Венеру.

– Жених ты, видать, хороший, – сказала развеселившаяся Венера, завидев идущего обратно Ивана, – Но мне надо работать, споёшь как-нибудь в другой раз.

– Жаль, я такую красивую и отпускать не хочу. Пойдём я тебя угощу селёдкой, сваришь на обед.

– От рыбы не откажусь, живём у моря, а рыбаков у нас нет.

– А для чего ты своего напарника держишь? – спросил Сима, указывая пальцем на Ивана.

– Он не рыбак, он мой охранник, следит, чтобы меня не украли.

– Ну, дела-а, зачем такой охранник, если не может накормить и приласкать? Пойдём, возьмёшь рыбы, отнесёшь и приходи к нам снова, а бояться здесь нечего, никто тебя не тронет. Теперь все знают, что ты приходила ко мне, а против меня никто не осмелится выступать

Сима щедро угостил рыбой метеонаблюдателей и отпустил их в обратную дорогу.

– Без меня она ничего бы не сделала, – заявил Иван Чайкину, когда они вернулись обратно, – Её сразу арестовали рыбаки.

– Как это арестовали? – удивился Чайкин.

– Все показания снимал я, хотя сейчас совсем не моя вахта, а Венера плясала с рыбаками под балалайку.

– Ты, как всегда, что-нибудь напутал.

– Он не напутал, а всё наврал, – вмешалась Венера, – На балалайке играл Сима и даже приплясывал – это было, а потом он же дал рыбы. Тут всем хватит на ужин, только я варить не буду, пусть занимается этим Вера.

– Тебя варить никто не заставляет, а без Ивана наверняка бы и рыбой никто не угостил. Твоя очередь придёт ему помогать, когда он заступит на вахту. Договаривайтесь как-нибудь сами, а контакты с рыбаками не теряйте. А ты ещё на Ивана жаловалась!

Подошла Елизавета Дмитриевна и, бесцеремонно забрав у Ивана мешок с рыбой, сказала:

– Венера, когда закончишь вахту, приходи помогать. Пожарим мы с Верой сами, а ты будешь помогать её есть.

– Корми детей!

– Дети наедятся, тут хватит всем. Валерка запах учует, наестся у Веры раньше всех. Витя, нужна вода мыть рыбу, – сказала она мужу.

– Я схожу, сейчас не занят.

Жизнь на метеостанции продолжалась в своём спокойном русле, только этого никто не замечал. Так было всегда: и сегодня, и вчера, и год назад. Со стороны могло показаться, что на станции вообще ничего не происходит. Живут люди сами по себе, почти без связи с внешним миром, работают, друг другу помогают. Если появляется в поле зрения какой-нибудь зашедший или заезжий гость – это становится праздником для всех. Гость вносит разнообразие в скучную однообразную жизнь, приносит новости, рассказывает, что знает сам, что слышал от людей. Виктор Алексеевич имел приёмник, который рассказывал о новостях в мире, но приёмник работал не всегда. Огромные и громоздкие батареи, отслужившие свой век, выходили из строя, а заменить их нечем. Приходилось ждать, когда очередная оказия привезёт по заказу самое необходимое.

Чередующиеся вахты сменяли постоянно одна другую и менялись монотонно, как чередуются времена года.

Рыбаки опять привезли белух. Казалось, что ими застлан весь берег, но на самом деле в этот раз их оказалось меньше, что-то около пяти десятков. На Корге шла обычная суета, люди сновали, как муравьи, выполняя свою обычную работу. Вся трудность заключалась в том, чтобы сделать всё быстро. Летняя жара не способствовала хранению добычи.

Хорошо, если опять придёт судно и увезёт всё в своём трюме на базу. Там есть кому присмотреть за уловом и сдать его государству.

Илья появился в этот же день, как будто ему кто-то сообщил о богатом улове. Он не стал задерживаться на метеостанции, а отправился сразу к Николаю заниматься торговлей. Вскоре три человека, кроме Ильи и Николая, тащили в мешках груз к нартам. Оленья упряжка ждала их недалеко от края торфяного обрыва. У нарт пришедшие люди рассматривали изделия, которые привёз по их заказу Илья. Они вертели, рассматривая в руках, красивейшие, добротно пошитые пимы, женские и детские, радуясь тому, что привезут домой хорошие подарки. Николай забрал у Ильи привезённое мясо, и они опять о чём-то договаривались вдвоём, отойдя в сторонку.

Илья домой в чум не поехал, а подъехал на своём транспорте к дому наблюдателей и бесцеремонно ввалился к Чайкиным, расположившись на полу у порога.

– Теперь, Виктор, можешь угостить меня чаем. Я рад, что всё удачно сделал и все довольны, а ты мне в этом помог.

– Чаю много не выпьешь, у нас есть брага, угощу друга по такому случаю. Только расположился ты не там, где надо, снимай малицу и садись за стол.

– Я расположился, как в чуме, за стол сяду, ждал приглашение.

Илья снял верхнюю одежду, помыл у рукомойника руки и присел с краю к столу. Чайкин налил по стакану браги и произнёс: