Александр II и корова Ксюша

Колдунья вспотела. Бормотала что-то типа: жирненькая-то какая, а в меру, в меру, без лишнего жирка.

Жарить будет! – Обмирала Лиза.

– А сколько, к примеру, молока? А кормов-то не напасёшься! – Совсем уж невнятное. Не мычала бы хоть корова, душу бы не надрывала.

А вот и избушка. Ну совсем не на курьих ножках, такая мерзостная халупа, рядом сараюшки пристроены, в одном из них и мычит корова. А бабка поволокла Лизу в избу. Первое, что увидела Лиза в избе, большая русская печь. Посреди избы, рядом ухват. «Будет толкать в печь, упрусь ногами и не полезу». А на стене избы портрет царя освободителя в раме из пучков душистых трав. Вся изба заставлена горшками и горшочками с каким-то варевом; висят на стенах, рядом с пучками трав, лягушачьи лапки да сушеные летучие мыши. Череп скалит на Лизу свои зубы из угла избы, там, где положено бы висеть иконе. А в окно-то, в окно заглядывал какой-то тёмноликий, скалился совсем не по человечьи. Ухал, зубы скалил. Леший, догадалась Лиза.

– Девонька! Выдь во двор. Погуляем девонька. Я ласковый!!! И опять, как засвистит, стекла в окне задрожат.

– Сгинь, проклятый! Кто в лесу хозяин?! – Рявкнула хозяйка так авторитетно, что леший слинял. Насвистывал только из чащи леса, выманивая Лизу на игрища. Благодарим покорно. Лиза от няни знала, чем гулянки с лешим кончаются. Царь освободитель, Александр ты наш Николаевич, на тебя моя единственная надежда. Ты вывел народ из тьмы рабства. Выведи и меня из плена моего. Спаси!

Александр свет Николаевич смотрел на Лизу со стенки в целом доброжелательно, но на помощь приходить не спешил. А пора бы уже. Колдунья взялась за какие-то приготовления и всё поглядывала на Лизу, всё ухмылялась. Бормотала страшные заклинания; тьма сгущалась в ведьмином логове. Наступали решительные минуты, а помощи ждать не откуда. Мычанье коровы прекратилось, видимо и она тоже ничего хорошего уже не ждала.

Колдунья поискала на полу, нашла глиняный горшок с каким-то снадобьем.

– Это, пожалуй, подойдёт. Пей, девка. Пей!

– Не буду!!! – Лиза отчаянно замотала головой; но баба-яга ухватила её за нос, разжимая зубы, и влила в рот настой. О, какая мерзость! Лизу развернуло на полу. Разевая рот, выпуча глаза, она боролась с удушьем. В окно опять скалилась чёрная рожа.

– За что?!!

– Вот. Потерпи ещё минутку. А потом вот этим вот закусишь. – Старуха вертела в руках пучок травы.

Но Лиза вырвалась из рук мучительницы и бросилась к портрету царя.

– Освободитель народа! Защити!!! И почему-то ткнулась носом в гирлянду из сухих трав. Безумно захотелось есть.

– Это нельзя! Это не для тебя! – Испугалась колдунья, оттаскивая девушку. Но было уже поздно. Лиза сжевала какую-то веточку. Мученья её кончились. Ничего больше не болит. И вообще, как всё хорошо. Даже ещё лучше. Но как-то по другому. Я стала меньше ростом. Мне легче. Мне значительно легче. Мнэээ. – Бээ. Бээ. Бээ СА мээ мучо.

Странно. Такой противный голос. Это с Лизиным то вокалом.

– В зеркало на себя посмотри, образина! Для чего ж я тебя семь вёрст по болоту тащила! Удружил!!!