Забытое сражение Огненной дуги

Противоосколочные укрытия – это четырёхстенные (реже трёхстенные) срубы, изготовленные из брёвен толщиной 18–20 см и возвышавшиеся над грунтом. Их стены обычно маскировались дёрном, обсыпались землёй, а для её укрепления на крутых склонах ставили плетень из лозы и веток. Перекрытия делали в два наката, но брёвна клали менее толстые, чем, например, на ДЗОТы или блиндажи. В укрытиях делали 1–2 амбразуры.

Для управления подразделениями и огнём каждому командиру стрелковой роты (и выше) оборудовались по два НП или КНП. Готовились они как обычные блиндажи, с несколькими амбразурами для наблюдения (установки приборов наблюдения), не менее двух входов (основной и запасной) и тремя линиями связи (основная, запасная и резервная). Отличались НП и КНП командиров разных уровней лишь количеством накатов – у командира роты обычно два, у комполка не менее трёх и выше.

Уже в конце марта все сёла в тактической полосе 7 гв. А начали приспосабливаться к обороне, а 30 апреля было подписано специальное директивное письмо Военного совета фронта № 00914, которое требовало: «Все населённые пункты на войсковых, тыловых, армейских оборонительных полосах использовать в качестве опорных пунктов и противотанковых районов, отнеся их к оборонительному строительству к группе «Б». Кроме того, следующие населённые пункты подготовить, отнеся к группе «А»:

…6 гв. А – Ольховка, Гостищево, Дальняя Игуменка, Шахово, Шляховое, Шеино, Ломово, Обоянь,

7 гв. А – Мясоедово, Шебекино, Волчанск, Заводы 1 и 2-е, Нежиголь, Вознесеновка,

69 А – Александровский (ст. Прохоровка. – В.З.), Алексеевка, г. Короча, Больше-Троицкое.

Вокруг пунктов группы «А» построить полевые обводы по схеме Укрепрайонов, а в самих населённых пунктов создать систему оборонительных сооружений и заграждений.

…К работам по инженерному оборудованию перечисленных в данной директиве населённых пунктов приступить немедленно.

…Сроки предварительной готовности населённых пунктов к обороне 25 мая 1943 г. Срок полной готовности инженерного оборудования… – 10 июня 1943 г.

О ходе работ по данной директиве с указанием какое количество зданий и амбразур по роду оружия подготовлено по каждому населённому пункту доносить через начальника Укрепленных районов каждые 5 дней»[31 - ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2843. Д. 301. Л. 200, 201.].

Чтобы читатель мог чётче представить разницу между группами «А» и «Б», остановлюсь на этом вопросе подробнее. В систему полевых обводов включались: сплошная разветвлённая линия траншей полного профиля с укреплёнными огневыми точками (ДЗОТы) и подготовленными артиллерийскими и миномётными позициями, минированием переднего края, колючей проволокой в три кола и созданием на танкоопасных участках таких крупных инженерных заграждений, как противотанковые рвы, эскарпы, контрэскарпы. Параллельно в самом населённом пункте готовилась траншейная сеть, все строения (полуподвалы) приспосабливались для долговременных огневых точек с круговым обстрелом, рылись ходы сообщения и аппарели для танков, которые предполагалось использовать при обороне сёл (например, в Мясоедове ОП для своих боевых машин готовили экипажи 167 опт).

Решение об укреплении населённых пунктов существенно увеличило нагрузку и на войска, и на гражданское население, но оказалось дальновидным. К началу июля 1943 г. требования директивы в основном были выполнены. И, как показали дальнейшие события, все ПТОПы и ПТОРы, находившиеся в сёлах тактической зоны, сыграли важную роль в сдерживании бронегрупп немцев в ходе операции «Цитадель». Особенно удачно была организована оборона опорных пунктов в Крутом Логе, Разумном и Масловой Пристани. Из 15 сёл в полосе 6 гв. и 7 гв. А, подготовленных по схеме укрепрайонов, 7 были взяты противником, но их штурм длился от суток до трёх, с привлечением значительных сил не только мотопехоты, но и бронетехники. Причём в этих боях противник понёс существенные потери.

Справедливо предполагая, что в случае удара противника главной проблемой для оборонявшихся будут его бронегруппы, командование 7 гв. А с первых дней организации обороны придавало первостепенное значение укреплению её в противотанковом отношении. Но выполнение этой задачи осложнялось условиями местности. Территория, где закрепились её войска, для использования артиллерии ПТО в качестве основного элемента обороны оказалась сложной. Восточный (наш) берег был ниже, чем западный, возвышался над водой на 1–1,5 м. Все командные высоты в округе находились в руках войск Кемпфа, поэтому, как отмечалось в документах её штаба артиллерии, с наземных наблюдательных пунктов (НП) немцы могли просматривать полосу армии в глубину на 5–8 км. Хотя командир 7 тд генерал-майор Х. фон Функ сетовал, что не все высоты могли быть использованы для оборудования НП, так как эти холмы оказались невысокими и находились в лесистой местности.

С НП на восточном берегу вражеские позиции можно было наблюдать только на 1–3 км, и лишь на отдельных участках – до 5–6 км. В то же время большинство балок на восточном берегу проходили перпендикулярно руслу реки, из-за чего оборудовать в них закрытые ОП для артиллерии оказалось невозможно. Лишь в одном районе Ржавец – Титовка густой лес подходил почти вплотную к восточному берегу Северского Донца, что позволяло скрытно проводить перегруппировку частей. Кроме того, возникла серьёзная проблема с песчаным грунтом, который преобладал в полосе 7 гв. А, т. к. он не обеспечивал необходимую прочность инженерных сооружений и требовалось их постоянно усовершенствовать. Участки между реками Северский Донец и Разумная, а также вдоль восточного берега последней (шириною 5–8 км) были открытыми, что при прорыве противника позволяло нанести удар танковыми группами на северо-восток. Этим в ходе «Цитадели» успешно воспользовался 3 тк.

В то же время ряд естественных препятствий давали советской стороне и существенные преимущества при организации ПТО. Главным (препятствием) из них – являлась река Северский Донец. Она хотя и относилась к разряду мелководных, но с довольно широкой заболоченной поймой (по 200 м от русла к западному и восточному берегам). Кроме того, текущие с севера на юг реки Корень и Короча, а также наличие около них густых лесных массивов снижали возможность манёвра вражеской бронетехники через правое крыло и в центре 7 гв. А в восточном направлении. Опираясь на детальный анализ района обороны, штарм определил шесть танкоопасных направлений в своей полосе, причём три наиболее опасных, в том числе два – в полосе 25 гв. ск и одно – 24 гв. ск:

первое (главное) направление: из Михайловского плацдарма (полоса 81 гв. сд),

второе – на Корочу (81 гв. и 78 гв. сд),

третье – Волчанск – Волоконовка (36 гв. сд).

С учётом этого, по переднему краю главной полосы были оборудованы 12 дивизионных противотанковых опорных пунктов, а на второй полосе 15 армейских противотанковых районов. Для сравнения, в 6 гв. А было создано всего 28 ПТОПов, в том числе 18 – на главной и 10 – на второй. По замыслу командования артиллерии фронта, с целью достижения наибольшей эффективности ПТОПов они должны были быть максимально «самодостаточны». Хотя основу его мощи составлял огонь орудий и ПТР, узел сопротивления планировалось обязательно прикрывать стрелковыми подразделениями, усилить миномётами и группой подвижного минирования. Это было необходимо, чтобы:

а. его гарнизон самостоятельно мог сорвать попытки вражеских сапёров проделать проходы в минных полях;

б. отсекать пехоту от танков, уничтожать автоматчиков при их просачивании непосредственно к огневым позициям;

в. блокировать попытки неприятеля танковыми группами обходить опорные пункты с флангов (путём выдвижения групп сапёров на вероятные направления прорыва).

Командование 7 гв. А не только поддерживало это предложение, но и настойчиво внедряло его при подготовке своей обороны. Командующий артиллерией генерал-лейтенант А. Н. Петров каждый день выезжал в войска, разъяснял его положительные стороны, решал на месте возникавшие вопросы взаимодействия с каждым командующим артиллерии дивизии и корпуса. В опорных пунктах были назначены коменданты – офицеры-артиллеристы, каждое орудие имело телефонную связь и посыльного. Устанавливались и отрабатывались сигналы вызова артиллерийского огня стрелковыми подразделениями в случае появления танков. Чтобы преждевременно не раскрывать местонахождение огневых точек, были определены конкретные орудия и расчёты, которые имели приказ открывать огонь по небольшим группам бронетехники и пехоты. На правом фланге армии в ПТОПах в качестве неподвижных огневых точек были закопаны тяжёлые танки КВ из 262 ттп. Вместе с тем, все закрытые позиции гаубичной артиллерии (дивизионной и полков усиления) готовились для стрельбы прямой наводкой по бронетехнике, а в случае, если это было невозможно, вблизи оборудовались запасные площадки.

Несмотря на очевидные плюсы новой схемы усиления ПТОПа, она вызвала много споров, непонимание, даже противодействие со стороны пехотных командиров и не только. «Необходимо, однако, отметить, – писали в отчёте офицеры штаба артиллерии Воронежского фронта, – что при практическом осуществлении этого замысла встретилось немало трудностей. Основная – непонимание необходимости увязки в единое целое всех мероприятий, обеспечивающих надёжную, устойчивую противотанковую оборону, даже среди офицеров-артиллеристов. Непонимание, связанное с тем, что основу противотанковой обороны составляет огонь артиллерии и что в силу этого именно артиллерийский начальник должен решать вопросы о необходимости дополнения артиллерийского огня другими мероприятиями. Само собой разумеется, что при организации ПТО каждый артначальник исходил из общего плана обороны, принятого общевойсковыми начальниками, ответственными за оборону данного участка. Много пришлось поработать… потребовалось разослать несколько директив /шифровок/ Военного совета фронта и штаба артиллерии»[32 - ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2843. Д. 421. Л. 15.].

Если отвлечься от обтекаемых и очень не конкретных определений из отчёта штаба генерала С. С. Варенцова[33 - Командующий артиллерией Воронежского фронта.], и кратко сформулировать суть проблемы, то она звучала так – косность и профессиональная малограмотность значительной части офицерского состава. Большую часть и пехотных, и артиллерийских командиров устраивало воевать «по старинке», и мелкие собственные интересы они ставили выше служебных. Но начну всё по порядку. До этого момента старшим начальником, а значит, и ответственным за удержание участка был командир стрелкового батальона, теперь же ответственность за ПТО и инженерное укрепление позиций, по сути, за прочность обороны возлагалась на артиллеристов. У пехотных командиров появлялась ревность (начинались споры «Кто главнее?»), но аргументы были такие: «пушкари» своё дело знают, но слишком «узкопрофильные», фрицев первыми встречаем мы, а решают основные вопросы обороны (что минировать, где копать рвы и эскарпы и т. д.) они, стоя за нашей спиной. Артиллеристам новинка тоже пришлась не по душе – лишняя ответственность, да и хлопот прибавилось в разы больше. Однако все эти дрязги, без которых не обходится ни одно новое дело, улеглись, как только начались бои и выстроенная, скажу прямо, толковая система ПТОПов показала свою надёжность и эффективность.

Большое значение придавалось укреплению полотна железной дороги Белгород – Титовка[34 - Эта ветка железной дороги соединяла два райцентра Белгород и Волчанск, и логично было бы назвать её «железная дорога Белгород – Волчанск». Однако в боевых документах противоборствующих сторон её часто именовали Белгород – Титовка. Вероятно, потому, что Волчанск находился уже за участком обороны 7 гв. А и вне полосы действия ударной группировки АГ «Кемпф». Этого названия я буду придерживаться и в настоящем исследовании.]. Эта ветка пролегала через весь армейский участок – с левого крыла 36 гв. сд до левого фланга 81 гв. сд (разъезд Крейда), шла почти параллельно переднему краю и заходила в такие сёла, превращённые в ПТОПы, как Гатище № 1, Безлюдовка, Маслова Пристань, Разумное. Местами к насыпи примыкала болотистая местность, что ещё больше позволяло усилить оборону этих участков. По сути, насыпь в значительной степени уже являлась подготовленным инженерным сооружением, которое было необходимо лишь правильно «вмонтировать» в общую систему обороны, чем достаточно успешно и занимались гвардейцы в течение всей весны. В результате первые два дня Курской битвы полотно, плотно заминированное, «нафаршированное» «сюрпризами» и огневыми точками, сыграет важную роль в удержании позиций дивизиями первого эшелона обоих корпусов. Оно станет своеобразным буфером, который с ходу не удастся преодолеть ни пехоте ак «Раус», ни бронегруппам 3 тк.

А теперь более подробно рассмотрим то, как шло строительство обороны непосредственно в стрелковых соединениях первой линии. Учитывая весь сложный комплекс задач, стоявших перед армией, и в первую очередь главную – не допустить объединения вспомогательной группировки противника с его главными силами, руководство 7 гв. А стремилось выстроить сбалансированную оборону наличными силами. По решению Г. К. Жукова, который в марте – апреле 1943 г. часто бывал в войсках фронта и вместе с Н. Ф. Ватутиным проводил рекогносцировку местности в полосе 7 гв. А, наиболее прочно укреплялся передний край главной полосы на правом крыле 25 гв. ск (участок 81 гв. сд) и левом 24 гв. ск (36 гв. сд). По предложению М. С. Шумилова в каждом из корпусов третья дивизия должна была занять рубеж во втором эшелоне за стыком двух дивизий первой линии. Однако маршал потребовал эшелонировать силы на флангах в глубину и расположить третью дивизию каждого из двух корпусов за фланговыми дивизиями первой линии. При этом командиры дивизий второго эшелона получили приказ: подготовить позиции по всей второй армейской полосе и разработать планы контрударов в случае прорыва противника и на стыке дивизий первой линии своих корпусов, и на стыке самих корпусов. К началу Курской битвы за 81 гв. сд находилась 73 гв. сд, а за 36 гв. сд располагалась 15 гв. сд. 213 сд, которая перешла к этому времени в резерв М. С. Шумилова, была нацелена на стык корпусов. Командарм также распорядился подготовить маршруты для манёвра силами второго эшелона корпусов: и в район стыка корпусов, и в полосы их фланговых дивизий. Кроме того, фланговые дивизии армии первой линии (81 гв. и 36 гв. сд) должны были получить основную часть резервов артиллерии и танков, которые выделялись фронтом для усиления 7 гв. А. Требование Г. К. Жукова о существенном усилении армейских и фронтовых флангов было продиктовано печальным опытом летних боёв 1942 г., в том числе и в этом районе, когда немцы раскалывали советскую оборону сильными ударами танков именно на стыках крупных соединений и объединений.

81 гв. сд прибыла на Воронежский фронт ещё в первой половине марта. Выгрузившись на ст. Принцевка и совершив 100-км марш, с 15 марта она заняла оборону под Белгородом во втором эшелоне и приступила к инженерным работам. Но уже через месяц в ночь с 4 на 5 мая на правом крыле армии была проведена плановая ротация, и дивизию Морозова вывели в первый эшелон на позиции 73 гв. сд полковника С. А. Козака. Сделано это было не только с целью дать возможность личному составу 73 гв. сд отдохнуть и провести с ним занятия по боевой подготовке. Дело в том, что эта дивизия прикрывала перспективное для неприятеля северо-восточное направление и при этом единственная имела непосредственное соприкосновение с противником: перед центром её боевого порядка располагалась главная «болевая точка» на восточном берегу, удерживаемое немцами село Михайловка. Плацдарм был относительно небольшим, с учётом поймы – около 10,5 квадратного километра (твёрдого грунта около 9). Тем не менее он был связан мостом (автомобильным) с самым крупным населённым пунктом, в котором закрепился противник, г. Белгородом, поэтому на нём противник мог создать сильный ударный кулак, развернув до 40 танков, чего очень опасалась советская сторона. Дивизия Козака, как и все соединения армии, прибыла из Сталинграда ослабленной, и в течение апреля вела тяжёлые, но безуспешные бои за Михайловку. Поэтому к началу мая она оказалась самой малочисленной в 7 гв. А (на 5 мая 1943 г. в ней было всего 6824 человека[35 - ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2843. Д. 426. Л. б/н, ведомости армий за 05.05.1943.]). Поэтому, получив первое предупреждение разведки о возможном ударе немцев до 10 мая, командование фронта вывело на этот ответственный участок более многочисленное соединение.

При передаче рубежа все средства усиления 73 гв. сд оставила на своих позициях. Кроме того, в июне 81 гв. сд были переданы дополнительные средства, а фортификационные работы на её позициях уже с мая начали готовиться с большей тщательностью. К началу Курской битвы дивизия Морозова полностью подготовила две позиции на главной полосе: первую – в три траншеи и вторую (запасную) – в две, располагавшуюся по западной опушке леса с. Беловское, с. Севрюково, высота 300 м севернее Севрюково. Были оборудованы пять ПТОПов: на правом фланге – Старый Город, на левом – ж. д. разъезд Крейда, на стыке с 78 гв. сд – исправительно-трудовая колония (ИТК), в глубине обороны – с. Ближняя Игуменка и Беловское. Кроме того, на танкоопасное (северо-восточное) направление М. С. Шумилов со второго эшелона нацелил 73 гв. сд и танковую (правую) группу из своего подвижного резерва.

На первой позиции в первом эшелоне 81 гв. сд находились в полном составе со средствами усиления 235 гв. сп майора Г. Т. Скируты и 238 гв. сп майора Т. Ф. Крючихина. Ответственным за стык полков был назначен Г. Т. Скирута. Учитывая, что стык проходил непосредственно перед Михайловкой, командование дивизии передало ему в подчинение 65-ю отдельную армейскую штрафную роту, которую комполка выдвинул на левый фланг своего 1 сб. В глубине главной полосы (за стыком передовых полков) на участке: Ближняя Игуменка – хутор МТС – /иск/ клх. «День Урожая» со средствами усиления располагался 233 гв. сп майора С. И. Титаренко.

Система обороны 81 гв. сд относительно других дивизий первой линии имела ряд особенностей. Во-первых, ее участок был минимальным, всего 8 км (по начертанию переднего края 9 км) и глубиной в 6 км. Таким образом, каждый полк первой линии получил участок (в среднем), как и требовал БУП-42, 4–4,5 км. Однако, учитывая особенность местности и важность отдельных направлений, генерал-майор И. К. Морозов участок 238 гв. сп уменьшил по фронту относительно 235 гв. сп. Кроме того, предполагая, что немцы нанесут главный удар танками из Михайловки по левофланговому 238 гв. сп, он приказал его батальоны эшелонировать в глубину: два – развернуть на первой траншее и один – на второй, а в 235 гв. сп все батальоны выдвинуть в первую траншею, т. е. расположить в линию.

Во-вторых, на второй позиции полков первого эшелона (третья траншея) развернулся третий полк дивизии – 233 гв. сп и на этой же второй позиции были оборудованы противотанковые опорные пункты. Здесь же находился общевойсковой резерв комдива – отдельный учебный стрелковый батальон майора Медведева. Причём каждый батальон полка Титаренко оборудовал свой участок в инженерном отношении по той же схеме, как и в передовых полках. Столь значительная плотность войск 81 гв. сд на первой полосе во многом и предопределила её высокую устойчивость и прочность в ходе «Цитадели», даже при длительных систематических ударах танковых соединений.

В-третьих, И. К. Морозову были оперативно подчинены несколько полков армейской артиллерии, которые имели: 34 152-мм пушки-гаубицы, 36 120-мм миномётов, 20 76-мм пушек ЗИС-3, 48 установок РС (БМ-13) и 71 ПТР. Таким образом, к 5 июля 1943 г. дивизия получила артгруппировку, равной которой по численности и мощи не было ни в одном соединении 7 гв. А. В общей сложности она состояла из (с учётом штатных средств 81 гв. сд): 57 122-мм и 152-мм гаубиц, 65 76-мм орудий ЗИС-3, 12 76-мм полковых орудий, 41 45-мм пушки, 87 82-мм миномётов, 60 120-мм миномётов, 48 БМ-13 и 348 ПТР. Наличие столь значительных огневых средств позволило комдиву существенно усилить не только первый, но и второй эшелон и средствами ПТО (76-мм батареями 114 гв. иптап), и полевыми орудиями среднего и большого калибра. На её участке в том числе был развёрнут и второй дивизионный артполк – 153 гв. ап из 73 гв. сд. Из собственных и приданных частей комдив сформировал несколько групп: артиллерии дальнего действия (161 гв. апап), артгруппа поддержки пехоты (пять дивизионов), противотанковый резерв (оиптад и рота истребителей танков). Кроме того, в полосе дивизии размещалась и подгруппа армейской артгруппы (265 гв. пап, 290 мп).

Интересная деталь: как писал в своей книге командир 81 гв. сд, для ведения огня на ближних дистанциях в его дивизии были приспособлены даже «катюши». Расчёты двух дивизионов 97 гв. мп РС вырыли специальные укрытия в железнодорожной насыпи ветки Белгород – Титовка для того, чтобы в них можно было загонять установки БМ-13 и вести огонь прямой наводкой по наступающему противнику из Михайловского плацдарма.

В-четвёртых, М. С. Шумилов из своего резерва в полосу дивизии выдвинул 262-й тяжёлый танковый полк прорыва, укомплектованный 24 КВ, и подчинил его комдиву в качестве танкового резерва. В целях оперативного реагирования на складывающуюся обстановку для командира дивизии и комполка был подготовлен один КНП. Часть боевых машин встроили в систему обороны 235 гв. и 238 гв. сп и на первом этапе их планировалось использовать как неподвижные бронированные огневые точки. Первая рота (4 КВ) заняла позиции в районе ж. д. разъезда Крейда, вторая (4) – развернулась в лесу южнее Михайловки, четвёртая (2) – окопалась на юго-восточной окраине Старого Города, остальная техника: 5 КВ третьей роты, 1 КВ из 2 тр, 3 КВ из 4 тр, 2 резервные машины и танк командования – находились в резерве командира полка в лесу в 1 км западнее Беловской.

В результате средняя плотность на 1 км фронта дивизии (если считать участок в 8 км) составила: артиллерийских и танковых (закопанных) стволов 23,1, артсредств калибром 45—152-мм (без учёта 14 резервных КВ 262 ттп), установок РС и миномётов калибра 82-мм и 120-мм – 24,3, ПТР – 34,8.

В-пятых, в 81 гв. сд, как и в других соединениях, из сапёрных подразделений был сформирован подвижной отряд заграждения. Но, предполагая, что главные события развернутся именно на правом крыле его корпуса, генерал-майор Г. Б. Сафиулин свой корпусной отряд заграждения тоже сосредоточил на участке соединения Морозова. Это оказалось очень дальновидным решением, и в ходе отражения удара 3 тк этот отряд окажет гвардейцам существенную помощь.

И.К. Морозов первостепенное значение придавал системе огня стрелковых подразделений. Важнейшими требованиями к ней были его плотность, многослойность и надёжное прикрытие ОП. С этой целью батальоны, находившиеся на наиболее опасных направлениях, получали меньшие участки обороны, чем на второстепенных. Для всех ручных и станковых пулемётов полков первой линии были оборудованы огневые позиции на переднем крае. В частности, оборонявшиеся перед восточными и северо-восточными окраинами Михайловки 1 и 3/235 гв. сд имели участки по фронту соответственно 1,1 и 1,5 км, в то время как 2/235 гв. сп – 2,5 км. В результате к началу боёв перед передним краем 81 гв. сд была создана зона сплошного огня глубиной до 400 м. Средняя плотность по дивизии составила 8,8 пули на погонный метр, а на ответственных участках до 11 (1/235 гв. сп), это очень высокий показатель в сравнении не только с другими соединениями армии, но и фронта.

Согласно приказу комдива, в каждом батальоне наряду с запланированными пулемётными «гнёздами» следовало возвести не менее четырёх тяжёлых ДЗОТв в 6–8 накатов и толщиной бревна 20–25 см. Значительная часть пулемётных точек была оборудована в кирпичных домах Старого Города, в постройках железнодорожного хозяйства и в двух полуразрушенных зерновых элеваторах на разъезде Крейда. Они были более укреплёнными, чем ДЗОТы, и относились к категории долговременных огневых точек (ДОТы).

О внушительных масштабах фортификационных работ, проведённых дивизией Морозова, свидетельствуют следующие данные. К 20 июня 1943 г. было отрыто:

– 39 км траншей и ходов сообщения полного профиля, которые связали между собой первые три траншеи, запасную позицию, наблюдательные пункты от командира роты до командира дивизии,

– окопов: 222 – для стрелков, 486 – пулемётных, 148 – миномётных, 136 – для ПТР и 143 – для орудий ПТО,

– вкопано 16 танков,

– приспособлено 56 кирпичных зданий под огневые точки,

– оборудовано 48 ДЗОТов,

– подготовлено 64 НП,

– возведено 228 укрытий для личного состава,

– заминировано 35 км местности, особенно плотно на танкоопасных направлениях, в том числе 13,5 км противотанковыми минами, и выставлено 24 789 противопехотных мин[36 - ЦАМО РФ. Ф. 477. Оп. 188378. Д. 2. Л. 22–59.].

Причём это показатели за две недели до начала Курской битвы, и к 5 июля 1943 г. они будут увеличены.

Следует отметить, что все перечисленные выше мероприятия по укреплению позиций правофланговой дивизии 7 гв. А были связаны в первую очередь с проверками штаба фронта, которые прошли в конце апреля. Они выявили ряд существенных недоработок при укреплении стыков соединений и объединений по всему фронту. По личному приказу Н. Ф. Ватутина, для их устранения были образованы специальные комиссии. Например, для анализа местности и выработки оптимальных мер по укреплению стыков 6 гв. и 7 гв. А была создана комиссия в составе: генерал-майора П. Ф. Лагутина, заместителя командующего 6 гв. А, генерал-майора Д. И. Турбина, командующего артиллерией 6 гв. А, полковника А. А. Фунтикова, начальника штаба 25 гв. ск 7 гв. А, полковника С. А. Козака, командира 73 гв. сд, полковника П. Д. Говоруненко, командующих артиллерией 23 гв. ск 6 гв. А и 25 гв. ск, дивизионных инженеров 81 гв. и 375 сд, а также ряда ответственных командиров. «Согласно решению этой комиссии для обеспечения стыков были выделены из 6 гв. А: 93 пап, 493 иптап, 932 ап 375 сд, 16 гв. мп РС, 265 мп; из 7 гв. А: 173 гв. ап 81 гв. сд, 114 гв. аиптап, 161 гв. пап и 1/290 мп. Кроме того, привлекались все огневые средства, расположенные в противотанковых опорных пунктах Шишино, Дальняя Игуменка, Ближняя Игуменка, х. Постников, Старый Город.