Он, она и любовь

– Да! Чем обязан?

– Вас, около двух часов, дожидался какой-то мужчина! Он не мог до Вас дозвониться и просил передать, что заедет завтра утром.

– Он не представился?

– Он оставил визитку!

Девушка протянула её мне. Карточка принадлежала Фишману. Поблагодарив, поднялся в свой номер и, смяв визитку, выбросил в контейнер для мусора.

Сон сморил меня сразу после душа.

Утром, проснулся от надрывающегося и, бьющего по оконному стеклу крупными каплями, ветра. Дождь лил, как из ведра, и в небе сверкала молния. Вставать не хотелось, но я пересилил себя и поднялся с кровати. После душа, заказал завтрак в номер и кофе «Ристретто», чтобы окончательно проснуться.

Фишман, появился около одиннадцати и, с виноватой улыбкой, начал извиняться за моего деда, что очень удивило. Насколько я помню, Егор Константинович никогда не опускался до извинений. Генрих Янович, убеждал меня, что дед погорячился, и он умоляет меня приехать.

– Хорошо! – согласился я, не выдвигая условий.

Фишман очень обрадовался.

– Отлично! Могли бы Вы сейчас, поехать со мной в клинику?

Я посмотрел в окно. Дождь, по-моему, стал ещё сильней. Выходить в такую погоду, совсем не хотелось, но я, одобрительно, махнул головой.

– Жду Вас в машине! – воодушевился мужчина и вышел из номера.

Через несколько минут, я уже сидел в автомобиле.

Деда мы нашли спящим. Звук закрывающейся двери, разбудил его, и он открыл глаза. Увидев меня, он болезненно улыбнулся и сказал:

– Саша, я рад, что ты приехал… Прости… Не в том я сейчас положении, чтобы ставить тебе условия… Да и… виноват и перед Максимом, и перед тобой…

– В чём виноват? – удивлённо спросил я.

– Я, не разобравшись, обвинил твоего отца, в том, к чему он был непричастен…

Дед замолчал, и мне показалось, что он прослезился.

– Конечно, Максим, всегда был бунтарём, за что и получал, но до подлости, никогда не опускался…

Он снова замолчал.

– Если тебе трудно говорить, давай отложим разговор, – предложил я.

– Такой возможности, может и не представиться, – почти шёпотом, проговорил дед. – Садись!

Я присел возле кровати на небольшой диванчик.

– Всё началось с того, что, как то, вернувшись домой, обнаружил в саду, рыдающую Татьяну. Сначала, она наотрез, отказалась говорить о причине своей истерики. Но, ты же знаешь, как я умею уговаривать. Она рассказала, что встречалась со своей подругой, и та сообщила, что умирает. Я стал успокаивать Таню, думая, что причина в беспокойстве за эту женщину. Но оказалось, что не только… Подруга призналась, что у неё был роман с твоим отцом, и от этой связи, она родила дочь…

Я, выпучив глаза, смотрел на деда.

– Так, у меня есть сестра?

– Не перебивай! – рыкнул Егор Константинович. – …Отношения между твоими родителями, уже тогда «дышали на ладан». Я часто видел Татьяну, с заплаканными глазами. Максим обвинял её в связи с Семёном. Один раз, он даже подрался с братом… Подруга, умоляла Таню простить её и после смерти, забрать девочку к себе. Твоя мать, простила и пообещала позаботиться о ребёнке. Но она не простила твоего отца и подала на развод. Я «спустил всех собак» на Максима. Он клялся, что не знает эту женщину и не видел её никогда. Меня эта безответственность, разозлила ещё больше! Мы, сильно поругались, и я пригрозил, лишить его наследства… Он психанул, сказав, что уедет в Америку, и заберёт тебя с собой.

Дед поднял голову и посмотрел мне в глаза.

– Твоя мать не виновата, она, никогда не была любовницей твоего дяди, это я уговорил её после развода с Максимом, выйти замуж за Семёна…

– Что?.. Ты?.. Я всю жизнь считал её предательницей, а оказалось…

Я замолчал. Ком подступил к горлу. «Как же так? Почему мне никто не объяснил ситуацию?..»

Дед покачал головой.

– Когда вы уехали, у Танюши, случилась жуткая депрессия. Она не выходила из своей комнаты и целыми днями рыдала. Только благодаря, приглашённому для неё, психологу, удалось вернуть Таню к нормальной жизни. Вскоре, умерла подруга твоей мамы, и Татьяна с Семёном, удочерили малышку. Девочка часто болела, и Таня легла с ней на обследование. Не разбираюсь в медицинской терминологии, но девочке потребовалось переливание крови. Мы с Семёном, как ближайшие родственники, сдали кровь…

Дед, немного помолчав, продолжил:

– … но оказалось, что мы не совместимы, и вообще, по ДНК, Соня, не моя внучка!

Дед и я, молча, смотрели друг на друга. Наконец, я заговорил:

– То есть, ты хочешь сказать, что эта девочка не дочь моего отца?

– Да!.. И более того, её биологическая мать, никогда не была его любовницей! У Тани, чуть не случился сердечный приступ. Получилось, что эта женщина, сознательно оговорила Максима… Конечно, мы сделали всё, чтобы вылечить Соньку. Твоя мать, на фоне всех эти событий, не могла забеременеть. Таня и Семён, прикипели к девочке, и расставаться с ней не хотели. Мы все, полюбили её, как родную!

– Почему же ты не связался с отцом и не уговорил его вернуться в страну?

Дед, после недолгого молчания, ответил:

– Гордость не позволяла…

Я, запустив пальцы в свои волосы, выпученными глазами, смотрел на деда.

– То есть, эта тётка, разрушила нашу семью, оговорив моего отца, а тебе гордость не позволила извиниться перед ним? Я пятнадцать лет, ненавидел свою мать, считая её виновной, в развале нашей семьи! И никто, ни ты, ни мать, ни отец, в конце концов, не удосужились объяснить мне всё это! Пятнадцать лет, я мечтал вернуться домой и вынужден был жить, в ненавистной мне стране!

– Неужели, отец, никогда не говорил с тобой об этом?

Я отрицательно покачал головой.

– Прости меня, Саша… Я пытался переломить себя, и когда уже почти получилось, Таня с Семеном разбились… – дед прослезился. – Ехали из Москвы… Дорога была скользкая, после дождя… Сёмка не справился с управлением… Погибли сразу…

Поднявшись с дивана, я вышел из палаты деда. Мне нужно было вдохнуть свежего воздуха. Я задыхался от всей этой лжи и несправедливости, по отношению к отцу. Сейчас, я должен побыть в одиночестве, чтобы переварить услышанное и решить, что делать дальше!

Дождь прекратился, и я глубоко вдохнул, заряженного озоном, воздуха. Его частицы, просочились в кровь и стремительно понеслись по венам, насыщая им организм и прочищая мозги! Я сел на скамью в парке клиники, даже не обратив внимания, что она мокрая.

«Теперь, дед хочет навязать мне эту девчонку, дочь той, из-за которой распалась наша семья? Нет!»